АвтоАвтоматизацияАрхитектураАстрономияАудитБиологияБухгалтерияВоенное делоГенетикаГеографияГеологияГосударствоДомДругоеЖурналистика и СМИИзобретательствоИностранные языкиИнформатикаИскусствоИсторияКомпьютерыКулинарияКультураЛексикологияЛитератураЛогикаМаркетингМатематикаМашиностроениеМедицинаМенеджментМеталлы и СваркаМеханикаМузыкаНаселениеОбразованиеОхрана безопасности жизниОхрана ТрудаПедагогикаПолитикаПравоПриборостроениеПрограммированиеПроизводствоПромышленностьПсихологияРадиоРегилияСвязьСоциологияСпортСтандартизацияСтроительствоТехнологииТорговляТуризмФизикаФизиологияФилософияФинансыХимияХозяйствоЦеннообразованиеЧерчениеЭкологияЭконометрикаЭкономикаЭлектроникаЮриспунденкция

Глава 15. Деймон явно решил отдаться на милость правосудия и принял тот жалостливый вид человека, лишенного душевного равновесия

Читайте также:
  1. Http://informachina.ru/biblioteca/29-ukraina-rossiya-puti-v-buduschee.html . Там есть глава, специально посвященная импортозамещению и защите отечественного производителя.
  2. III. KAPITEL. Von den Engeln. Глава III. Об Ангелах
  3. III. KAPITEL. Von den zwei Naturen. Gegen die Monophysiten. Глава III. О двух естествах (во Христе), против монофизитов
  4. Taken: , 1Глава 4.
  5. Taken: , 1Глава 6.
  6. VI. KAPITEL. Vom Himmel. Глава VI. О небе
  7. VIII. KAPITEL. Von der heiligen Dreieinigkeit. Глава VIII. О Святой Троице
  8. VIII. KAPITEL. Von der Luft und den Winden. Глава VIII. О воздухе и ветрах
  9. X. KAPITEL. Von der Erde und dem, was sie hervorgebracht. Глава X. О земле и о том, что из нее
  10. XI. KAPITEL. Vom Paradies. Глава XI. О рае
  11. XII. KAPITEL. Vom Menschen. Глава XII. О человеке
  12. XIV. KAPITEL. Von der Traurigkeit. Глава XIV. О неудовольствии

 

Деймон явно решил отдаться на милость правосудия и принял тот жалостливый вид человека, лишенного душевного равновесия, который отлично удавался ему в любой ситуации.

— Я на самом деле не пытался влиять на тебя, — повторил он, но потом добавил быстро: — Может, я просто сменю тему и расскажу тебе поподробнее о Звездном шаре?

— Это, — сказала Елена ледяным тоном, — может быть хорошей идеей.

— Что ж, шары делают запись прямо с твоих нейронов, понимаешь? С нервных клеток твоего мозга. Все, что ты когда-либо испытывала, хранится где-то там, а Шар просто записывает.

— Получается, можно всегда помнить что-то и пересматривать снова и снова, как кино? — спросила Елена. Она теребила свою вуаль, закрывая лицо от Деймона, и думала о том, что можно было бы отдать Звездный Шар Аларику и Мередит перед их свадьбой.

— Нет, — сказал Деймон угрюмо. — Не так. Во-первых, воспоминания уходят от тебя, мы говорим об игрушке китцуна, помнишь? Если шар заберет что-то у тебя, ты сама уже не будешь ничего помнить об этом событии. Во-вторых, «запись» на шаре постепенно исчезает, от времени, из-за использования, и еще каких-то факторов, которые никому до конца не известны. В любом случае, шар становится мутным, ощущения, слабеют, и, в конце концов, остается простой хрустальный шарик.

— Но тот бедный мужчина продавал день своей жизни! Прекрасный день! Я думаю, он хотел бы сохранить его.

— Ты его видела.

— Да.

Елена снова представила себе грязного, измученного, серолицего старика. При мысли о том, что когда-то он был тем самым смеющимся, счастливым молодым Джоном, которого она ощутила благодаря Шару, девушка почувствовала, словно по спине провели кубиком льда.

— Как грустно! — продолжила она, имея в виду совсем не воспоминание.

Однако Деймон не следил за ее мыслями:

— Да, — сказал он. — Здесь много жалких стариков. Они заработали себе свободу от рабства, а, может, их благородный хозяин умер… в любом случае, вот как они заканчивают свои дни.

— Но как же Звездные Шары? Они сделаны только для бедняков? Богачи могут отправиться на Землю и узнать, что такое настоящий летний день, так?

Деймон невесело усмехнулся:

— О, нет, они не могут. Большинство из них привязано к этому месту.

Он так странно произнес слово «привязано»…

Елена решила уточнить:

— Слишком заняты для того, чтобы отправиться в отпуск?

— Слишком заняты, слишком могущественны, чтобы пройти сквозь защитные заклинания, оберегающие Землю, слишком обеспокоены тем, что их враги могут сделать в их отсутствие, слишком немощны физически, слишком известны, слишком мертвы…

— Мертвы? — казалось, что Елену вот-вот окутает зловонный туман, от которого несет мертвечиной.

Деймон одарил ее одной из своих дьявольских ухмылок:

— Забыла, что твой бойфренд сам не слишком живой? И то же самое относится к твоему благородному господину? Большинство людей после смерти отправляются на другие уровни: гораздо выше или гораздо ниже того, где мы сейчас находимся. Это место для плохих, но это только самый верхний уровень. Еще ниже… что ж, никто не хочет попасть туда.

— Ад? — выдохнула Елена: — Мы в Аду?

— Скорее — Лимбо,[11] по крайней мере, то место, где мы сейчас находимся. Кроме того, есть еще «Другая Сторона».

Он кивнул в сторону горизонта, где все еще заходило солнце.

— Другой город, в котором ты, возможно, провела свои «загробные каникулы».

Здесь его называют «Другая Сторона», но могу поделиться с тобой двумя слухами, которые донесли мои информаторы: там они называют свой город «Небесный Двор», и над ним чистое голубое небо, с которого всегда светит солнце.

— Небесный Двор… — Елена забыла, что говорит вслух.

Перед ее мысленным взором уже шествовали дамы, рыцари и маги, она представила место, похожее на Камелот. Произнесенные слова вызвали ноющую тоску и… нет, не воспоминания, но уверенность в том, что память о чем-то спрятана за дверцей внутри ее головы. Однако эта дверца была надежно заперта, и все, что Елене удавалось разглядеть сквозь замочную скважину — это множество женщин похожих на Стражницу: высокие, золотоволосые, голубоглазые. Среди них выделялась одна, она была гораздо ниже остальных, словно ребенок рядом со взрослыми, она подняла голову и встретилась взглядом с Еленой.

Паланкин двигался прочь от базара, направляясь в еще большие трущобы, которые Елена осматривала, бросая быстрые взгляды по обеим сторонам паланкина из-под скрывающей ее вуали.

Они выглядели так же, как земные трущобы, только еще хуже. Дети, волосы которых стали рыжими в лучах заходящего солнца, толпились возле носилок и протягивали руки в универсальном просительном жесте. У Елены внутри все сжималось от осознания того, что она не может дать им ничего действительно ценного.

Она хотела бы построить тут дома, позаботиться о том, чтобы у детей всегда была еда и чистая вода, дать им образование, и будущее, в которое можно было бы смотреть с надеждой. Но, поскольку она понятия не имела, как обеспечить им все это, она лишь наблюдала, как они уносятся прочь с такими сокровищами как ее жевательная резинка «Джуси Фрут», расческа, блеск для губ, бутылочка воды и серьги. Деймон только качал головой, но не пытался остановить ее, пока Елена не потянулась к кулону с лазуритом и бриллиантом, который подарил Стефан.

Она плакала, пытаясь расстегнуть замок, когда веревка, охватывающая ее запястья, неожиданно дернулась.

— Хватит, — сказал Деймон.

— Ты ничего не понимаешь.

— Мы еще не пересекли черту города. Почему бы тебе не посмотреть на архитектуру, вместо того, чтобы беспокоиться о бесполезном отродье, которое в любом случае умрет?

— Как жестоко, — сказала Елена, но она даже не попыталась заставить его понять, она была слишком зла на него.

Тем не менее, она прекратила теребить цепочку и посмотрела поверх трущоб, как ей и предложил Деймон. Там она могла увидеть захватывающий вид горизонта, и здания, которые казалось, тянулись до бесконечности, сделанные из камня и выглядевшие так, как Египетские пирамиды и постройки Майя выглядели, если бы они были новые.

Хотя все было окрашено солнцем, сейчас скрытым мрачными багровыми облаками, в черные и красные цвета. Это огромное красное солнце — оно придавало атмосфере разный облик под разные настроения.

Временами оно даже, казалось, приобретало романтический оттенок, мерцая на большой реке, которую Елена и Деймон оставили позади, украшая мелкую рябь на медленно текущей воде. В другие моменты оно казалось чуждым и зловещим, четко вырисовываясь на горизонте как чудовищное предзнаменование, окрашивая строения, не имеет значения в насколько прекрасный, кровавый цвет. Когда они отвернулись от него, носильщики паланкина как раз внесли их в город, который заполнили высокие здания, Елена могла видеть длинные, зловещие тени, которые они отбрасывали впереди себя.

— Ну? Что ты думаешь? — казалось, Деймон старается ее успокоить.

— Я все еще думаю, что это походит на Ад, — медленно произнесла Елена. — Мне бы очень не хотелось здесь жить.

— Ах, но кто сказал, что мы должны жить здесь, моя Принцесса Тьмы? Мы вернемся домой, туда, где ночь бархатисто черная, и где луна, освящает землю, покрывая все цветом серебра.

Деймон медленно провел пальцем от кисти ее руки до плеча. Елена ощутила внутренний трепет от этого прикосновения. Она старалась поддерживать вуаль как преграду между ней и Деймоном, но она была слишком прозрачной. На его лице все еще сияла великолепная улыбка, ослепляющая сквозь усыпанную бриллиантами белизну, ну, в оболочке розового, конечно, из-за света — такой была обратная сторона вуали.


— Здесь есть луна? — спросила она, пытаясь отвлечь его.

Она боялась: боялась его, боялась себя.

— О, да, три или четыре штуки, я думаю. Но они очень маленькие и, конечно, из-за никогда не садящегося солнца, ты их не увидишь. Никакой… романтики.

Он снова улыбнулся ей, но в этот раз медленно, и Елена отвернулась. И отвернувшись, она увидела перед собой что-то, что завладело всем ее вниманием. В переулке перевернулась телега, из которой выкатились огромные рулоны из кожи и меха. Возле этой самой телеги была пожилая, худая и голодная на вид женщина, она лежала на земле, а высокий разгневанный мужчина, стоящий над ней, усыпал ее незащищенное тело ударами плети. Лицо женщины было обращено к Елене. Ее лицо искажала гримаса боли, когда она безуспешно пыталась свернуться в клубок, ее руки были на животе. Она была по пояс голой, но с тем как плеть хлестала ее плоть, тело ее от горла до талии покрывалось слоем крови.

Елена чувствовала, как расправляются Крылья Силы, но почему-то они не появились.

Она приказала всему круговороту своей жизненной силы сделать что-нибудь, чтобы освободить плечи, но ничего не вышло. Может быть, к этому имели отношение следы от рабских оков. Может, это был Деймон, находящийся рядом с ней и убедительным голосом приказывающий не вмешиваться. Для Елены его слова были не более чем звуком, который чередовался со звуком биения ее сердца в ушах. Она резко вырвала веревку из его руки и слезла с паланкина. В шесть или семь прыжков она достигла человека с кнутом. Он был вампиром, его клыки удлинились при виде крови перед ним, но он ни разу не остановил своей бешеной порки. Он был слишком силен, чтобы Елена могла с ним справиться, но… С еще одним шагом Елена закрывала женщину, руки ее были раскинуты как жест защиты и неповиновения. С одного запястья свисала веревка.

Рабовладелец не был впечатлен.

Вот он уже замахнулся кнутом, который ударил Елену по щеке и одновременно разорвал ее тонкую летнюю кофточку, рассекая нижнее белье и оставляя отметины на теле под ним. Она ахнула, хвост кнута разрезал на ней джинсы, как если бы они были маслом.

Невольно на глаза Елены навернулись слезы, но она не обращала на них внимания. Ей удавалось больше не издавать звуков, подобных первоначальному вздоху. И она продолжала оставаться там, где встала на защиту. Елена могла чувствовать хлестанье ветра на своей рваной блузке, а ее нетронутая вуаль развевалась позади, как бы защищая бедную рабыню, бессильно упавшую напротив телеги.

Елена по-прежнему пыталась вызвать Крылья.

Она хотела бороться с настоящим оружием, и оно у нее было, но она не могла заставить Крылья спасти ее и бедную рабыню позади. Даже без них Елена знала одну вещь. Этот гад перед ней не тронет свою рабыню, пока сначала не порвет Елену на кусочки. Кто-то остановился посмотреть, другие подбегали, выходя из магазина…

Когда дети, следовавшие за ее паланкином, окружили ее, плача, собралась своего рода толпа.

 

***

По-видимому, наблюдать за тем, как купец избивает свою измученную рабыню, было для окружающих обычным делом. Но посмотреть на эту новую красивую девушку с разрезанной одеждой, эту девушку с золотыми, как шелк волосами под вуалью, золотого с белым цвета, и глазами, цвет которых возможно напомнил некоторым из них о практически забытом цвете неба — это было совсем другое.

К тому же, девушка, очевидно, была новой варварской рабыней, которая явно унизила хозяина, оборвав веревки, и теперь словно в насмешку стояла с нетронутой вуалью.

Потрясающий уличный театр. И даже учитывая все это, рабовладелец готовился к новому удару, занося руку и готовясь опустить ее.

Несколько людей в толпе открыли рот от изумления, другие негодующе бормотали.

Новый усилившийся слух Елены мог уловить их шепот. Такая девушка совсем не подходит для того, чтобы быть рабыней, она призвана быть сердцем города.

Только ее аура уже доказывала это. В действительности, с ее золотыми волосами и ясными голубыми глазами, она могла бы быть Стражницей с Другой Стороны.

Кто знает?..

Уже занесенный удар плетью так и не опустился. Его прервала вспышка черной молнии, чистой Силы, она отбросила половину толпы. Вампир, внешне молодой, в одежде из верхнего мира, Земли, подойдя, встал между златовласой девушкой и рабовладельцем, или скорее угрожал теперь съежившемуся рабовладельцу.

Те немногие в толпе, не волновавшиеся за девушку, тут же почувствовали участившееся сердцебиение при виде него. Конечно, он был хозяином девушки, и теперь он будет разбираться с этой ситуацией.

 

***

В тот момент Бонни и Мередит достигли места действия. Они сидели, откинувшись в своем паланкине, благопристойно завернутые в вуали, Мередит в цвета звездной ночи, а Бонни в вуаль мягкого бледно-зеленого оттенка. Они, могли бы быть иллюстрацией Арабских Ночей. Но когда они увидели Деймона и Елену, они спрыгнули с полонкина самым неблагопристойным образом. Сейчас толпа стояла настолько плотно, что пробираясь сквозь нее им пришлось использовать локти и колени, но уже через секунду они были рядом с Еленой, с вызывающе развязанными руками или дерзко болтавшейся веревкой, и вуалями развивающимися на ветру.

Когда они в действительности оказались возле Елены, у Мередит перехватило дыхание.

А Глаза Бонни расширились и замерли в таком положении.

Елена поняла, что они увидели. Кровь свободно стекала с пореза по ее скуле, и ее блузка распахивалась на ветру, демонстрируя рваный и кровавый лифчик. На одной ноге джинсы быстро краснели. Но в тени Елены находилась еще более жалкая фигура. И когда Мередит накинула на Елену ее прозрачную вуаль, чтобы прикрыть распахнувшуюся блузку и еще раз закутала ее для приличия, женщина сама подняла голову, посмотрела на трех девушек взглядом бессловесного, затравленного животного.

Позади них Деймон тихо сказал:

— Я буду весьма наслаждаться этим, он поднял одной рукой тяжелого мужчину в воздух, а затем впился в его горло как кобра.

Последовал чудовищный крик, который все не прекращался. Никто не пытался вмешаться, и никто не призывал рабовладельца отбиваться. Елена, пробежав взглядом по лицам в толпе, поняла почему. Она и ее друзья, уже привыкли к Деймону — как, к примеру, если стать для него наполовину укрощенной атмосферой жестокости. Но эти люди в первую очередь видели молодого человека, одетого во все черное, среднего роста, с изящной фигурой, который компенсировал недостаток мускулов гибкостью и убийственной грацией.

Все это лишь усугублялось окружавшей его аурой силы, поэтому Деймон без труда становился везде заметной фигурой — так же как и черная пантера, лениво прогуливающаяся по многолюдному городу.

Даже здесь, где на каждом углу подстерегала опасность, а жестокость была обычным явлением, этот молодой человек представлял большую угрозу, и это заставляло людей не попадаться ему на глаза и вообще держаться от него подальше.

В это время Елена, Мередит и Бонни оглядывались вокруг, ища что-нибудь, чтобы оказать медицинскую помощь или хотя бы что-то чистое, чтобы перевязать раны. Спустя минуту они поняли, что ничего не найдут, и Елена обратилась к толпе.

— Кто-нибудь знает врача? Лекаря? — прокричала она.

Публика только смотрела на нее. Они, казалось, не желали связываться с девушкой, очевидно бросившей вызов демону в черном, который сейчас сворачивал шею рабовладельцу.

— Значит, вы все думаете, что это просто развлечение, — кричала Елена, слыша потерю контроля, отвращение и ярость в своем голосе, — для таких ублюдков, как этот — пороть голодающую беременную женщину?

Несколько глаз опустились, последовало несколько рассеянных фраз на подобие: «Разве он не был ее хозяином?»

Но один довольно молодой мужчина, опираясь на стоявшую телегу, выпрямился:

— Беременна? — повторил он.

— Она не выглядит беременной!

— Да она ждет ребенка!

— Ну, — медленно сказал молодой мужчина, — если это правда, то он только портил свой собственный товар.

Он нервно взглянул туда, где стоял Деймон над покойным рабовладельцем, чье лицо выражало жуткую гримасу боли. Елена все еще оставалась без помощи для женщины, которая, как она боялась, умирала.

— Кто-нибудь знает, где я могу найти доктора?

Теперь из толпы доносился шепот разной громкости.

— Мы сможем продвинуться дальше, если предложим им деньги, — говорила Мередит.

Елена тут же потянулась к кулону, но Мередит была быстрее, расстегивая изящное аметистовое ожерелье на своей шее и протягивая его.

— Это достанется тому, кто первый покажет нам хорошего доктора.

Наступила пауза, в которую все, казалось, оценивали вознаграждение и риск.

— А у вас нет звездных шаров? — спросил хриплый голос, но высокий чистый голос прокричал:

— Мне подойдет это!

Ребенок — да, настоящий уличный сорванец — бросился вперед толпы, схватил Елену за руку и указал направление, сказал:

— Доктор Меггар, прямо по улице. Отсюда всего пара кварталов; мы можем дойти пешком.

Ребенок был закутан в рваное старое платье, но его могли носить лишь для теплоты, так как на нем или на ней были еще штаны. Елена не могла понять мальчик перед ней или девочка, пока малышка не одарила ее неожиданной улыбкой и не прошептала:

— Я — Лакшми.

— А я Елена, — сказала Елена.

— Лучше поторопиться, Елена, — сказала Лакшми. — Сюда скоро прибудут Стражницы.

Мередит и Бонни подняли потрясенную рабыню на ноги, но, казалось, ей было слишком больно, чтобы понять, собирались ли они помочь ей или убить. Елена вспомнила, как женщина сжималась в тени тела Елены. Она положила свою руку на окровавленную руку женщины и спокойно сказала:

— Теперь вы в безопасности. С вами все будет хорошо. Тот мужчина — ваш хозяин, он мертв, и я обещаю, что больше никто не причинит вам боль. Я клянусь.

Женщина уставилась не нее не верящим взглядом, как будто Елена говорила что-то невероятное. Как будто жизнь без постоянных побоев (даже несмотря на кровь, Елена могла увидеть старые шрамы, некоторые из них выглядели как рубцы на коже женщины) было чем-то настолько далеким, что сложно было представить.

— Я клянусь, — снова сказала Елена, без улыбки, но жестко. Она поняла, что это станет ношей, которую она протащит всю жизнь.

«Все хорошо», — подумала она, и поняла, что уже какое-то время посылает свои мысли Деймону. — «Я знаю, что делаю. Я готова нести за это ответственность».

— Ты уверена? — до нее донесся голос Деймона, он никогда не был таким неуверенным. — Потому что я чертовски уверен, что не стану заботится о какой-то старой ведьме, когда она надоест тебе. Я даже не уверен, что готов разбираться с тем, что мне придется заплатить за убийство этого ублюдка с кнутом.

Елена повернулась к нему. Он был серьезный.

— Ну, тогда зачем ты убил его? — потребовала она.

— Ты шутишь? — Деймон поверг ее в шок яростью и злобой в его мыслях. — Он тебя ударил.

Мне следовало убивать его медленнее, — добавил он, игнорируя одного из носильщиков паланкина, который склонился перед ним и спрашивал, что делать дальше.

При этом глаза Деймона смотрели на лицо Елены, на кровь все еще текущую из раны.

«Il figlio de cafone[12]», подумал Деймон, его губы отступили от зубов, когда он посмотрел свысока на труп так, что даже носильщик паланкина унесся отсюда на руках и коленях.

— Деймон. не отпускай их! Верни их сюда прямо сейчас… — начала Елена, а затем, это было что-то вроде всеобщего вздоха вокруг нее, она продолжила мысленно: «Не отпускай носильщиков. Нам нужен паланкин, чтобы довезти эту бедную женщину до доктора. И почему все уставились на меня?»

«Потому что ты — рабыня, и ты только что сделала то, что не должен делать ни какой раб, и сейчас ты отдаешь мне, своему господину, приказы», — телепатический голос Деймона был мрачен.

«Это не было указанием. Это… послушай, любой джентльмен помог бы даме в беде, правильно? Ну, здесь нас четверо и одна из нас в большей беде, чем тебе хотелось бы.

«Нет, трое».

«Думаю меня нужно немного зашить, и Бонни сейчас упадет в обморок», — Елена методично давила на слабые места, и знала, что Деймон знает об этом. Но он приказал одному из носильщиков подойти и поднять рабыню, а другим взять его девушек.

Елена не отходила от женщины и оказалась в паланкине с полностью задернутыми занавесками. Запах крови был медный на вкус у нее во рту, заставляя ее хотеть плакать.

Хоть она и не хотела внимательно смотреть на раны рабыни, но кровь стекала на паланкин.

Она обнаружила, что снимает свою блузку и топик и одевает обратно только блузку, чтобы использовать топик для того, чтобы перевязать большую идущую наискось через грудь женщины рану. Каждый раз, когда женщина поднимала темно-коричневые испуганные глаза на нее, Елена пыталась ободряюще улыбнуться. Они находились где-то на том глубоком уровне общения, где взгляд и прикосновение гораздо больше значат, чем слово.

«Не умирай», — думала Елена, — «не умирай, именно тогда, когда у тебя появилось ради чего жить. Живи ради своей свободы, и ради своего ребенка».

И возможно некоторые из ее мыслей дошли до женщины, потому что она расслабилась на подушках паланкина, держась за руку Елены.

 


1 | 2 | 3 | 4 | 5 | 6 | 7 | 8 | 9 | 10 | 11 | 12 | 13 | 14 | 15 | 16 | 17 | 18 | 19 | 20 | 21 | 22 | 23 | 24 | 25 | 26 | 27 | 28 | 29 | 30 | 31 | 32 | 33 | 34 | 35 | 36 | 37 | 38 |

Поиск по сайту:



Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав. Студалл.Орг (0.012 сек.)