АвтоАвтоматизацияАрхитектураАстрономияАудитБиологияБухгалтерияВоенное делоГенетикаГеографияГеологияГосударствоДомДругоеЖурналистика и СМИИзобретательствоИностранные языкиИнформатикаИскусствоИсторияКомпьютерыКулинарияКультураЛексикологияЛитератураЛогикаМаркетингМатематикаМашиностроениеМедицинаМенеджментМеталлы и СваркаМеханикаМузыкаНаселениеОбразованиеОхрана безопасности жизниОхрана ТрудаПедагогикаПолитикаПравоПриборостроениеПрограммированиеПроизводствоПромышленностьПсихологияРадиоРегилияСвязьСоциологияСпортСтандартизацияСтроительствоТехнологииТорговляТуризмФизикаФизиологияФилософияФинансыХимияХозяйствоЦеннообразованиеЧерчениеЭкологияЭконометрикаЭкономикаЭлектроникаЮриспунденкция

Религиозно-этическая и общественно-политическая проблематика творчества Л.Н.Толстого 1880-х — 1900-х гг

Читайте также:
  1. А. Механизмы творчества с точки зрения З. Фрейда и его последователей
  2. Б. Механизмы творчества с точки зрения М. Кlein
  3. Белорусская философская и общественно-политическая мысль.
  4. Близнецовый Метод и Проблематика «Предрасположенность-Окружающая Среда»
  5. Былое и думы» А.И.Герцена: поэтика и проблематика.
  6. В. Механизмы творчества с точки зрения M Milner
  7. Виды правотворчества. Законотворческий процесс в Российской Федерации.
  8. Возможность, необходимость и проблематика антикризисного управления
  9. Возникновение государственности , суверенитета,правотворчества.
  10. Вопрос № 26 Гносеологическая проблематика в античной философии.
  11. Вопрос: Принципы правотворчества
  12. Г. Механизмы творчества с точки зрения D. Winnicott

Повесть «Смерть Ивана Ильича» (1886), «Исповедь» (опубл. в 1884 г. в Женеве), «Холстомер» (1885).

 

Из учебника под ред. Аношкиной: Начало периода позднего тв-ва Л.Н.Т. ознаменовано созданием религиозно-философ. работ: завершение «Исповеди», «Исследование догматического богословия», «Соединение и перевод четырех Евангелий», «В чем моя вера?». Ни одна из этих книг не могла появиться в России, но основ. их мысли широко распространились благодаря загранич. изданиям. «Исповедь» опубликована в Женеве в 1884 г. Начата она в 1879 г., когда, пережив идейный и нравств. кризис + «духовный переворот» (1877 г.), ЛНТ пришел к новому пониманию смысла жизни. Писалась книга о духовном переломе, о том, как он, здоровый, благополучный, счастливый чел-к и знаменитый писатель, увидел бессмыслицу своей жизни, пережил кризис и нашел выход в новом миросозерцании, новом взгляде на жизнь. Глав. идея и литератур. задача «Исповеди» - обличить свою прошлую жизнь, чтобы отвергнуть все жизненное устройство общества, к кот. по рождению и воспитанию принадлежал и сам ЛНТ. (подробнее об «Исповеди» см. в кратких содержаниях, которые после билета). Литературная деят-ть ЛНТ не прекращается, только смысл ее стал пониматься иначе и худож. работа не представлялась уже главным делом. В 1884 г. ЛНТ и его помощники (Чертков (секретарь Толстого) и Бирюков (написал биографию)) организовали изд-во «Посредник», где печатались дешевые книжки для народного чтения. Главная цель «народ. рассказов» - поучение. В трактате «Что такое иск-во?» (1897-1898) ЛНТ сформулировал свои новые взгляды на задачи иск-ва. Среди повестей 80-х гг. «Холстомер» дает наглядный материал об эволюции реализма Толстого в этот период. Повесть написана в 1861-1863 гг., но сильно переделана и напечатана уже в 1885 г. Сюжетная основа замысла осталась неизменной: и в первонач.ред., и в окончат. это история лошади, погубленной людьми. По мере работы ЛНТ над повестью, в 1885, все больше и больше расширялись и углублялись «рассуждения» Холстомера о собственности, усиливался их публицистич. тон, подчеркивалась обусловленность всех человеч. отношений правом собственности, преступность и жестокость этого права. Последовательно развивал и подчеркивал ЛНТ эпизоды, рассказывающие о том, как все хозяева мучили и калечили Холстомера. Вообще, в реализме позднего ЛНТ резко усиливается внимание к неприкрыто «грубой» жизненной правде. Целую страницу в повести занимает подробное описание внешнего вида старого Холстомера. Эстетич. кредо 80-х гг. ЛНТ – «беспощадность правды». Самая трезвая, самая строгая и суровая правда становилась законом иск-ва.

В 1886 году появляется повесть Толстого «Смерть Ивана Ильича» (начал в 1882). Сюжетной основой повести послужила тяжелая болезнь и смерть знакомого писателя — бывшего члена тульского суда Ивана Ильича Мечникова. Но единичный жизненный факт Толстой поднял до глубочайшего обобщения, раскрывшего типические черты жизни и психологии людей из привилегированных кругов общества. Как все люди его круга, Иван Ильич стремился добиться в жизни богатства, карьеры, видного общественного положения и влияния. И он всего этого добился и мог считать себя преуспевающим человеком. Ему казалось, что его жизнь и поведение заслуживают всяческого уважения, что он полезный деятель общества, хороший семьянин, которого любят и чтут его домашние. Но вот он заболел неизлечимой болезнью. И в ходе болезни, постепенно Иван Ильич начинает прозревать, что жизнь его прошла без настоящей пользы и смысла, что все, что он считал важным и значительным, на самом деле исполнено пустоты и лицемерия. Он увидел, что все окружающие его — друзья, сослуживцы и даже члены семьи — холодные эгоисты, глубоко равнодушные друг к другу, что вся его деятельность не приносила никому пользы и счастья, что его жизнь была пустой и бессмысленной и что все то, чем он жил и увлекался, недостойно настоящего человека. И ему стало страшно умирать. Перед самой смертью герой повести духовно и нравственно просветляется, перерождается, как бы «воскресает», вдруг осознавая всю пустоту и бесплодность прошлой жизни и идеал жизни настоящей, достойной человека. Этот идеал, к пониманию которого приходит нравственно переродившийся Иван Ильич, — идеал самого Толстого, все те же толстовские идеи нравственного совершенствования и царства божия внутри человека. Толстой хочет сказать своей повестью, что внешняя жизнь человека ничто, что главное — это внутренняя жизнь по завету божию. Так в повести сливаются обличительная и морализаторская тенденция в духе тех «вечных» нравственных истин, на позиции которых становится Толстой. Однако сильной стороной повести было как раз обличение безнравственной, пустой и бесплодной жизни людей привилегированных кругов. Источником драмы Ивана Ильича оказывался в изображении Толстого весь установившийся строй жизни, вынуждающий человека делать не то, что нужно другим людям и ему самому как человеку, а то, что на поверку оказывается ложью, лицемерием и обманом, в котором запутались люди того собственнического, эксплуататорского антинародного общества, к которому принадлежал герой повести.

Смерти нет, она не страшна, если у жизни есть смысл.

Из лекций (А.Б.Криницын): Тема смерти по-новому обыгрывается в "Смерти Ивана Ильича". Описывает героя своего света, как про себя пишет, то есть. Фамилия у Ивана - Главин. Герой разума. Как только он чувствует приближение смерти, ему кажется, что он отделен от всех. Иван Ильич не чувствует ни к кому любви. Это что-то новое у Толстого. Пишет об отсутствии любви вообще.

Иван Ильич понимается по служебной лестнице, человек счастливый, всё хорошо, но потом настоящая лестница падает у него дома, и он понимает, что смертельно ранен. Символично, что в этот момент он как раз приехал в новый дом и собирался его энергично обустраивать. И тогда внешнее время заменяется внутренним временем. Всё стало одно и то же, одна боль. Пространство постоянно сужается, потом сужается пространство до одного дивана. И только тогда он начинает осмысливать своё существование. Толстой доходит тут до биологических, физиологических особенностей. У нас какая-то поэтика телесности и даже поэзия телесности, с которой духовная неразрывно связана. Как раз преодоление тела оказывается шаговым приближением к смерти. Соединение физиологических подробностей с духовными страданиями героя. Толстой использует градацию здесь. Ненавидит жениха дочери, и сама она тоже приносит ему муки, ведь она такая здоровая и безразличная к смерти. Постепенно опровергаются все жизненные метафоры. Смерть - безличная страшная масса, и только крестьянин и ребенок не раздражают героя. Герасим говорит: "Все умирать будем", воспринимает это как совершение закона. И его мальчик, сын, в котором сквозит истинная жалость и страдание, утешает его. ИИ прочитывает в сыне самого себя. В этой близости он ощущает своё бессмертие и уже может простить. Понимает, что его "я" просто не может оборваться. ИИ чувствует, что смерти больше нет, он воскрешен, а для воскрешенного человека ее нет. Смерть - это идея, и она просто исчезнет, говорил Кириллов в "Бесах".

«Крейцерова соната» (повесть). Написана в 90 году, кладет границу между Толстым среднего периода и Толстым позднего. Проблема любви и пола для Толстого тут выступает очень остро. Он начинает отрицать любовь как таковую. До этого не отрицал, а считал частью природы. А теперь: а зачем ей продолжаться, земной жизни? То есть продлевать род. Истина найдена, поэтому нечего уже стараться. Он говорит, что любовь - это неестественно, это всегда воспринимается как грех. Брак - только животный эгоизм. Вместе с этим "КС" оказывается проклятием всему искусство, потому что оно там приводит семью к разрушению. В конце-концов два человека оказываются откровенным врагами. Жена, умирая от смертельной раны, проклинает своего мужа. Основная мысль «Крейцеровой сонаты» сводится к доказательству того, что «в наше время, в нашем обществе», т. е. в обществе привилегированных классов (и даже в крестьянской среде, с болью замечает Толстой), в период развития новых капиталистических отношений, разрушающих старые патриархальные устои, нет семьи. Последовательно и беспощадно обличает Толстой в «Крейцеровой сонате» продажную мораль «господ». В жизни господ, по мнению писателя, судящего с точки зрения труженика-мужика, не может быть красоты, поэзии, так как в ней нет простоты, правды, а всегда — ложь, обман, притворство, мелкие чувства.

Мучительная, изнуряющая борьба в сознании Позднышева рисуется во всех ее деталях. Писатель показывает, как в раздвоенности сознания, овладевающей Позднышевым, теряется ощущение подлинно существующего, как герой действует наперекор сознанию, повинуясь каким-то подсознательным побуждениям, рожденным ощущением всеобщей неразрешимой запутанности в отношениях людей друг к другу.

 

К позднему тв-ву относится и роман «Воскресение» (о нем – см. два предыдущих билета).

«Воскресение» подвело итог всему тв-ву ЛНТ 80-90-х гг. В художественном плане задачи универсального обличения и моральной проповеди были осуществл. этим романом.

 

КРАТКИЕ СОДЕРЖАНИЯ:

 

«Смерть Ивана Ильича»

В перерыве заседания члены Судебной палаты узнают из газеты о смерти Ивана Ильича Головина, последовавшей 4 февраля 1882 г. после нескольких недель неизлечимой болезни. Сотоварищи покойного, любившие его, невольно рассчитывают возможные теперь перемещения по службе, и каждый думает: «Каково, умер; а я вот нет».

На панихиде все испытывают неловкое чувство, вызванное осознанием общего притворства скорби. Единственное спокойное, и оттого значительное, лишь лицо Ивана Ильича, на котором было «выражение того, что то, что нужно было сделать, сделано, и сделано правильно. Кроме того, в этом выражении был ещё упрёк или напоминание живым». Вдова Прасковья Федоровна старается узнать у Петра Ивановича, которого называет «истинным другом Ивана Ильича», нельзя ли получить по случаю смерти побольше денег от казны. Петр Иванович ничего не может посоветовать и прощается. Ему приятно вдохнуть чистый воздух на улице после запаха ладана и трупа, и он спешит к приятелю Федору Васильевичу, чтобы не очень опоздать к карточной игре.

«Прошедшая история жизни Ивана Ильича была самая простая,и обыкновенная и самая ужасная». У его отца, тайного советника, было три сына. Старший, холодный и аккуратный, сделал такую же карьеру, как и отец. Младший был неудачник, родственники не любили встречаться с ним и без крайней необходимости о нем не вспоминали. Иван Ильич был средним между братьями не только по возрасту, но и по всему, что составляет и направляет человеческую жизнь. В юности уже определились его качества, которые потом не изменились — Иван Ильич был умный, способный, живой и общительный человек, строго исполняющий жизненные правила, принятые стоящими выше его людьми. Если он когда и отступал от этих правил, то оправдывал себя тем, что подобные поступки совершались и высоко стоящими людьми и не считались дурными, — и успокаивался.

Хорошо кончив курс правоведения, Иван Ильич при помощи отца получает в провинции должность чиновника особых поручений. Он служит честно, гордится своей честностью, вместе с тем приятно и прилично веселится — в пределах принятых в обществе норм порядочности, делает хорошую карьеру. Он становится судебным следователем — новое назначение требует переезда в другую губернию. Иван Ильич оставляет прежние связи и заводит новые так, что жизнь его становится ещё более приятной. Он встречается с будущей своей женой, и, хотя мог рассчитывать на более блестящую партию, решает жениться, так как невеста ему приятна и к тому же выбор Ивана Ильича выглядит правильным в глазах людей, стоящих выше него в свете.

Первое время после свадьбы жизнь Ивана Ильича не изменяется и даже становится более приятной и одобряемой обществом. Но постепенно, особенно с рождением первого ребёнка, супружеская жизнь усложняется, и Иван Ильич вырабатывает в себе определённое к ней отношение. Он требует от супружества только тех удобств, которые находит, восполняя ощущение собственной независимости в делах службы. Это отношение приносит свои плоды — в общественном мнении Иван Ильич принят и как хороший семьянин, и как хороший служака. Через три года его делают товарищем прокурора и через семь лет службы в одном городе переводят на место прокурора в другую губернию.

Проходит семнадцать лет со времени женитьбы. За это время родилось пятеро детей, трое из них умерло, старшей дочери уже шестнадцать лет, она учится дома, мальчика Прасковья Федоровна отдаёт в гимназию назло мужу, который хотел видеть сына в правоведении. Во всех раздорах и невзгодах семьи Прасковья Федоровна винит мужа, но он уклоняется от ссор. Весь интерес жизни Ивана Ильича поглощается службой. Денег не хватает на жизнь, и Иван Ильич в 1880 г., самом тяжёлом в его жизни, решает ехать в Петербург просить места в пять тысяч жалованья. Поездка эта завершается удивительным, неожиданным успехом. Запнувшаяся было жизнь опять обретает характер приятности и приличия.

Осматривая новую квартиру, Иван Ильич падает с лесенки и ударяется боком о ручку оконной рамы. Ушиб болит, но скоро проходит. Несмотря на некоторые несогласия, семейная жизнь протекает благополучно и заполнена заботами нового устройства. Служба у Ивана Ильича идёт легко и приятно, он даже чувствует виртуозность, с которой ведёт свои дела.

Он здоров — нельзя назвать нездоровьем странный вкус во рту и неловкость в левой стороне живота. Но со временем эта неловкость переходит в тяжесть, потом в боль, которая сопровождается дурным расположением духа. Все чаще он становится раздражён, особенно после того, как жена настаивает на обращении к докторам. Иван Ильич подчиняется ей и подвергается унизительным, с его точки зрения, медицинским осмотрам. Доктора увиливают от прямых ответов на вопросы об опасности болезни, и это ещё больше раздражает Ивана Ильича, Он исполняет все предписания врачей, находя в этом утешение, но боль усиливается. Жена постоянно делает замечания, находя, что Иван Ильич недостаточно строго исполняет предписанное лечение. На службе он начинает замечать, что к нему приглядываются, как к человеку, который может освободить место. Болезнь прогрессирует. И уже не с раздражением, а с ужасом и мучениями физическими он не спит ночами, страдает без единого человека рядом, кто мог бы понять и пожалеть. Боли усиливаются, и в промежутках облегчения Иван Ильич понимает, что не в почке дело, не в болезни, а «в жизни и <…> смерти. Да, жизнь была и вот уходит, уходит, и я не могу удержать её. То я здесь был, а теперь туда! Куда? <…> Неужели смерть? Нет, не хочу». Он всегда с досадой ждёт, когда уйдёт жена, приходящая помочь ему, и все думает о боли, о смерти, называя её для себя коротким словом «она». Он знает, что умирает, но никак не может понять этого. И вспомнившийся силлогизм: «Кай — человек, люди смертны, потому Кай смертен», — он не может применить к себе.

В страшном положении Ивана Ильича является ему и утешение. Это чистый, свежий мужик Герасим, слуга, приставленный ухаживать за умирающим. Простота и лёгкость, с которыми Герасим исполняет свои обязанности, умиляет Ивана Ильича. Он чувствует неумение Герасима лгать и притворяться перед лицом смерти, и это странным образом успокаивает Ивана Ильича. Он просит Герасима держать подолгу на плечах свои ноги, в таком положении боль уходит, и Иван Ильич любит при этом говорить с Герасимом. Герасим жалеет Ивана Ильича просто и по-настоящему.

Идут последние дни, наполненные муками физическими и нравственными. Встречи с домашними, с врачами заставляют страдать Ивана Ильича, и, когда эти люди уходят, он чувствует, что вместе с ними уходит ложь, но боль остаётся. И он посылает за Герасимом.

Когда Ивану Ильичу становится совсем плохо, он причащается. В ответ на вопрос жены, не лучше ли ему, он отвечает: «Да». И вместе с этим словом видит весь обман, скрывающий жизнь и смерть. С этой минуты три дня он кричит, не переставая, один звук «У-у!», оставшийся от крика «Не хочу!». За час до смерти к нему пробирается сын-гимназистик, и рука Ивана Ильича попадает на его голову. Сын хватает руку, прижимает к губам и плачет. Иван Ильич видит сына и чувствует жалость к нему. Сына уводят. Иван Ильич прислушивается к боли, ищет привычный страх смерти и не находит. Вместо смерти появляется свет. «Кончена смерть, её нет больше», — говорит он себе, останавливается на половине вздоха, потягивается и умирает.

 

«Исповедь» — автобиографическое произведение Толстого, написанное в конце 1870-х — начале 1880-х и впервые опубликованное в 1884 году в Женеве.

Основное содержание произведения - попытка подвести итог многолетней внутренней работе писателя, выразить новое понимание смысла и значения жизни, выстраданное в мучительных и страстных поисках.

Содержание: Толстой описывает историю своих духовных исканий: от юношеского нигилизма и неверия до экзистенциального кризиса зрелого возраста, когда писателем, обладавшим всевозможными жизненными благами: здоровьем, признанием, богатством, "доброй, любящей и любимой женой", овладел ужас перед "драконом" - всепожирающей смертью, делающей тщетными любые человеческие устремления. Толстой рассказывает, что ему пришлось вынести из комнаты шнурок, "чтобы не соблазниться слишком легким способом избавления себя от жизни". Вопрос, не дававший покоя знаменитому писателю и превративший его жизнь в кошмар, был поставлен с максимальной простотой и честностью: есть ли у жизни смысл, который не уничтожается неизбежностью смерти? Служение искусству, прогрессу человечества, людям теряет всякий смысл без понимания общего значения жизни. Личное развитие, потребление и накопление жизненных благ кажутся бесцельными на фоне мимолетности человеческого существования. Попытки найти ответы на вопросы, занимавшие Толстого, в науке, философии или восточной мудрости, оказались тщетными вследствие осознания того, что смысл жизни не постигается размышлением. Лишь обращение к простодушной народной вере стало для писателя исходной точкой, с которой, по новым убеждениям Толстого, началось его духовное исцеление.

 

«Холстомер»

На заре с барского конного двора выгоняют на луг лошадей. Из всего табуна выделяется серьёзным, задумчивым видом старый пегий мерин. Он не выказывает нетерпения, как все остальные лошади, покорно ждёт, пока его оседлает старик Нестер, и с грустью наблюдает происходящее, зная наперёд каждую минуту. Пригнав табун к реке, Нестер рассёдлывает мерина и чешет его под шеей, считая, что лошади это приятно. Мерин же не любит этого чесанья, но из деликатности притворяется благодарным человеку, закрывает глаза и мотает головой. И вдруг, безо всякой причины, Нестер больно бьёт мерина пряжкой узды по сухой ноге. Этот непонятный злой поступок огорчает мерина, но он не подаёт вида. В отличие от человека, поведение старой лошади исполнено достоинства и спокойной мудрости. Когда молодые лошади дразнят мерина и делают ему неприятности — бурая кобылка мутит воду перед самым носом, другие толкают и не дают проходу, — он прощает своих обидчиков с неизменным достоинством и молчаливой гордостью.

Несмотря на отталкивающие признаки дряхлости, фигура пегого мерина хранит в себе спокойствие былой красоты и силы. Его старость — величественная и гадкая одновременно. И это вызывает у лошадей негодование и презрение. «Лошади жалеют только самих себя и изредка только тех, в шкуре кого они себя легко могут представить». И всю ночь на конном дворе, повинуясь стадному инстинкту, весь табун гоняет старого мерина, слышатся удары копыт о худые бока и тяжёлое кряхтение. И мерин не выдерживает, останавливается в бессильном отчаянии и начинает рассказ о своей жизни. Рассказ длится пять ночей, а в перерывах, днём, лошади уже почтительно обращаются с мерином.

Он рождён от Любезного первого и Бабы. По родословной его имя — Мужик первый, а по-уличному — Холстомер. Так люди называют его за длинный и размашистый ход. С первых дней жизни он чувствует любовь матери и то удивление, которое вызывает у окружающих. Он пегий, необычный, не такой, как все. Первое горе в жизни — потеря любви матери, которая уже носит в себе меньшого брата. Первая любовь к красивой кобылке Вязопурихе обрывается, закончившись самой важной переменой в жизни Холстомера — его выхолащивают, чтобы не продолжать в роду пегости. Его отличие от всех порождает склонность к серьёзности и глубокомыслию. Молодой мерин замечает, что люди руководствуются в жизни не делами, а словами. И главное среди слов — «моё». Это слово изменяет поведение людей, заставляет их часто лгать, притворяться и не быть тем, чем они являются на самом деле. Это слово было виной тому, что мерина передают из рук в руки. Хотя он обходит знаменитого рысака Лебедя, Холстомера все-таки продают барышнику: из-за того, что он пегий и принадлежит не графу, а конюшему.

Его покупает гусарский офицер, у которого мерин проводит лучшее время своей жизни. Хозяин красив, богат, холоден и жесток — и зависимость от такого человека делает любовь к нему Холстомера особенно сильной. Хозяину нужна именно необьиная лошадь, чтобы ещё больше выделяться в свете, ездить к любовнице, нестись по Кузнецкому, чтобы все сторонились и оглядывались. И Холстомер служит беззаветно, думая: «Убей, загони меня, <…> я тем буду счастливее». Он любуется хозяином и собой рядом с ним. Но в один чёрный день любовница бросает офицера, уезжает с другим. Гусар, в погоне за ней, загоняет Холстомера. Тот дрожит всю ночь и не может есть. Наутро ему дают воды, и он навек перестаёт быть той лошадью, какою был. Холстомера продают барышнику, потом старушке, краснорядцу, мужику, цыгану и, наконец, здешнему приказчику.

Когда табун в следующий вечер возвращается с луга, хозяин показывает лучших, самых дорогих лошадей приехавшему гостю. Гость нехотя хвалит. Проходя мимо Холстомера, он хлопает его по крупу и говорит, что такой же «расписной» мерин был и у него когда-то. Холстомер узнает в обрюзгшем старике своего бывшего любимого хозяина-гусара.

В барском доме, в роскошной гостиной, за чаем сидят хозяин, хозяйка и гость. Бывшему гусару Никите Серпуховскому теперь за сорок. Когда-то очень красивый, сейчас он опустился «физически, и морально, и денежно». Он промотал состояние в два миллиона и ещё должен сто двадцать тысяч. И поэтому вид счастья молодого хозяина унижает Серпуховского. Он старается вести разговор о своём прошлом, когда был красив, богат, счастлив. Хозяин перебивает его и говорит о своей нынешней жизни, хвастая тем, что имеет. Этот скучный для обоих разговор, в котором они не слышат друг друга, продолжается до утра, пока Серпуховской не напивается и, шатаясь, не уходит спать. У него не хватает сил даже раздеться до конца — в одном неснятом сапоге он валится на кровать и храпит, наполняя комнату запахом табака, вина и грязной старости.

Ночью табунщик Васька на Холстомере едет в кабак и держит его до утра на привязи рядом с мужицкой лошадью, от которой к мерину переходит короста. Через пять дней Холстомера не гонят в поле, а ведут за сарай. Когда ему перерезают горло, ему кажется, что вместе с большой струёй крови выходит из него вся тяжесть жизни. С него снимают шкуру. Собаки, воронье и коршуны растаскивают конину, ночью приходит и волчица; через неделю у сарая валяются только кости. Но и эти кости уносит потом мужик и пускает их в дело.

«Ходившее по свету, евшее и пившее мёртвое тело Серпуховского убрали в землю гораздо после». И спрятать туда гниющее, кишащее червями тело в новом мундире и вычищенных сапогах, — было лишним, ненужным затруднением для людей.

«Крейцерова соната»

Ранняя весна. Конец века. По России идёт поезд. В вагоне идёт оживлённая беседа; купец, приказчик, адвокат, курящая дама и другие пассажиры спорят о женском вопросе, о браке и свободной любви. Только любовь освещает брак, утверждает курящая дама. Тут, в середине её речи, раздаётся странный звук как бы прерванного смеха или рыдания, и некий не старый ещё, седоватый господин с порывистыми движениями вмешивается в общий разговор. До сих пор на заговаривания соседей он отвечал резко и коротко, избегая общения и знакомства, а все больше курил, смотрел в окно или пил чай и в то же время явно тяготился своим одиночеством. Так какая любовь, спрашивает господин, что вы разумеете под истинной любовью? Предпочтение одного человека другому? Но на сколько? На год, на месяц, на час? Ведь это только в романах бывает, в жизни никогда. Духовное сродство? Единство идеалов? Но в таком случае незачем спать вместе. А, вы, верно, меня узнали? Как нет? Да я тот самый Позднышев, что убил свою жену. Все молчат, разговор испорчен.

Вот подлинная история Позднышева, рассказанная им самим той же ночью одному из попутчиков, история о том, как он этой самой любовью был приведён к тому, что с ним произошло. Позднышев, помещик и кандидат университета (был даже и предводителем) жил до женитьбы, как все в его кругу. Жил (по его нынешнему мнению) развратно, но, живя развратно, считал, что живёт, как надо, даже нравственно. Он не был соблазнителем, не имел «неестественных вкусов», не делал из разврата цели своей жизни, а отдавался ему степенно, прилично, скорее для здоровья, избегая женщин, которые могли бы его связать. Между тем чистого отношения к женщине у него давно уже не могло быть, он был, что называется, «блудником», подобным морфинисту, пьянице, курильщику. Потом, как выразился Позднышев, не вдаваясь в подробности, пошли и всяческие отклонения. Так жил он до тридцати лет, не оставляя, впрочем, желания устроить себе самую возвышенную, «чистую» семейную жизнь, приглядываясь с этой целью к девушкам, и наконец нашёл такую, одну из двух дочерей разорившегося пензенского помещика, которую счёл достойной себя.

Однажды вечером они ездили в лодке и ночью, при лунном свете, возвращались домой. Позднышев любовался её стройной фигурой, обтянутой джерси (это ему хорошо запомнилось), и вдруг решил, что это — она. Ему казалось, что она понимает в эту минуту все, что чувствует он, а он, как ему тогда казалось, думал самые возвышенные вещи, и на самом деле джерси было ей особенно к лицу, и после проведённого с нею дня он вернулся домой в восторге, уверенный, что она — «верх нравственного совершенства», и уже назавтра сделал предложение. Поскольку он женился не на деньгах и не на связях (она была бедна), да к тому же имел намерение держаться после женитьбы «единобрачия», то гордости его не было пределов. (Свинья я был ужасная, а воображал, что ангел, признался Позднышев своему попутчику.) Однако все сразу пошло наперекосяк, медовый месяц не складывался. Все время было гадко, стыдно и скучно. На третий или четвёртый день Позднышев застал жену скучающей, стал спрашивать, обнял, она заплакала, не умея объяснить. И ей было грустно и тяжело, а лицо выражало неожиданную холодность и враждебность. Как? Что? Любовь — союз душ, а вместо этого вот что! Позднышев содрогнулся. Неужели влюблённость истощилась удовлетворением чувственности и они остались друг против друга совершенно чужие? Позднышев ещё не понимал, что эта враждебность была нормальным, а не временным состоянием. Но потом произошла ещё ссора, потом ещё одна, и Позднышев почувствовал, что «попался», что женитьба не есть нечто приятное, а, напротив, очень тяжёлое, но он не хотел признаться в этом ни себе, ни другим. (Это озлобление, рассудил он позднее, было не что иное, как протест человеческой природы против «животного», которое подавляло её, но тогда он думал, что виноват женин дурной характер.)

В восемь лет у них родилось пять детей, но и жизнь с детьми была не радость, а мука. Жена была чадолюбива и легковерна, и семейная жизнь обернулась постоянным спасением от воображаемых или действительных опасностей. Присутствие детей дало новые поводы к раздорам, отношения становились все враждебнее. На четвёртый год они уже разговаривали просто: «Который час? Пора спать. Какой нынче обед? Куда ехать? Что написано в газете? Послать за доктором. Горло болит у Маши». Он смотрел, как она наливает чай, подносит ложку ко рту, хлюпает, втягивая жидкость, и ненавидел её именно за это. «Тебе хорошо гримасничать, — думал он, — ты вот промучила меня сценами всю ночь, а у меня заседание». «Тебе хорошо, — думала она, — а я всю ночь не спала с ребёнком». И они не только так думали, но и говорили, и так бы и жили, как в тумане, не понимая себя, если бы не случилось того, что случилось. Жена его будто проснулась с тех пор, как перестала рожать (доктора подсказали средства), и постоянная тревога о детях стала утихать, она будто очнулась и увидела целый мир с его радостями, о которых она забыла. Ах, как бы не пропустить! Уйдёт время, не воротишь! Ей с юности внушали, что в мире одно достойно внимания — любовь; выйдя замуж, она получила кое-что из этой любви, но далеко не все, что ожидалось. Любовь с мужем была уже не то, ей стала представляться какая-то другая, новая, чистенькая любовь, и она стала оглядываться, ожидая чего-то, снова взялась за брошенное прежде фортепьяно... И тут явился этот человек.

Он был музыкант, скрипач, сын разорившегося помещика, окончивший консерваторию в Париже и вернувшийся в Россию. Звали его Трухачевский. (Позднышев и теперь не мог говорить о нем без ненависти: влажные глаза, красные улыбающиеся губы, нафиксатуаренные усики, лицо пошло-хорошенькое, а в манерах деланная весёлость, говорил все больше намёками, отрывками.) Трухачевский, приехав в Москву, зашёл к Позднышеву, тот представил его своей жене, тотчас же зашёл разговор о музыке, он предложил ей играть с ней, она обрадовалась, а Позднышев сделал вид, что обрадовался, чтобы не подумали, что он ревнует. Потом Трухачевский приехал со скрипкой, они играли, жена казалась заинтересованной одной музыкой, но Позднышев вдруг увидел (или ему почудилось, что он увидел), как зверь, сидящий в них обоих, спросил: «Можно?» — и ответил: «Можно». У Трухачевского не было сомнений, что эта московская дама согласна. Позднышев же поил его за ужином дорогим вином, восхищался его игрой, звал опять в следующее воскресенье обедать и еле сдерживал себя, чтобы тут же не убить.

Вскоре был устроен званый обед, скучный, притворный. Довольно скоро началась музыка, играли Крейцерову сонату Бетховена, жена на фортепьяно, Трухачевский на скрипке. Страшная вещь эта соната, страшная вещь музыка, думал Позднышев. И это страшное средство в руках у кого угодно. Разве можно Крейцерову сонату играть в гостиной? Сыграть, похлопать, съесть мороженое? Услышать её и жить как прежде, не совершая те важные поступки, на которые настроила музыка? Это страшно, разрушительно. Но Позднышев впервые с искренним чувством пожал Трухачевскому руку и благодарил за удовольствие.

Вечер кончился благополучно, все разъехались. А ещё через два дня Позднышев уехал в уезд в самом хорошем настроении, дел была пропасть. Но однажды ночью, в постели, Позднышев проснулся с «грязной» мыслью о ней и о Трухачевском. Ужас и злоба стиснули его сердце. Как это может быть? А как может этого не быть, если он сам на ней ради этого и женился, а теперь того же от неё хочет другой человек. Тот человек здоровый, неженатый, «между ними связь музыки — самой утончённой похоти чувств». Что может удержать их? Ничто. Он не заснул всю ночь, в пять часов встал, разбудил сторожа, послал за лошадьми, в восемь сел в тарантас и поехал. Ехать надо было тридцать пять вёрст на лошадях и восемь часов на поезде, ожидание было ужасно. Чего он хотел? Он хотел, чтобы его жена не желала того, чего она желала и даже должна была желать. Как в бреду он подъехал к своему крыльцу, был первый час ночи, в окнах ещё горел свет. Он спросил лакея, кто в доме. Услышав, что Трухачевский, Позднышев чуть не зарыдал, но дьявол тут же подсказал ему: не сентиментальничай, они разойдутся, не будет улик... Было тихо, дети спали, лакея Позднышев отправил на вокзал за вещами и запер за ним дверь. Он снял сапоги и, оставшись в чулках, взял со стены кривой дамасский кинжал, ни разу не употреблявшийся и страшно острый. Мягко ступая, пошёл туда, резко распахнул дверь. Он навсегда запомнил выражение их лиц, это было выражение ужаса Позднышев бросился на Трухачевского, но на руке его повисла внезапная тяжесть — жена, Позднышев подумал, что смешно было бы догонять в одних чулках любовника жены, он не хотел быть смешон и ударил жену кинжалом в левый бок, и тут же вытащил его, желая как бы поправить и остановить сделанное. «Няня, он меня убил!», — из-под корсета хлынула кровь. «Добился своего...» — и сквозь физические страдания и близость смерти выразилась её знакомая животная ненависть (о том же, что было главным для него, об измене, она не считала нужным говорить). Только позже, увидев её в гробу, он стал понимать, что сделал, что он убил её, что она была живая, тёплая, а стала неподвижная, восковая, холодная и что поправить этого никогда, нигде, ничем нельзя. Он провёл одиннадцать месяцев в тюрьме в ожидании суда, был оправдан. Детей забрала его свояченица.

 


1 | 2 | 3 | 4 | 5 | 6 | 7 | 8 | 9 | 10 | 11 | 12 | 13 | 14 | 15 | 16 | 17 | 18 | 19 | 20 | 21 | 22 | 23 | 24 | 25 | 26 | 27 | 28 | 29 | 30 | 31 | 32 | 33 | 34 | 35 | 36 | 37 | 38 | 39 | 40 | 41 | 42 | 43 | 44 | 45 | 46 | 47 | 48 | 49 | 50 | 51 | 52 | 53 | 54 | 55 | 56 | 57 | 58 | 59 | 60 | 61 | 62 | 63 | 64 | 65 | 66 | 67 | 68 | 69 | 70 | 71 | 72 | 73 | 74 | 75 | 76 | 77 | 78 | 79 | 80 | 81 | 82 | 83 | 84 | 85 | 86 | 87 | 88 | 89 | 90 | 91 | 92 | 93 | 94 | 95 | 96 | 97 | 98 | 99 | 100 | 101 | 102 | 103 | 104 | 105 | 106 | 107 | 108 | 109 | 110 | 111 | 112 | 113 | 114 | 115 | 116 | 117 | 118 | 119 | 120 | 121 | 122 | 123 | 124 | 125 | 126 | 127 | 128 | 129 | 130 | 131 | 132 | 133 | 134 | 135 | 136 | 137 | 138 | 139 | 140 | 141 | 142 | 143 | 144 | 145 | 146 | 147 | 148 | 149 | 150 | 151 | 152 | 153 | 154 | 155 | 156 | 157 | 158 | 159 | 160 | 161 | 162 | 163 | 164 | 165 | 166 | 167 | 168 | 169 | 170 | 171 | 172 | 173 | 174 | 175 | 176 | 177 | 178 | 179 | 180 | 181 | 182 | 183 | 184 | 185 | 186 | 187 | 188 | 189 | 190 | 191 | 192 | 193 | 194 | 195 | 196 | 197 | 198 | 199 | 200 | 201 | 202 | 203 | 204 | 205 | 206 | 207 | 208 | 209 | 210 | 211 | 212 | 213 | 214 | 215 | 216 | 217 | 218 | 219 | 220 | 221 | 222 | 223 | 224 | 225 | 226 | 227 | 228 | 229 | 230 | 231 | 232 | 233 | 234 | 235 | 236 | 237 | 238 | 239 | 240 | 241 | 242 | 243 | 244 | 245 | 246 | 247 | 248 | 249 | 250 | 251 | 252 | 253 | 254 | 255 | 256 | 257 | 258 | 259 | 260 | 261 | 262 | 263 | 264 | 265 | 266 | 267 | 268 | 269 | 270 | 271 | 272 | 273 | 274 | 275 | 276 | 277 | 278 | 279 | 280 | 281 | 282 | 283 | 284 | 285 | 286 | 287 | 288 | 289 | 290 | 291 | 292 | 293 | 294 | 295 | 296 | 297 | 298 | 299 | 300 | 301 | 302 | 303 | 304 | 305 | 306 | 307 | 308 | 309 | 310 | 311 | 312 | 313 | 314 | 315 | 316 | 317 | 318 | 319 | 320 | 321 | 322 | 323 | 324 | 325 | 326 | 327 | 328 | 329 | 330 | 331 | 332 | 333 | 334 | 335 | 336 | 337 | 338 | 339 | 340 | 341 | 342 | 343 | 344 | 345 | 346 |

Поиск по сайту:



Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав. Студалл.Орг (0.008 сек.)