ДЖИНЫ», ВЫРВАВШИЕСЯ ИЗ-ПОД КОНТРОЛЯ

В психике человека существует динамическая сис­тема неосознаваемых автоматических психичес­ких процессов, которая непрерывно и четко обслу­живает сферу оптимального сознания,. Обеспечи­вая ей нормальную регулирующую деятельность.

А. А.Мерабян.

В человеческом организме функционирует огромное количество не только физиологических, но и психологических автоматизмов,

153

которые при определенных обстоятельствах порождают необычные психические состояния. Мне, как психиатру пришлось участвовать при разборе следующего случая.

В одном из автопарков Риги работал шофер 1-го класса С-ов, ко­торый своим товарищам по работе рассказывал, что он участвует в научном эксперимента по передаче мыслей на расстояние. С помо­щью засекреченной аппаратуры ему прямо в мозг давали команды. Он слышал их и мысленно отвечал. Его товарищи считали, что он просто разыгрывает их. Вскоре он совершил аварию. При расследо­вании причину аварии он объяснил так. Когда он выехал на трассу, то «научный центр» включил аппаратуру и приказал ему в нарушение правил ехать на предельно возможной скорости по извилистой до­роге. Он не мог не подчиниться этому приказу и на повороте не спра­вился с управлением, выехал на встречную полосу и столкнулся с встречным автомобилем. В реальности слышимой команды он был убежден. При обследовании в его сознании не было обнаружено никаких нарушений.

Ссылаясь на этапы антропогенеза, когда возникновению созна­ния предшествовала лишь психическая деятельность, Л. Л. Рохлин полагает, что и у самого человека понятия «сознание» и «психичес­кая» деятельность, не тождественны и не покрывают друг друга По его мнению, сознание - одна из особых высших форма отражатель­ной деятельности, которое включено в психическую деятельность Оно обеспечивает связанность, организованность, преемственность психического функционирования, адекватность отражательной де­ятельности человека.

И. Ф. Случевский (152) решительно возражает против того, ког­да в историях болезни больных пишут «сознание ясное», а несколь­ко далее констатирую, что больной «слышит» голоса, испытывает галлюцинации и т. д. Бред он считает как патологическое изменение мышления, когда налицо ошибочное суждение, возникающее на болезненной почве и не поддается разубеждению, логической кор­рекции. Но в то же время вне бредовой идеи у больного сохраняет­ся все предпосылки для правильной познавательной деятельности, все психические процессы упорядочены, впечатления связываются и проходят через горнило его жизненного опыта. Целенаправленная деятельность больного может отражать бредовые мотивы и выра­жаться в поведенческих актах, но в остальном мало чем отличаться от таковой у психически здорового человека. Учитель, успешно ра­ботавший в школе, слышал голос черной кошки, которая требовала

от него убить родственницу, вынуть сердце, зажарить его и дать ей (кошке). Он подчинился. Как могло случиться, что больной «с яс­ным и сохранным полем сознания» совершает чудовищный и выс­шей степени нелепый акт?

Все дело в том, что на «ясном поле сознания», здесь движутся неясные, нелепые, опасные мысли, которые отщепившись, превра­тились в самостоятельный автоматизм.

Впервые этот феномен был описан. В. X. Кандинским: «Вдруг Долин чувствует, что язык его начинает действовать не только по­мимо его воли, но даже наперекор ей, вслух и притом очень быстро, выбалтывает то, что никоим образом не должно было бы высказы­ваться. В первый момент больного поразил изумлением и страхом лишь самый факт такого необыкновенного явления: вдруг с полной сознательностью почувствовал в себе заведенную куклу - само по себе довольно неприятно. Но разобрав смысл того, что начал бол­тать его язык, больной поразился еще большим ужасом, ибо оказа­лось, что он, Долин, открыто признавался в тяжких государствен­ных преступлениях, между прочим, возводя на себя замыслы, кото­рых он никогда не имел. Тем не менее воля оказалась бессильную задержать внезапно появившуюся автономию языка...»

Появление «внутри головы» приказывающих голосов при разви­тии заболеваний, которые сопровождаются утратой воли, нередко интерпретируются людьми как воздействие на них либо «великих гипнотизеров», либо с помощью какой либо аппаратуры. Психичес­кий автоматизм, возникающий в границах религиозного сознания, может восприниматься как божественное провидение.

Больной Г. в период заболевания рассказывал, что постоянно слы­шит внутри головы «голос бога». Этот «голос» полностью владеет его мыслями и настроением, «руководит его поступками». Он от­четливо различает свои «собственные» мысли и те, которые «идут от бога» Они открывают ему «новые законы», сообщают о «косми­ческих тайнах».

Больная П. в своих бредовых высказываниях утверждала, что все ее движения и мысли используются людьми другой веры и ей навя­зывают чуждое вероисповедание.

Психические автоматизмы могут появляться и у здоровых лю­дей в состоянии вдохновения. Приведем ряд свидетельств:

«Пробужденная творческая способность настолько могуществен­нее воли писателя, что во время ее прилива пишется точно под чью-то настоятельную диктовку» (Д. В. Григорович).

«Доходишь до чувства механического творчества... Своеобраз­ный спиритизм... Кто-то мне шепчет, диктует это, до такой степени, что испытываешь мучение, недовольство в том смысле, что твоя работа как будто не тебе принадлежит, что ты только аппарат для на­писания ее...» (П. Яворов). Французский драматург Франсуа де Кю-рель во время работы над пьесами испытывал такое чувство, будто воображаемые герои водили его пером.

«Порой мне кажется, что рука у меня пишет сама по себе, неза­висимо от головы, - признавался Вальтер Скотт. - Иногда меня под­мывало выпустить перо из пальцев, чтобы проверить, не начнет ли оно и помимо моей головы писать так же бойко, как и с ее помо­щью».

С психологической точки зрения приведенные выше состояния объясняются тем, что в такие минуты образы и мысли бьют столь сильным потоком из подсознания, что воспринимаются художни­ком не как результат его собственного творческого усилия, а как ре­зультат чьего-то вмешательства, то есть отчуждаются. Собственные мысли и переживания воспринимаются как насильственные, навя­занные извне.

Особенно отчетливо это проявляются у людей, которые способ­ны в уме фантастически быстро производить математические опе­рации: множить, делить, возводить в степень, извлекать корни. В литературе описаны случаи, когда феноменальные вычислители со­ревновались с ЭВМ второго и даже третьего поколения. Несмотря на то, что эти люди считают быстро и правильно, они не все знают и понимают, по каким законам вычисляют, и дают довольно странные объяснения. Так, например, вычислителю Иноди казалось, будто вместо него считает чей-то голос, и пока этот внутренний голос «де­лает» вычисления, сам он либо продолжает разговаривать с собе­седником, или производит более легкие подсчеты.

Психоневролог У. Пенфильд и Д. Джаспенрс проводили наблю­дение за А. Эйнштейном. Во время снятия ЭЭГ у него регистриро­вался отчетливый альфа-ритм, отражающий состояние пассивного бодрствования. Внезапно альфа-ритм исчез, а сам физик стал бес­покойным. Когда его спросили, случилось ли что-нибудь неприят­ное, он ответил, что нашел ошибку в расчетах, сделанную накануне. Оказалось, что во время ЭЭГ - исследования мозг ученого прово­дил довольно сложные и запутанные математические операции, ко­торые выполнялись автоматически и не осознавались им.

Что же все-таки лежит в основе психического автоматизма? Про­цесс обучения ходьбе осуществляется в раннем детстве. Довольно

156

быстро ребенок овладевает им и потом двигается свободно, не раз­мышляя о каждом своем шаге. Когда мы учились писать, то каждую букву держали в поле внимания и тщательно выводили ее в специ­альных тетрадях. И только через несколько лет процесс письма стал автоматическим. Наиболее отчетливо образование психологического автоматизма и «погружение» его в подсознание мы можем просле­дить уже во взрослом состоянии. Динамику этого процесса очень точно описал Л. Н. Толстой в романе «Анна Каренина» в эпизоде, когда Левин решил косить сено: «Чем далее Левин косил, тем чаще и чаще он чувствовал минуты забытая, при котором уже не руки ма­хали косой, а сама коса двигала за собой все сознающее себя, пол­ное жизни тело, и, как бы по волшебству, без мысли о ней, работа правильная и отчетливая делалась сама собой. Это были самые бла­женные минуты. Трудно было только тогда, когда надо было прекра­щать это сделавшееся бессознательным движение и думать, когда надо было окашивать кочку...».

Видимо целесообразно напомнить, что например, в баллистичес­ких движениях типа удара по мячу при игре в теннис, в акте стрель­бы, бриться, т. е. при действиях, опирающихся на множество нео­сознаваемых «автоматических» двигательных компонентов, необхо­димые и непредусмотренные заранее вариации движений обеспе­чивают точность моторного эффекта, определяемую долями угло­вой секунды и микронами.

При падении человек почти мгновенно выполняет ряд неосоз­наваемым образом формируемых защитных движений. Эти движе­ния оказываются различными при разных направлениях падения и как бы учитывают обстановку, в которой происходит падение. Было показано, что если человека, падая, держит в руках нечто для него ценное и хрупкое, то это глубоко изменяет всю систему «автомати­чески» развертывающихся у него защитных движений.

В этих неосознанно выполняемых актах отчетливо проявляется стремление падающего уберечь не только самого себя, но и свою ношу. Спортсмен может также, как известно, выполнить требуемое действие, например толкнуть ядро, удержать равновесие, совершить прыжок, даже находясь в неудобной позе, что было бы, конечно, совершенно невозможным, если бы автоматически выполняемые движения были действительно «окостенелыми», ригидными. Все это отчетливо показывает, что автоматизированные действия, как и дей­ствия осознаваемые, могут сложно и целесообразно перестраивать­ся в зависимости от обстановки, широко проявляя то, что называет-

ся «функциональной пластичностью» или приспособляемостью. А быстрота и точность этих неосознаваемых перестроек почти пре­восходит быстроту и точность перестроек, происходящих осознан­но.

Интересную иллюстрацию бессознательных автоматизированных действий при прочно выработанных реакциях на определенные сло­ва и действия приводит Г. И. Косицкий Во время Великой Отече­ственной войны в одной из воинских частей служил молодой фель­дшер, который любил подшутить над своими товарищами следую­щим образом: подойдя незаметно, он вдруг, подражая гитлеровцам, громко кричал «хайль!», вызывая этим суматоху. Однажды, приска­кав к штабу соседней части и увидев группу незнакомых офицеров и солдат, он соскочил с коня и выкинув руку крикнул «хайль!» Все схватились за оружие, но двое сидевших мгновенно вскочили и, вы­тянув вперед правые руки, громко ответили «хайль». Не успели они осознать, что произошло, как было поздно: их схватили и обезору­жили. Они оказались вражескими агентами, пробравшимися в штаб под видом советских офицеров.

Теперь постараемся объяснить процесс психического автоматиз­ма в приведенных примерах с лицами интеллектуального труда. Мы уже говорили, что физиологические функционирование самосозна­ния обеспечивается скоординированной, цельной деятельностью многочисленных систем мозга вокруг единого доминантного очага, который и обеспечивает переживание актуального «Я». При опреде­ленных обстоятельствах эта цельная, динамически подвижная и ско­ординированная доминантная система может «распадаться», «рас­щепляться» на подсистемы со своими доминантными центрами. Тогда каждая подсистема начинает автономно существовать, навяз­чиво продуцируя мысли, слова и образы, которые могут восприни­маться как откровения, не принадлежащие самому автору. Черпать­ся они могут из накопленного опыта, который, как говорилось в 3-й главе («Криптоноза»), человек может и не осознавать.

В ряде случаев «отщепленная» доминанта может продуцировать только инертные мысли и слова. У душевно больных это расщепле­ние происходит в результате какого-либо патологического процес­са. У психически здоровых лиц в результате творческого напряже­ния, выраженными эмоциональными переживаниями и т. д.

Поиск по сайту: