Великая сила любви

Гарри чувствовал, что его кто–то трясет, он слышал свое имя и смутно знакомый голос с тревожными нотками, но в голове сильно шумело, веки как будто налились свинцовой тяжестью, он не мог открыть глаза, а сознание пока оставалось размытым. Ему никак не удавалось сосредоточиться на чем–то и собраться с мыслями. Тот, кто звал его по имени, снова принялся трясти его за плечо, вызывая у Гарри приступы тошноты, а затем парень почувствовал болезненный и хлесткий удар по щеке и резко распахнул глаза.

– Ну, наконец–то, Поттер, – услышал он вздох облегчения и увидел нечеткое лицо в виде бледного пятна, склонившегося над ним.

Несколько мгновений Гарри отсутствующим взглядом смотрел в размытое пятно, сознание медленно возвращалось к нему, а затем он вспомнил все до того момента, как его затянуло в ледяную бездонную пропасть.

– Малфой, сволочь, ты… – прошипел Поттер, резко приподнимаясь и потирая ладонью щеку, – Я думал, ты погиб.

– Не дождешься, кузен, – усмехнулся Драко, – Это все–таки оказался портал, – добавил блондин, всунув в руку своего напарника его очки, в которых одно стекло оказалось треснутым.

Гарри надел их и огляделся по сторонам, а затем, встретившись взглядом со слизеринцем, успел заметить, что тот пристально смотрит на него, слегка опустив глаза.

– Хули уставился? – зло прошипел Поттер.

Он потерял свои джинсы в тот самый момент, когда надгробная плита раскололась под ними пополам и брюки безвозвратно были затянуты в черную дыру. Так как бывший хастлер по недавно приобретенной привычке перестал носить нижнее белье, то сейчас, оказавшись по другую сторону портала, сидел голой задницей на земле. Злобно сощурив глаза, Поттер смотрел на Малфоя, который немного смутился оттого, что напарник успел заметить его взгляд, невольно остановившийся на гениталиях бывшего гриффиндорца.

– Слушай меня внимательно, урод, – со злостью вдруг произнес Гарри, – То, что произошло в склепе… Это ничего не значит. И забудь о том, что я тебе говорил, дерьмо все это. С твоей подачи теперь я уличная шлюха, дешевая блядь, не более того, и мне похуй с кем трахаться, ясно? Так что если ты вообразил себе черте что – все это хуйня. Я не помню что говорил, да и вообще все это бред. Ты для меня – ничто и никто! Я трахался со всеми, кто был в состоянии мне заплатить, а так как двадцать фунтов – это ничтожно мало, то трахали меня все, кто только не брезговал. Считай, что я просто обслужил тебя, как одного из клиентов, а денег не взял, потому что жалко стало бедного одноногого инвалидика, моя блядская совесть не позволила обдирать калеку–сиротинку. Понял? Ты для меня пустое место, я шлюха и перепихнулся с тобой так же, как с сотней других клиентов. А если я что–то и наболтал, так все это хуйня, и не надо сейчас на меня так пялиться. А если хочешь, тогда плати и я тебе устрою охуенный стриптиз, никто еще не жаловался. Как на счет двухсот галлеонов или ты только за целок такие деньги платишь? – Гарри бросал эти жестокие слова, которые сейчас били Драко словно пощечины, ранили в самое сердце. В этот момент Поттер поступал очень жестоко, но Малфой знал, что бывший гриффиндорец, которому он сломал жизнь, имеет на это полное право. А Поттер, наблюдая за реакцией Малфоя, отлично понимал, что словами, как кнутом, бичует своего вынужденного напарника. Он не получал от этого садистского удовольствия, и делал это даже не для того, чтобы причинить Драко дополнительные страдания. Он очень злился на самого себя, что там, в склепе, вдруг позволил себе смягчиться, поверить, вопреки своей святой заповеди – «Не верь… Не бойся… Не проси…», и довериться Малфою. Он, словно брошенный щенок, потянулся к первому, кто приласкал его, а в результате случилось то, за что он сейчас ненавидел и презирал себя, и старался теперь сделать все, чтобы не только причинить боль Драко, но лишний раз напомнить самому себе, что таким, как он, не дано любить и быть любимыми. Теперь, после пережитого по вине слизеринского насильника и лжесвидетеля, он навсегда останется грязной уличной тварью, и он никогда не должен об этом забывать. Поэтому сейчас Гарри и произносил эти жестокие слова, раня самого себя. А еще он был чертовски зол на Дамблдора. Почему старик не сказал им сразу про портал, к чему были эти загадочные ребусы, которые ему все время приходится разгадывать? Или Дамблдор преследовал какие–то определенные цели, заперев их в склепе, наедине друг с другом, будто двух ядовитых скорпионов в одной банке? Как же он устал от этих постоянных недомолвок старика и его тайных умыслов. Если бы им заранее было известно, что портал находится под крышкой гроба, им бы не пришлось почти двое суток провести в тесной и душной усыпальнице по соседству с мертвецами и наполненной некромантским фетишем, сходя с ума от ненависти друг к другу. И в итоге у обоих окончательно снесло крышу, в результате чего, видимо, на нервной почве, они начали совокупляться друг с другом, как кролики, желая напоследок натрахаться на всю оставшуюся жизнь, которая грозила оборваться в любой момент.

– Где мои брюки? – злобно пробормотал Поттер, оглядываясь по сторонам.

– Не имею ни малейшего представления, – холодно ответил Малфой, приподнимаясь с земли, и отошел от Гарри в сторону.

Они находились в центре полуразрушенного сооружения из гигантских каменных глыб. Судя по всему, это было какое–то древнее языческое святилище. Основу сооружения составляли плиты, зарытые в землю вертикально и ограждавшие круглую арену диаметром в несколько десятков шагов. Проходы между плитами были небольшими, верхние камни ничем не крепились с нижними, но, тем не менее, земная тяжесть удерживала их незыблемо, как единое целое. Ветер и влага изъели камень, создав рельеф, в котором навеки заблудились изменчивые тени. Здесь, если внимательно приглядеться, можно было увидеть лица и замки, фигуры и цветы, фантастических животных и незнакомые пейзажи. Гарри, особо не стесняясь того, что был без брюк и нижнего белья, подошел к кольцевой стене постройки и коснулся ее рукой. Камень был влажным и неестественно теплым. В середине каменного колодца стояла примитивная арка, похожая на строение варваров. Одна длинная плита была положена на две, стоящие вертикально, и эта примитивная арка и была воротами портала, через который их выбросило сюда из кладбищенского склепа на окраине магического Лондона. Эти три плиты слабо мерцали, испуская холодный свет, похожий на лунный. Казалось, что сверкает каждая капля влаги, покрывавшей их жидкой чешуей. Но пространство под аркой оставалось совершенно темным, и в этой темноте терялась противоположная часть кольцевой стены. Перед аркой выступал из земли большой крестообразный камень, который, судя по всему, в древние времена служил алтарем или жертвенником.

– Значит, это был все–таки портал, – задумчиво глядя на темную арку с клубящейся чернотой, так напоминавшую ту, в которой погиб Сириус Блэк, медленно произнес Гарри.

– Да, портал, – подходя к нему и тоже рассматривая древнее сооружение, подтвердил Драко.

– Мы в Шотландии? – спросил Поттер.

– Судя по всему, да, – ответил Малфой, указывая рукой на стены древнего сооружения, на которых в некоторых местах были высечены старинные кельтские кресты. – Видимо, этот портал уже много лет никто не использовал, – помолчав, добавил блондин. Все вокруг, за исключением светящейся арки, было покрыто пятнами давно засохшего птичьего помета. – Поттер, как думаешь, по ту сторону находится склеп, из которого мы сюда попали, или что–то другое? – рассматривая древнее сооружение, поинтересовался Драко.

– Я не думаю, что войдя в эту арку, мы снова окажемся в том же месте. В него больше нет входа и нет выхода, – задумчиво ответил гриффиндорец, который уже начал понимать замысел Дамблдора, – Могила–портал – это дорога в один конец. Скорее всего, по ту сторону окажется какое–то безопасное место, может быть, штаб–квартира или еще какое–нибудь охраняемое место, где нас, вероятнее всего, уже будут ждать с крестражем. Я начинаю понимать, почему мы оказались замурованными в склепе и не смогли его открыть. По замыслу Дамблдора это было сделано на тот случай, если за нами была бы погоня и чтобы преследователи не могли проникнуть следом за нами в склеп, дверь оказалась запечатана насмерть. Только какого черта старый козел не сказал нам про местонахождение портала?

Парни еще какое–то время рассматривали древнее магическое сооружение, испытывая настоящий суеверный трепет и ощущая какую–то древнюю силу, которая присутствовала в этом месте. Возможно, много столетий назад, здесь проходили языческие обряды с человеческими жертвоприношениями, древние кельты молились своим богам и совершали какие–то страшные магические ритуалы и на этот алтарь проливалась человеческая кровь. Было в этом месте что–то такое, отчего по спинам парней пробегали мурашки, а может быть это был всего лишь северный ветер и холодный воздух, пропитанный влагой от недавно прошедшего дождя.

– Блядь, ну где же мои брюки? – отходя от арки и оглядываясь по сторонам, произнес Поттер, – Что–то мне не очень хочется спасать мир с голыми яйцами, да и холодно здесь, твою мать.

– Их могло отнести в Ирландию, или даже во Францию, – съязвил Драко, дерзко взглянув на полуголого напарника.

– Заткнись, хорек, без сопливых солнце светит, – бывший хастлер одарил своего вынужденного напарника убийственным взглядом и отвернулся:

– Ассио, джинсы, – произнес он, взмахнув палочкой, и замер в ожидании, но ничего не произошло. Драко у него за спиной скривился в ухмылке. – Ассио, джинсы, – повторил Поттер, решив для себя, что если опять услышит ехидный смешок, то непременно двинет в морду внезапно обретенному родственнику. Он не собирался разводить с ним политес и налаживать дружеские отношения вопреки тому, что там замышлял Дамблдор, отправляя их на это задание вдвоем. Он просто вынужден терпеть навязанного ему Малфоя, до поры, до времени, насколько у него хватит выдержки.

Поттер несколько раз применял призывающее заклятие в надежде вернуть свои джинсы, которые могли безвозвратно затеряться в какой–нибудь сумеречной зоне. Спасать мир с голой жопой было неудобно по многим причинам, и морозить яйца во благо Ордена Феникса он не собирался, да и взгляды Малфоя на его бритый, как у многих хастлеров, лобок, его раздражали. Поттер вздохнул с явным облегчением, когда спустя двадцать минут с неба все–таки свалились его джинсы, грязные и порванные во многих местах. Гарри, не торопясь, натянул их и сейчас почувствовал себя уже значительно лучше и комфортнее.

– Давай сюда эту сраную карту, хорек, пора приступать к выполнению этого блядского задания, – произнес Поттер, закуривая, – И чем быстрее мы это сделаем, тем скорее я избавлюсь от тебя, – добавил он, смачно харкнув под ноги своего напарника.

Теперь уже никто не помнил, когда и почему карликовый народ стал селиться в изолированных местах, куда было достаточно трудно проникнуть магам и невозможно обыкновенным людям. Иногда это были селения на болотах, иногда – почти незаметные лесные деревни или пещеры в древних, заброшенных каменоломнях.

За время изоляции пути больших и маленьких магов ощутимо разошлись, и теперь, спустя много поколений, их не связывало ничего, кроме вялой торговли и хорошо оплачиваемых услуг, которые лилипуты оказывали частным лицам с помощью неведомой остальному миру магии. Карлики еще со времен Средневековья были известны главным образом тем, что поставляли уродцев для могущественных чистокровных семей, продавали редкие ингредиенты, в основном для черных магов, практикующих в некромантии, и владели тайной создания гомункулусов, что и служило причиной давней вражды между лилипутами и колдунами всего магического мира. Но эту тайну маленький народ хранил свято, как залог своей собственной безопасности. Совершенно бесполезными оказались многие попытки разгадать тайну создания искусственным путем из человеческих останков, спермы и крови мистических существ, способных отвечать на самые сокровенные вопросы, а кое–кто даже поплатился за это жизнью. Но никогда еще не удавалось доказать причастность лилипутов к чьей–либо смерти. Поэтому жители магического мира уже давно оставили карликов в покое и относились к ним с суеверной настороженностью, как ко всем некромантам. Ни одному магу не удавалось достаточно долго пробыть в их уединенных селениях, никто не знал, что на самом деле происходило внутри их кланов, замкнутых от всего мира, и что творилось в уродливых головах, хранивших нечеловеческое знание. Бесконечно чуждыми были их нравы, обычаи, способности и цели. По свету ходило множество легенд о коварстве лилипутов, их темных обрядах, замешанных на черной магии и некромантии, зловещем колдовстве, порабощающем тела и души, но все равно, среди людей находилось немало тех, кто прибегал к их сомнительной помощи. И теперь Драко Малфою и Гарри Поттеру, двум вынужденным союзникам, предстояло встретиться с загадочным народцем и получить от них странное магическое существо, изготовленное с использованием темного колдовства.

Гомункулус был необходим Дамблдору, и, отправляя двух молодых людей на опасное задание за одним из крестражей, который стал причиной гибели родителей Драко Малфоя, старый волшебник поручил парням добраться до небольшого, уединенного селения карликового народца и получить там мистическое существо. Дамблдор собирался вопрошать гомункулуса, способного не только как Оракул предсказывать будущее, но и давать правдивые ответы на любые вопросы. Глава Ордена чувствовал, что у него остается мало времени, а на поиски крестражей уходили долгие годы. Он понимал, что после его смерти Гарри одному будет невероятно сложно разыскать и уничтожить все артефакты с осколками души Темного Лорда, поэтому он торопился облегчить участь мальчику, избранному самой судьбой. Гомункулус мог ответить на вопросы, что или кто является оставшимися крестражами, их хранителями и где сокрыты эти артефакты. Получив эти знания, они уничтожат Волдеморта. Поэтому, несмотря на то, что гомункулус являлся отвратительным существом, созданным некромантами при помощи темного колдовства, Дамблдор готов был пойти на все, не пренебрегая даже черной магией. Цель оправдывала любые средства и парни должны были не только любой ценой добыть крестраж–кольцо, чьим хранителем после Люциуса Малфоя стал Рабастан Лестрейндж, но и получить ценного гомункулуса у карликового народца. Для выполнения этого задания глава Ордена дал им волшебную карту, которая должна была указать путь в зачарованное, тщательно скрытое от всех место.

Деревня лилипутов, помеченная на карте, притаилась в самой глубине бескрайнего дикого магического леса, в котором не было дорог. Без карты парни могли бы блуждать в его чаще до конца своих дней, но на волшебном пергаменте была отмечена самая краткая и безопасная дорога с множеством ориентиров, одним из которых был трехсотлетний могучий дуб, стоявший у подножия поросшего лесом холма, в дупле которого белели чьи–то кости. Следующим ориентиром были едва уловимые, но совершенно особенные очертания далеких гор на востоке, почти сливающихся с горизонтом. Эти горы можно было увидеть с одной единственной поляны во всем бескрайнем лесу, сквозь узкий просвет между кронами деревьев, потом невидимая тропа петляла по дну оврага, разрезавшего землю словно глубокий шрам. Сокровенные ориентиры, появляющиеся на карте по мере продвижения, вскоре вывели парней в долину между двух угрюмых скал. Малфою без трости временами было сложно пробираться по такой труднопроходимой местности и Гарри, шедший впереди с картой в руках, иногда вынужден был останавливаться и поджидать отставшего напарника. Наблюдая украдкой за тем, как Драко тяжело прихрамывает, но старается не отставать, пробираясь через лесные тропы, покрытые многолетними папоротниками, Поттер даже испытал пару раз небольшое угрызение совести, что так бездумно и неосмотрительно сломал трость слизеринца. Но в этот момент он снова начинал злиться на самого себя за то, что не должен испытывать никакой жалости и уж тем более раскаяния в отношении своего насильника. Малфой, соглашаясь на это задание, знал на что шел, и заранее соглашался со всеми трудностями, которые будут ожидать его в пути. И Гарри, бросая косые взгляды на отстающего напарника, жестко начинал подгонять его, чтобы преднамеренно оскорбить гордого слизеринца:

– Шевели культяпкой, двигай протезиком, твою мать, мне калечные уроды на хрен не нужны. Если не справляешься, залупа белобрысая, то проваливай, пока от портала еще далеко не отошли. Я все сделаю сам, а обуза мне не нужна.

Малфой скрипел зубами и с ненавистью смотрел на бывшего гриффиндорца, который преднамеренно вел себя как последняя сволочь и добивался того, чтобы он все–таки повернул обратно к порталу. Но Драко на провокации не шел, хотя безумно хотелось врезать Поттеру по роже, и продолжал молча идти по лесным тропам, слегка прихрамывая. Вскоре он нашел подходящую палку, на которую можно было опираться, как на трость, и идти стало значительно легче. Чтобы облегчить продвижение по лесной чаще, Гарри время от времени применял «Нулус Венефициум Агер», комплексное заклинание, способное убрать с пути заросли растений, ветви которых сначала начинали трястись, потом поспешно увядали и исчезали вовсе. Поттер в жизни не признался бы даже себе в том, что расчищает дорогу не сколько для себя, как для напарника. Играть роль мерзавца и гада ему было противно, а оскорблять Малфоя, попрекая его инвалидностью, было очень подло. Гарри в этот момент презирал сам себя за свое поведение, но, прокладывая путь через непроходимую чащу, он продолжал сквозь зубы выплевывать в адрес Драко оскорбительные эпитеты вперемешку с уличным слэнгом и отборным маггловским матом. У Малфоя была железная выдержка. Сам Гарри уже давно бы двинул в морду, но Драко шел молча, слегка позади него, испепеляя ненавистным взглядом, и только желваки ходили на его скулах. Но ни одного ответного оскорбления Поттер не услышал в свой адрес и вскоре прекратил изводить напарника, закурил, и пробирался теперь через дебри молча, время от времени сверяясь с картой. Иногда он молча поджидал отставшего Малфоя, делая вид, что сам немного устал и решил остановиться, чтобы передохнуть, а Драко в такие моменты остро ощущал свою неполноценность, и это было еще хуже, чем оскорбительные насмешки гриффиндорца по поводу его инвалидности. Жалость Поттера была оскорбительна и унижала достоинство бывшего слизеринского принца.

Какая–то птица с шумом выпорхнула из сплетений ветвей и пронеслась над головой Гарри так низко, что он ощутил движение воздуха, гонимого крыльями.

– Ты видел это? – спросил он у подошедшего Малфоя, провожая птицу взглядом, и наблюдая за тем, как она стала описывать круги над лесом.

– Возможно, это был один из стражей деревни лилипутов, – высказал свое предположение Драко. – А это значит, что поселение близко, – взглянув на карту, которую сейчас изучал Поттер, добавил блондин.

– Это значит, что уже бесполезно использовать мантию–невидимку, – произнес Гарри. – Попалились мы, хорек.

Парни продолжили путь в ту сторону, куда полетела птица, и очень скоро оказались на берегу лесного озера, отмеченного на карте. Посреди водоема был виден остров, а на нем – строения и ни на что не похожие жилища лилипутов. Древние деревья с верхушками, озаренными солнцем, отражались в неподвижной воде. Озеро было очень глубоким и очень холодным. Даже у берега не было видно дна, но в стоячей воде мелькали белесые тени каких–то безглазых тварей, а, приглядевшись, Поттер вдруг увидел человеческую руку и с ужасом отпрянул от берега, внезапно вспомнив жуткие картины в кабинете по Защите от Темных Сил, развешанные Снейпом, с изображениями инферналов. Малфой взглянул на Поттера, слегка побледневшего, а тот, заметив вопросительный взгляд напарника, тихо произнес:

– Там утопленники… и их там до хрена…

Малфой так же поспешно отошел от берега, на мгновение почувствовав, как на него дунуло с самого дна озера могильным холодом.

– Что будем делать? – спросил Поттер, который не сомневался в том, что об их появлении уже известно в деревне лилипутов. – У меня нет никакого желания плавать в озере, наполненном мертвецами.

– Может здесь есть какая–нибудь лодка? – неуверенно предположил Малфой, оглядываясь по сторонам.

– Думаю, что они уже знают о нашем прибытии, так что будем ждать когда кто–нибудь из них здесь появится, – категорично отрезал Поттер, которому даже перспектива пересечь озеро с трупами в лодке казалась очень малопривлекательной.

– А если не появятся? – спросил Драко.

– Малфой, ты же проводник, значит, ты и поплывешь на остров, энергично шевеля своими культяпками, – ехидно улыбнулся бывший гриффиндорец, не без удовольствия заметив, как его напарника передернуло от отвращения. – А ты на что рассчитывал, кузен Дра–а–а–ко? Это тебе не в Инспекционной Дружине крысятничать, зарабатывая лишние баллы для своего убогого факультета, и не на дисциплинарной комиссии лжесвидетельствовать, проникновенно рассказывая какой я гад и извращенец и как я совратил тебя, – продолжал издеваться Поттер. – Орден Феникса это по–взрослому, детка. Моя работа – крестраж, твоя – прокладывать мне путь и обеспечивать безопасность. Пока ты ничего не сделал для Ордена, а дорогу прокладываю я сам. От тебя ни хуя никакой пользы, Малфой. Нахрена только Дамблдор навязал тебя мне? Тебе дома надо было оставаться, музицировал бы на своем сраном фортепьяно, прыгал бы на гламурном протезике с тросточкой своего папашки, а не ковылял бы у меня за спиной, пялясь на мою задницу и пуская слюни.

– Заткнись, гад, – прошипел Малфой, и его лицо вдруг покрылось красными пятнами, потому что Поттер оказался прав и время от времени он действительно невольно засматривался на задницу гриффиндорца, идущего впереди. Уличенный в этом, Драко не смог сдержать свою злость и в следующий миг, уподобившись Поттеру, вдруг врезал гриффиндорцу по лицу с такой силой, что тот, не ожидая удара и не успев уклониться от него, вскрикнул и схватился руками за нос, из которого хлестанула кровь.

– Сука! – заорал Поттер и двинул на Малфоя, сжимая кулаки, с явным намерением порвать хорька на куски, как это делал когда–то гиппогриф Клювокрыл, но в следующий миг палочка Драко уперлась ему в грудь:

– Я так понимаю, ты хочешь вызвать меня на магический поединок, кузен Гарри? – стальным голосом отчеканил Малфой, слегка прищурив глаза, – Я готов дать тебе сатисфакцию, но только после того, как мы выполним задание Ордена. Сейчас это основное, и мне странно, Поттер, что ты не хочешь это понимать. Судя по всему, у тебя только одна извилина, и та на лбу.

Гарри снова двинулся на ненавистного слизеринца, но палочка довольно больно, словно шпага, упиралась ему в грудь.

– Свои обиды и взаимные претензии предъявим друг другу позже. Я готов с тобой драться, если ты так этого хочешь. Жаждешь моей крови, Поттер? Когда принесем крестраж Дамблдору, у тебя появится такая возможность, если к тому моменту я буду еще жив. А сейчас выпусти пар и перестань вести себя как последний придурок. А что касается моей пользы для Ордена… – Драко на миг замолчал, а затем продолжил, – Возможно, ты здесь и главный, а я всего лишь проводник и твой телохранитель, но из–за тебя мы чуть не провалили операцию с самого начала. Если бы тебе не приспичило «хлебнуть пивка» и шляться по всяким злачным местам в поисках острых ощущений, нам бы не пришлось скрываться от погони оборотней. Так что заткнись, Поттер, и прекрати вести себя как последний идиот, – холодно произнес Малфой, опуская свою палочку. – И зря ты вообразил, что я пялился на твою задницу. Ты себе льстишь.

– Сам заткнись, залупа белобрысая, и думай, как через озеро перебираться будем, если карлики здесь сами не появятся, – огрызнулся Поттер, уязвленный тем, что действительно чуть не провалил операцию из–за своей глупости, а Малфой не упустил случая ему об этом напомнить.

Драко огляделся по сторонам в поисках лодки, плота, парома или хотя бы чего–нибудь пригодного для того, чтобы пересечь лесное озеро и вдруг увидел висевший на дереве колокол.

– Думаю, будет вежливо предупредить о нашем прибытии, – сказал он и направился к колоколу.

– Они и так об этом знают, – в след ему крикнул Поттер, вытирая кровь с разбитого носа.

Драко несколько раз дернул за веревку, прикрепленную к языку колокола, и спустя некоторое время из скрытого на далеком острове убежища вынырнула лодка и заскользила к берегу. Человечек, сидевший в ней, был так мал, что его голова и плечи едва возвышались над ее бортами. Взмахи маленьких, почти игрушечных весел были частыми, как удары птичьих крыльев. Вскоре лодка пристала к берегу и лилипут выскочил на сушу, быстро перебирая короткими, кривыми ножками. Он остановился перед агентами Ордена Феникса, без опаски рассматривая незваных гостей. Гарри подозревал, что у этого бесстрашия была более серьезная основа, чем просто желание пустить пыль в глаза двум молодым магам. В окрестностях озера чувствовалась неизвестная, темная магия, и бывший гриффиндорец ощущал ее так сильно, что временами мороз пробегал по его коже, хотя осеннее солнце припекало довольно сильно. И еще Гарри казалось, что в случае чего, их магия может оказаться бессильной против той неведомой и зловещей силы, которой было все пропитано в этом страшном месте.

У лилипута была несоразмерно большая и абсолютно лысая голова, а морщинистое лицо с фиолетовыми губами неприятно контрастировало с тщедушным детским тельцем. Уши казались огромными наростами по обе стороны черепа, а в их мочках поблескивали серебряные серьги. Карлик был одет в костюм из тщательно выделанной кожи с вдавленными в нее магическими символами. Пальцы его рук были усыпаны черными камнями, но Гарри так и не заметил никаких признаков металла, в котором они были бы оправлены. Лилипут не выглядел слугой, как домовые эльфы, или обычным перевозчиком.

Парни с некоторым суеверным ужасом рассматривали стоящего перед ними уродца, жившего на острове, отрезанного от всего мира озером с утопленниками, которое служило хорошим наглядным примером для незваных гостей.

– Вы приехали за гомункулусом? – вдруг спросил карлик скрипучим, бесполым голоском, столь же неприятным, как и его лицо с искаженными мужскими чертами.

– Откуда вы знаете? – вырвался у Гарри вопрос, о чем он сразу же пожалел.

Уродец пожал плечами:

– Зачем еще двое юношей могли бы прийти сюда? Ведь не покупать кровь девственницы, змеиный яд, крысиную желчь или младенческую лимфу?

– Нет! – холодно и брезгливо отрезал Малфой, а Гарри передернуло от отвращения и почему–то в этот момент вспомнились подземелья Снейпа с множеством банок, в которых плавала различная заспиртованная дрянь, вызывающая рвотные позывы.

– Жаль, – вздохнул лилипут. – В последнее время хорошие материалы покупают все меньше и меньше.

Повисла тишина, карлик, казалось, целиком погрузился в свои жутковатые мысли, и это начинало раздражать Гарри, которому не терпелось получить то, за чем они сюда пришли, и поскорее убраться из этого жуткого места.

– У вас есть это существо…э…э…э… гомункулус? – нетерпеливо произнес Поттер, прерывая размышления уродца.

– А чем ты заплатишь, Тот–Который–Выжил? – спросил маленький человечек, склонив голову набок и хитро прищурившись.

Гарри почувствовал нервную дрожь во всем теле, но потом понял, что карлик сейчас рассматривает его шрам на лбу, и догадался, что слухи о нем дошли и до этого богом забытого места, расположенного в зачарованной лесной чаще в центре магической Шотландии. Поттер показал карлику столбик из золотых галлеонов, зажатый между большим и указательным пальцами, но уродец отрицательно покачал головой.

– Этого мало. Хороший гомункулус стоит дорого, некоторые ингредиенты весьма редки…

Поттер, проклиная про себя жадность и хитрость маленького народа, снова полез в карман, но его опередил Малфой, предлагая лилипуту пригоршню золотых монет и перстень с кровяной яшмой. Лилипут долго и внимательно рассматривал камень, подставляя его под различными углами лучам солнечного света.

– Хорошо, – кивнул он, наконец забирая и перстень, и все золото, предложенное парнями.

– Получите гомункулуса на рассвете. Для его создания мне понадобится ваша кровь и семя.

– Что? – непроизвольно вырвалось у молодых людей, когда они услышали это требование уродца.

– Это послужит основными ингредиентами для гомункулуса, – как ни в чем не бывало ответил лилипут.

И для Гарри, и для Драко оказалось неприятной неожиданностью, что кроме уплаченных денег и дорогого перстня придется еще расплачиваться собственной кровью и спермой. Дамблдор ничего им не сказал, хотя сейчас Поттер подозревал что старик знал об этом и в очередной раз утаил правду. Сейчас бывший гриффиндорец чувствовал себя снова обманутым и от этого опять начинал злиться. Малфой же выглядел растерянным и, как показалось Гарри, испуганным.

– Нет! – категорично отрезал Поттер. – Мы достаточно заплатили, так что это ваша проблема с поиском необходимых ингредиентов. Мы не будем этого делать!

Внезапно солнце скрылось за невесть откуда взявшимися облаками, а земля погрузилась в тень. Сильный порыв ветра ударил в лицо, хотя кроны деревьев, растущих на берегу озера, остались неподвижными. В наступивших сумерках ярко засверкали зубы смеющегося лилипута и серьги в его ушах.

– Опустите свои палочки, глупые щенки, ваша магия здесь вам не поможет, – зловеще произнес карлик.

В этот момент уродец показался Гарри потусторонним существом, явившимся из глубин ада. Ветер тоскливо стенал и бил в лицо, от почерневшего озера дохнуло смертельным холодом и мраком. Поттер увидел, как Малфой сильно побледнел, расширившимися от ужаса глазами глядя в сторону озера. Бывший гриффиндорец медленно повернул голову и увидел поднимающуюся из воды руку утопленника – осклизлую, покрытую тиной и местами обглоданную рыбами. Думать о том, как выглядит тот, чью руку они сейчас видели, не хотелось.

– Они тоже приходили за гомункулусами, но отказывались платить, – кивнув в сторону озера, усмехнулся карлик.

– Хорошо, мы согласны, – нервно сглотнув, произнес Поттер, у которого на этот раз хватило благоразумия признать продемонстрированную им силу. Только очень сильные некроманты могли поднимать мертвых и управлять ими.

Ветер стих так же внезапно, как начался. Тучи разбежались от солнца, и оно вновь отразилось в посветлевшей воде, зеркальная поверхность которого блестела как зеркало.

– Прекрасно, – без тени иронии сказал лилипут и направился к лодке. Он достал оттуда два черных сосуда–плошки и, вернувшись к парням, протянул им: – Я подожду вас здесь, на берегу. Советую не менять свое решение и уходить отсюда. Почему–то мне кажется, что вы можете заблудиться в этом лесу, молодые люди, несмотря на карту, которая у вас есть.

Парни в очередной раз испытали суеверный трепет перед этим зловещим существом и, взяв у него черные сосуды, побрели в ближайшие кусты, проклиная уродца за то, к чему он их принудил и утешаясь тем, что не придется хотя бы заниматься этим в его присутствии.

Они сразу же разбрелись в разные стороны, за заросли кустарника. Гарри, выглянув из–за дерева, мог видеть берег озера и стоявшего там в ожидании карлика.

– Чтоб ты сдох, ебаный ублюдок, – сквозь зубы процедил бывший хастлер, на душе у которого в этот момент было погано и тревожно, хотя ничего особенного от него и не требовалось, всего лишь подрочить в плошку. Ему приходилось заниматься вещами намного хуже этого.

Он достал сигарету и прикурил от простой маггловской зажигалки, уже убедившись в том, что магия в этом гиблом месте не действует. Ему необходимо было успокоиться и попытаться обрести душевное равновесие. Гомункулус, загадочное существо, которое умели выращивать карлики, был нужен главе Ордена. Видимо, дела действительно обстояли так плохо, что Дамблдор решил прибегнуть к помощи такого сомнительного помощника. Поттер догадывался о чем хочет узнать бывший директор Хогвартса. На поиски оставшихся крестражей могли уйти годы, а, судя по всему, времени у Дамблдора уже не было. Он сам откровенно сказал Гарри что магический мир стоит на пороге войны с Волдемортом и его многочисленными прислужниками. Старому волшебнику необходимо было узнать где спрятаны оставшиеся крестражи и уничтожить их, таким образом ослабить Темного Лорда и дать ему, Гарри, шанс на победу в этой войне. Для этого и нужен был гомункулус, существо, которое якобы могло правдиво отвечать на самые сокровенные вопросы. Поттер понимал всю важность этого задания, которое поручил им глава Ордена, но его злило то, что старик снова использовал его в своих играх, не раскрывая до конца все карты. Добыть гомункулуса было необходимо и Гарри осознавал это, а для выполнения этой задачи необходимо было отдать свою кровь и сперму тому кривоногому уроду, который стоял сейчас на берегу озера.

Поттер бросил окурок и с раздражением наступил на него ботинком. Он закрыл глаза и постарался представить что–нибудь эротично–возбуждающее, способное вызвать эрекцию, но перед мысленным взором вдруг снова возникла осклизлая белая рука в тине и парень, вздрогнув от отвращения, открыл глаза. «Блядь, от такого не только хуй не встанет, до конца жизни можно остаться импотентом», – тоскливо подумал бывший хастлер. Он расстегнул брюки и, приспустив их до колен, взял в руку член, пытаясь хотя бы прикосновениями вызвать приятные эмоции и достичь эрекции. Ему приходилось это делать сотни раз в борделе у Веймара, когда мальчиков подвергали регулярным медосмотрам и брали у них кровь, сперму и мазки из заднего прохода на различные анализы. Тогда, превратившись в бездушную секс–машину, Гарри делал что ему приказывали и мастурбировал в присутствии посторонних людей, не испытывая стыда. Сейчас же все было иначе. Карлик и само место вызывали в душе непонятную тревогу, а мысль о том, что его сперму и кровь будут использовать в каком–то темном ритуале, приводила Гарри в ужас. Видимо, то же самое испытывал и Малфой, Поттер понял это по испуганному взгляду своего напарника и его побледневшему лицу. Какому мрачному колдовству может послужить их собственная плоть и не слишком ли высока будет плата за непонятного помощника, которого хочет использовать в своем противостоянии с Темным Лордом Дамблдор?

Однажды его кровь уже использовали в темном колдовстве и это привело к необратимым последствиям – Волдеморт возродился и между ними с тех пор установилась прочная связь. Сейчас же Гарри тошнило при мысли о том, как жуткий карлик будет использовать в своих ритуалах его кровь и сперму и к чему это может привести в дальнейшем.

Поттер, продолжая вяло теребить дряблый член, снова выглянул из–за дерева и зло сощурил глаза, глядя на лилипута.

– Сволочь, – тихо произнес парень и сплюнул под ноги.

Настроиться на нужный лад никак не получалось, хотя он был профессионалом в подобных делах. Он понимал, что должен это сделать и чем скорее, тем лучше, ему очень хотелось избавиться от карлика, но при всем желании, он не мог, член уныло висел и не подавал никаких признаков жизнедеятельности. Вытащив из пачки еще одну сигарету, Гарри снова закурил, медленно выпустил дым и взглянул на свои маггловские часы. Прошло уже больше получаса, уродец терпеливо ждал у озера, а Малфой пока тоже не появлялся на берегу. Судя по всему, у хорька возникли точно такие же проблемы, или хитрожопый гаденыш просто дожидался когда он первым принесет черный сосуд лилипуту, надеясь в свою очередь отлынить от этого процесса. Внезапно пришедшая мысль о коварстве слизеринца разозлила Гарри, и раздраженно отбросив недокуренную сигарету, парень тихо произнес:

– Малфой? – а через несколько секунд позвал своего напарника уже погромче.

– Чего тебе, Поттер? – услышал он раздраженный голос Драко, раздавшийся из–за соседних кустов.

– Э…э…э… я хотел спросить… как дела? – немного смутившись, спросил Гарри. – Как успехи?

– Никак! – холодно отрезал напарник.

Наступила тишина. Поттер натянул джинсы и застегнул ширинку.

– А урод там ждет, не уходит, – помолчав, произнес он.

– Я знаю, мне его видно, – отозвался Драко.

– Слышь, Малфой, если я к тебе подойду обсудить кое–что, я тебя не сильно отвлеку от процесса? – спросил бывший гриффиндорец, вглядываясь в заросли кустарника, разделяющего их.

– Не сильно, Поттер, – послышался надменный голос и Гарри, хмыкнув, двинулся в его сторону.

К его удивлению Драко Малфой совсем не занимался «делом» во благо Ордена и всея магического мира – хорек стоял, засунув руки в карманы и задумчиво смотрел в сторону озера, саботируя таким образом выполнение задания, как и подозревал Поттер.

– Я думал ты тут… – начал Гарри, но Драко его резко оборвал:

– Я не могу!

– Я тоже не могу, Малфой! – раздраженно прошипел Поттер, поглядывая в сторону озера. – Но мы должны это сделать. Думаешь, мне приятно этим заниматься? Думаешь, раз я шлюха, то мне пофигу, и ты, значит, решил, что я один буду отдуваться?! Не рассчитывай на это, хорек! Урод сказал, что мы оба должны это сделать, так что не надейся что всю грязную работу придется выполнять мне. Ты же рвался на подвиги ради Ордена, вот и давай, дрочи во имя сил Света, приближай нашу победу, выслуживайся перед директором! Ты же хотел отомстить Волдеморту, так давай, гоняй в кулак, Дамблдор тебе потом Орден Мерлина первой степени выдаст как лучшему задроту магического мира.

– Заткнись, Поттер! – срываясь на крик, выпалил Драко.

– Не ори, урод услышит! – оборвал его Гарри.

Они замолчали, глядя друг на друга исподлобья, испытывая в этот момент злость, раздражение, неловкость и стыд.

– Поттер, я понимаю, что должен это сделать, но не уверен что у меня получится, я не могу так… – взяв под контроль свои эмоции, тихо произнес Малфой и вдруг покраснев, отвернулся.

– Да, ситуация, конечно, идиотская, – хмыкнул Гарри, и снова потянулся за сигаретами, чувствуя себя очень неуверенно и глупо. – Мы оба понимаем, что должны, но не можем. Я хочу как можно скорее избавиться от этого жуткого лилипута, от которого меня просто тошнит, но пока мы не отдадим ему сперму, он никуда не уйдет, а мы не сможем уйти отсюда, я уверен что он сказал правду и этот чертов лес нас не выпустит, или хуже того, маленький ублюдок поднимет со дна утопленников, а наша магия в этом проклятом месте не действует. У меня нет желания стать одним из них, – кивнув в сторону озера, произнес Гарри.

– Поттер, мне страшно, – тихо отозвался Драко, поежившись от холода. – Мне кажется, я скоро умру, – помолчав, добавил он, и по коже Гарри пробежали мурашки.

Гарри вдруг подошел к слизеринцу и внезапно обнял за плечи:

– У тебя просто сдали нервы, Малфой, вот и все. Я сам чуть не обосрался, когда увидел эту чертову клешню в воде. Но все будет нормально, мы свалим отсюда, найдем крестраж и принесем его Дамблдору. Все будет хорошо, – горячо прошептал Гарри, пытаясь убедить в этом не сколько слизеринца, а больше самого себя.

– Чтобы «свалить» отсюда, нам надо кое–что сделать, а у нас с этим проблемы, если помнишь, – ответил Драко.

– Ага, счастье в наших руках, – нервно хихикнул Поттер, изобразив жестом процесс мастурбации, – Послушай, я тут кое–что подумал… – неуверенно произнес он и вдруг сильно покраснел. – Э…э…э… ну… мы могли бы помочь друг другу… то есть… черт, что я такое говорю… – Гарри быстро отвернулся в сторону, не в силах встретиться взглядом с Драко, – Блядь, ну кто меня за язык тянул… Все, проехали, забудь об этом, детка…

– Хочешь сказать, Поттер, тебе будет приятно, если я стану ласкать тебя? – спросил Малфой, глядя в упор на бывшего гриффиндорца.

– Э…э…э… ну…ради выполнения нашей миссии… – хрипло ответил Гарри, облизнув пересохшие губы, и почувствовал, как рука Драко коснулась его ТАМ, а затем, не давая ему времени на то, чтобы передумать и отказаться, Малфой решительно расстегнул ему джинсы и одним резким движением спустил их до колен. Гарри оказался прижат спиной к дереву, Драко навалился на него, обхватил член и сильно сжал его. У Поттера перехватило дыхание от такой сексуальной агрессии «кузена Драко», а тот, не давая ему возможности возражать, закрыл его губы своими и их дыхание стало единым, слившись в поцелуй. Поттер сразу же почувствовал сладкую волну желания, охватившую его тело, в паху появилась приятная тяжесть, под умелыми ласками Малфоя член напрягся и призывно поднялся, а головка стала скользкой от выступившей смазки. Гарри осторожно дотронулся рукой до паха своего напарника и ощутил эрекцию. Он принялся поспешно расстегивать брюки Драко и сам схватился влажной ладонью за его член. Парни прижимались друг к другу, не в силах прервать поцелуй, настолько долгий, насколько позволило дыхание, а влажные ладони судорожно и поспешно двигались вверх–вниз по возбужденным стволам и эти торопливые и жадные ласки заставляли двух бывших врагов время от времени глухо вскрикивать или тихо стонать. Когда Малфой на миг отстранился от Поттера, тяжело дыша, гриффиндорец стоял, привалившись спиной к дереву. Его ноги слегка дрожали, на щеках играл румянец, а дыхание было учащенное, и в этот миг Гарри был невероятно красив и сексуален, почти так же, как тогда, на слизеринской вечеринке, сыгравшей роковую роль в их жизнях. Драко, глядя в затуманенные от желания зеленые глаза, нежно провел рукой по щеке Гарри, а затем медленно опустился перед ним на колено и перед его лицом оказался член с обнажившейся головкой, истекающей смазкой. Продолжая уверенно ласкать его рукой, Драко прикоснулся языком к нежной коже и пощекотал залупу, а затем начал покрывать поцелуями, медленно опускаясь вниз до яичек. Поттер хрипло и сдавленно задышал, по лицу тоненькой струйкой потек пот. Он сотни раз сам делал это другим мужчинам, он был профессиональным минетчиком и брал за это деньги, но еще ни разу в жизни никто не делал это для него. И сейчас, привалившись к стволу дерева, учащенно дыша, он издавал то короткие, то протяжные стоны, возносясь на вершину блаженства, о котором даже и не догадывался. Он много раз делал это для других, но понятия не имел, какое удовольствие мужчины могут получать от минета, и сейчас Драко Малфой, его враг и насильник, открывал перед ним эти тайны, дарил радость и наслаждение, которое доставляет секс. Это оказалось открытием и сильным потрясением для бывшего хастлера, и сейчас, забыв обо всем на свете – об их былой вражде и ненависти, о предстоящем задании и смертельной опасности, Гарри хотелось только одного – чтобы это продолжалось как можно дольше и он непроизвольно опустил руку на затылок Драко, ощущая мягкие пряди под своими пальцами, и инстинктивно двинул бедрами вперед, сначала робко и неуверенно, а затем все интенсивнее. Малфой обхватил его ягодицы руками, сам сильнее прижимая к себе гриффиндорца, и насаживаясь ртом на его ствол. Драко сначала медленно и нежно, а затем быстрее и резче начал наращивать амплитуду сосательных движений, все глубже погружая член Гарри себе в рот. Влажные губы скользили по всей длине ствола, язык начал ласкать все настойчивее. Поттер что–то хрипло пробормотал, но Малфой не расслышал, наслаждаясь своими ощущениями сполна. Когда слизеринец сжал в ладони твердые яйца Гарри, добавляя остроты ощущений к своим ласкам, бывший гриффиндорец громко вскрикнул и Малфой на миг выпустил его член изо рта, дав себе возможность вздохнуть и кратковременную передышку Поттеру, которого уже начало заметно трясти. Гарри еще что–то хрипло пробормотал, но блондин, приподняв голову и посмотрев снизу вверх на своего напарника, удивленно спросил:

– Что ты сказал, Поттер?

Но в этот момент ответом на его вопрос струя спермы брызнула ему в лицо, а Гарри, закусив губу и зажмурившись, громко застонал. Малфой наконец–то понял, что Поттер все это время пытался предупредить его о том, что скоро кончит, но вместо слов мог только произносить какие–то нечленораздельные звуки, мычание, хрип и стоны.

– Поттер, подожди! – обеспокоено произнес Драко, с отчаянием вглядываясь в заросли травы, в поисках сосуда, который недавно с отвращением швырнул на землю.

Черный сосуд для спермы валялся недалеко и, схватив его и поднеся к брызгающему спермой члену Гарри, Драко продолжил его мастурбировать, держа перед ним емкость для сбора семени. Поттер кончал долго и много, из чего Драко сделал заключение, что его напарник уже долгое время не дрочил, а во время секса на могильной плите так и не успел кончить. Сперма большими каплями падала на дно черного сосуда, а Драко сдавливал член в ладони, выжимая из него последние соки. Когда член Поттера стал мягким и дряблым, уменьшившись в размере, Малфой закрутил крышку, запечатывая сосуд с драгоценной жидкостью, и поднялся с колена. Гриффиндорец до сих пор стоял с закрытыми глазами, тяжело дыша, мокрая челка прилипла ко лбу, щеки раскраснелись, влажные губы, припухшие от поцелуев, были слегка приоткрыты.

– Поттер, ты как? – осторожно спросил Малфой, – Все нормально?

– Спасибо, – прошептал бывший хастлер, приоткрывая глаза, и смущенно улыбнулся той самой обалденной улыбкой гриффиндорского девственника, которая сводила с ума Драко Малфоя. Когда Гарри вот так улыбался, какое-то особое обаяние пёрло из него мощным потоком, словно зажигался в ночи огонек и становилось светло на душе. Малфой улыбнулся ему в ответ, и вдруг Поттер сам привлек к себе растерянного и взволнованного блондина и сам как–то робко и неумело поцеловал его в губы.

Их поцелуй был долгим и нежным и Драко думал в этот момент о том, что ради этого мгновения стоило пройти через все круги ада, чтобы заслужить прощение и любовь Гарри Поттера. Бывший гриффиндорец слегка отстранился от Малфоя, дотронулся рукой до его члена, болезненно напряженного, и, проведя несколько раз влажной ладонью вверх–вниз, стал медленно опускаться на колени.

– Поттер, ты не обязан это делать, если не хочешь. Я и так скоро кончу, – охрипшим от возбуждения голосом произнес Драко и облизнул губы.

– Но я хочу это сделать, – возразил Гарри, – Тебе понравится.

Бывший хастлер не лгал. Вопреки всему он действительно хотел сделать это. Он хотел отсосать человеку, причинившему ему столько горя, но сейчас Гарри не думал об этом. Драко Малфой, его бывший враг, единственный в этом мире взял в рот у него, грязной уличной шлюхи, переболевшей сифилисом, и не побрезговал ласкать его, доставляя такое наслаждение, о каком он даже не догадывался. И Поттер был ему искренне благодарен. Он столько раз сосал грязные, вонючие концы, делая это по принуждению или за деньги, а сейчас ему хотелось это сделать самому, чтобы отблагодарить Драко Малфоя. Единственный человек, которому он когда–то хотел это сделать, был Брент О’Коннер, но до секса у них так и не дошло, о чем Гарри потом очень сожалел. А сейчас, не по принуждению, а по доброй воле он присел на корточки перед своим бывшим врагом и принялся ласкать его, позволив себе хоть на миг забыть о прошлом и попытаться жить настоящим.

Теперь настала очередь Драко вознестись на вершины блаженства. Малфой на долю секунды испытал болезненный укол в сердце, подумав о том, что Поттер стал шлюхой по его вине и вынужден был делать это, зарабатывая на жизнь, но в следующий миг язык и губы бывшего хастлера заставили его забыть обо всем, угрызения совести отошли на второй план, все мысли исчезли, их вытеснили эмоции и чувства. Гарри обхватил член Драко обеими руками у самого основания и держал так, чтоб он прижимался к животу. Нежно дразня языком возбужденную плоть, он задержался на уздечке, прижал к ней язык и с жадностью засосал головку, вырвав у Малфоя этой лаской глухой стон. Поттер начал двигать губами быстрее, погружая член в рот все глубже и глубже. Он умел заглатывать члены полностью, несмотря на то, какой бы величины они не были – его этому научили путем долгой и жестокой дрессировки, вбили в него как профессионально доводить мужчин до экстаза, но сейчас он ласкал Драко не потому что тот хорошо заплатил ему, а потому что сам хотел доставить слизеринцу удовольствие. Влажным языком он вылизывал член своего любовника, от яичек и до головки, скользил губами по налившемуся стволу, получая удовольствие от стонов Драко, ощущая в этот момент свою безграничную власть над ним. В какой–то момент Поттер подумал о том, что совершает ошибку, демонстрируя перед Малфоем свое сомнительное мастерство, и слизеринец будет его после этого презирать, но потом эти мысли покинули бывшего хастлера. Драко и так знал о нем достаточно – и о том, что он был уличной блядью, и что подцепил сифилис от кого–то из клиентов, но, тем не менее, не побрезговал не только поцеловать его в губы, но и сделал минет, открывая волшебный, волнующий мир секса, наполненный не болью и унижением, а удовольствием и высшим наслаждением и за это Гарри в глубине души был признателен слизеринцу и сейчас хотел отблагодарить. Сидя на корточках перед своим заклятым врагом, Поттер профессионально отсасывал ему, лаская руками яички, а Драко толкался ему в рот, время от времени не в силах сдерживать стоны. Блондин уже не дышал, а прерывисто, громко сопел, словно всхлипывал. Гарри чувствовал что довел его до пика оргазма, оставалось совсем немного, и Драко кончит и тогда Поттер, улыбнувшись, слегка, кончиком языка дотронулся до налитой кровью головки и пощекотал ее, а затем тихо дунул и этой нежной прохладной струи воздуха на разгоряченный член хватило, чтобы Малфой невольно закричал, прогибаясь и запрокинув голову. Поттер широко открыл рот и горячая струя спермы брызнула ему на язык и нёбо. Гарри снова вобрал член слизеринца полностью и принялся высасывать из своего любовника сперму, чувствуя, как все тело Драко сводит судорогой. Поттер сосал и сосал, не сглатывая, до тех пор, когда понял, что его движения уже доставляют болезненные ощущения его партнеру. Он приподнялся и посмотрел в лицо своего любовника – белокурые пряди, всегда идеально уложенные волшебным гелем, сейчас находились в беспорядке, на лбу блестели капельки пота, щеки порозовели, а глаза, показавшиеся Гарри в этот момент очень красивыми, с длинными, слегка трепещущими ресницами, блестели от недавнего возбуждения.

– Поттер, что ты наделал? – хрипло произнес слизеринец, горло которого пересохло и слегка царапало.

Бывший хастлер удивленно посмотрел на него, пока не понимая смысла вопроса, а затем вдруг побледнел и инстинктивно сделал шаг назад, испугавшись того, что Малфою его ласки не понравились, а нерадивых шлюх, не сумевших доставить удовольствие, очень часто клиенты жестоко били. Драко понял это и, поспешно схватив Гарри за руку, снова притянул к себе и, виновато улыбнувшись, произнес:

– Я про сперму… зачем ты ее проглотил, придурок?

Поттер ухмыльнулся и покачал головой. Он вытащил из внутреннего кармана куртки свой пустой сосуд и, откупорив его, сплюнул туда сперму со слюной, которую держал во рту, а затем снова завинтил крышку.

– Это твое, Малфой, – ответил он, протягивая сосуд своему напарнику.

Драко смущенно взял его и поспешно засунул в карман, а затем так же поспешно начал натягивать брюки. Сейчас они оба снова испытывали сильную неловкость и даже боялись смотреть друг другу в глаза. У Поттера в сознание опять заполз червь сомнения, его снова начали одолевать самые противоречивые чувства и он уже собирался сказать Драко о том, что все, что он сделал сейчас – ничего не значит, это всего лишь часть задания, работа, и не более того. Он обернулся и открыл уже рот, но встретился взглядом с Малфоем и замер, не в силах произнести эту жестокую ложь. То, чем они занимались, не было работой, это было совсем другое, и Гарри самому себе было страшно признаться в тех чувствах, которые стал испытывать к Драко. То, что сейчас произошло между ними, в корне меняло их отношения и они оба это отлично понимали. И Гарри это очень испугало.

– Поттер, можно тебя кое о чем спросить? – прерывая неловкое молчание, тихо произнес Малфой, – Но это очень личное. Если не захочешь, можешь не отвечать.

– Спрашивай, – взволнованно ответил Гарри, облизнув губы и чувствуя, как бешено забилось сердце, а ладони вмиг взмокли от напряжения.

– Ты говорил что там, у магглов, был парень… – Драко замолчал, с волнением всматриваясь в пылающее лицо бывшего гриффиндорца.

– Его звали Брент О’Коннер, – хрипло ответил Поттер. – Он был моим другом и самым классным парнем в мире.

– У тебя с ним было? – глухо спросил Малфой, не сводя взгляда со своего напарника.

Поттер медленно покачал головой.

– Нет, – помолчав, ответил он. – Но был момент, когда я сам хотел заняться с ним этим, но он ушел, потому что любил меня… А потом его убили и я проклинал себя за то, что не настоял… Я хотел, чтобы у нас с ним было… – тихо произнес Гарри, видя, как кровь отхлынула от лица блондина. – Я никогда его не забуду.

– Спасибо за откровенность, – чужим, охрипшим голосом ответил Драко.

– Малфой, можно тебя тоже кое о чем спросить? Это тоже личное… если не хочешь…

– Спрашивай, – перебил его Драко.

– Э…э…э… ты и Забини… вы?

– Да, – подтвердил бывший слизеринец.

– Я так и думал, – смущенно произнес Поттер и замолчал.

Опять повисла неловкая тишина.

– Но Блейз мертв и тот маггл тоже, – вдруг произнес Драко, притянув к себе Гарри и обняв его, – Их больше нет, а мы прошли все круги ада и смогли выжить. И теперь, после всего, мы могли бы попробовать… сама судьба дает нам этот шанс.

Такое циничное высказывание Малфоя полоснуло Поттера, словно острой бритвой по натянутым нервам. Ему показалось, что этот двуличный, лживый слизеринский гаденыш своими словами оскверняет светлую память о Бренте. Да, его друг погиб, и он не смог его уберечь от жестокости улицы, не сумел спасти, но он по–прежнему продолжает любить его и никогда не забудет и не предаст светлую память о нем. А этот подонок, по чьей вине он пережил столько горя и унижений, сейчас предлагал ему перечеркнуть все, наплевать и забыть, и стать любовниками. Это показалось Гарри таким кощунством, таким циничным предательством, что он с трудом смог сдержать ярость, охватившую его в этот момент, и не раскровянить Малфою морду.

– Убери свои грязные лапы, змееныш подложопый, – процедил Поттер, вырываясь из объятий слизеринца, и чувствуя, как сердце, будто–то бы зажатое в тиски, глухо забилось в груди, – Если я тебе отсосал, то это не значит, что между нами что–то изменилось. Я ненавижу и презираю тебя по–прежнему и вынужден терпеть только ради этого чертова задания и прихоти Дамблдора. Я сделал это, потому что это часть моей работы, понял? Я отсосал бы любому, чтобы выполнить это задание, даже ему, – кивнув в сторону озера, где на берегу их ожидал жуткий уродец, произнес Поттер. – А если тебе так понравилось, плати деньги, детка, и я еще раз обслужу тебя по высшему разряду. Меня научили этому в лучшем борделе. Сам Ли занимался моей дрессировкой, а я учился отсасывать с мыслями о тебе, Дра–а–а–ко. Когда я стоял на коленях со связанными за спиной руками, а во рту у меня была распорка, парни трахали меня в рот и спускали свою кончину на лицо, я думал только о тебе, Малфой, о том, как же я тебя ненавижу и ненависть к тебе заставляла меня жить и бороться, не веря никому, не боясь ничего и никого не о чем не просить. Я зубами вгрызался в эту жизнь, отчаянно сражаясь за каждый миг, и выживал только ради того, чтобы встретиться с тобой и отомстить за все, что мне приходилось выносить. А сейчас ты предлагаешь мне забыть обо всем и начать все сначала? Забыть о том, как вы трахали меня всей командой в своей гостиной, ломая мою гордость и достоинство, распяв на парте? Как травили всей сворой, будто загнанного зверя? Забыть, как я подыхал от голода в вонючих лондонских подворотнях, и как меня насиловали в полиции и в борделе? Как меня трахали породистые кобели богатых клиентов в роскошных особняках и пьяные ублюдки ссали в рот и харкали в лицо в вонючих общественных сортирах? Забыть, как я корчился на мокром матраце, когда меня пытали током высокого напряжения за то, что я врезал по морде одному из клиентов? От боли я ссал под себя и у меня полопались сосуды в глазах, но я даже не мог кричать, потому что во рту была резиновая затычка. Забыть, как убили парня, которого я полюбил, и как психопат–маньяк кромсал ножом мне руки, а я полз в луже крови, чтобы выжить тогда, в день моего совершеннолетия, и когда–нибудь посмотреть тебе в глаза, сволочь?

Поттер, с трудом сдерживая бешенство, бичевал этими страшными словами Малфоя, глядя ему в глаза, а тот в этот миг побледнел так, что лицо стало похожим на мраморную маску, и только синяя жилка заметно пульсировала у виска. Драко научился выдержке и хладнокровию, каким владел Люциус Малфой, и сейчас был очень похож на своего отца, присутствовавшего тогда на заседании дисциплинарной комиссии, когда честь их семьи была растоптана и опозорена в глазах всего магического общества.

Гарри замолчал, а затем, медленно достав полупустую, смятую почку сигарет, закурил, и произнес:

– Ну что стоишь, кузен? Пошли, урод уже заждался нас. Я хочу побыстрее закончить с этим дерьмом, – и, развернувшись, направился в сторону озера, сжимая в руке сосуд–плошку со своей спермой.

Им предстояло пройти еще одну болезненную и неприятную процедуру, чтобы, наконец, избавиться от жуткого карлика, который терпеливо поджидал их на берегу озера. Гарри решительно подошел к некроманту и протянул ему черный сосуд. Карлик свинтил крышку и пристально стал всматриваться в содержимое плошки, видимо, опасаясь фальсификации, а чтобы удостовериться в содержимом, даже понюхал белесую жидкость.

«Ты еще языком полижи, сволочь, может понравится», – с отвращением наблюдая за маленьким человечком, подумал Поттер.

Убедившись в том, что в сосуде действительно находится сперма, карлик спрятал плошку в небольшой мешок, подвешенный к поясу его куртки. Емкость с семенем Малфоя, после такой же проверки на подлинность содержимого, отправилась следом. Сейчас парням предстояло отдать темному магу свою кровь и для Гарри внезапно это стало серьезным испытанием. Увидев в руке карлика большой нож, похожий на тесак мясника для разделки туш, Поттер внезапно сильно побледнел и невольно сделал шаг назад. Молниеносно в сознании всплыли ужасные образы, когда у него перед лицом мелькало лезвие ножа, а он, защищаясь голыми руками, отползал от психопата-маньяка, скользя в луже собственной крови. Он очень боялся показать перед Малфоем свою слабость, обнажить свои уязвимые места и ту боль, которую он так старательно скрывал от всех, но от этих жутких воспоминаний Гарри будто впал в какой–то ступор. Он стоял и с ужасом смотрел на нож, пытаясь справиться с тошнотворной волной страха, накатившей на него и парализовавшей волю. Он до темноты в глазах, до дрожи в коленях боялся этих воспоминаний и старался прятать их в самые потайные закоулки подсознания, но иногда они всплывали в его ночных кошмарах, и тогда он с криком просыпался, а потом до утра, уткнувшись лицом в мокрую подушку, беззвучно рыдал. Снейп, занимавшийся его лечением, сумел быстро и безболезненно исцелить шрамы, оставленные ножом маньяка на руках, но раны, нанесенные психике и искалечившие душу, исцелить неподвластно было никакому магу. Даже находясь на кухне, Гарри не мог без содрогания смотреть на столовые ножи, а в глубине души стал панически бояться телесных повреждений. Сейчас же, увидев в руках жуткого уродца блестевшее на солнце лезвие тесака, бывший гриффиндорец почувствовал дикий, животный ужас, заполнивший его всего, и не в силах бороться с ним, парень вдруг начал медленно отступать назад, вскинув руку, словно пытаясь защититься от вернувшегося кошмара, терзавшего его в ночных сновидениях. Малфой, догадавшись о том, что стало причиной такого поведения его напарника, сделал решительный шаг вперед, отстраняя Поттера, и без колебаний протянул свое запястье под лезвие ножа. Карлик стремительно полоснул по коже и из пореза полилась кровь в подставленный сосуд. Гарри, не в силах смотреть на это, поспешно отвернулся, вмиг испытав тошноту и головокружение. Когда кровь слизеринца наполнила небольшой сосуд, карлик туго перетянул запястье Драко какой-то тряпкой, пропитанной пахучей жидкостью.

– Теперь ты, – ткнув пальцем с кривым, желтым ногтем в сторону Гарри, потребовал некромант.

– Разве вам этого недостаточно? – спросил Малфой, видя, как Поттера бьет озноб при виде окровавленного лезвия ножа. То, что происходило сейчас с Гарри, в очередной раз ответным бумерангом вдарило по чувствам и совести Драко. Он отлично понимал, чем вызвана такая болезненная реакция гриффиндорца на вид окровавленного ножа, помнил страшные шрамы на руках Гарри, и знал, что все, что сейчас происходило с его напарником, тоже было по его вине. Именно из–за него Поттеру пришлось пережить этот кошмар, пройти все круги ада и сейчас слизеринец предпринял попытку оградить напарника от неприятной процедуры, с которой у того ассоциировались страшные воспоминания о нападении психопата, пытавшегося его убить.

– Я сказал, теперь ты, – потребовал карлик, держа в руке окровавленный нож.

– Гарри, это не больно, – осторожно обняв гриффиндорца за плечи, мягко произнес Драко, стараясь успокоить его.

– Все нормально, Малфой, без проблем, – пытаясь сдержать дрожь в голосе, ответил Поттер.

Он чертовски боялся своих кошмарных воспоминаний, но, еще больше боялся показать свою слабость перед Малфоем. Протягивая дрожащую руку под нож, Гарри тут же зажмурился и прижался к своему напарнику, отчаянно нуждаясь в этот момент в его объятиях, чувствуя, что не справится со своими страхами один.

Драко продолжал обнимать его за плечи, а Гарри, пока кровь из рассеченного запястья стекала в сосуд, прижимался к своему напарнику, дрожа всем телом и тяжело дыша, на лбу выступили капельки холодного пота. Малфой шептал какие-то глупые, ничего не значащие слова, чтобы отвлечь гриффиндорца и от неприятной действительности, и от кошмарных воспоминаний. Он видел те страшные рубцы на руках Поттера, когда Снейп снял бинты и каждый из этих безобразных шрамов был по его вине, на его совести. Вскоре от шрамов не осталось и следа, но жуткие воспоминания навсегда оставили свой глубокий след в душе Гарри и породили фобию, и сейчас ему снова приходилось переживать тот ужас, будто он вернулся в день своего совершеннолетия, чуть не ставший днем его смерти.

Когда Поттер почувствовал, что кусок материи туго затянул ему запястье, парень открыл глаза, взглянув на окровавленную тряпку. Драко все еще обнимал его, пытаясь успокоить, и Гарри в этот миг испытал к своему напарнику такое чувство благодарности за помощь и поддержку, что, не в силах сдержать внезапный порыв, сам крепко обнял слизеринца и прошептал ему на ухо:

– Спасибо, Малфой.

– Я принесу гомункулуса на рассвете, – произнес карлик, заставив парней прервать свои объятия. – Ожидайте здесь, – и с этими словами, забрав с собой семя и кровь двух агентов Ордена Феникса, лилипут направился к своей лодке, а через мгновение, запрыгнув в нее, поплыл в направлении острова, где в эту ночь должно было свершиться страшное колдовство, способное воскресить мертвую плоть спермой и кровью двух юных магов.

Поиск по сайту: