АвтоАвтоматизацияАрхитектураАстрономияАудитБиологияБухгалтерияВоенное делоГенетикаГеографияГеологияГосударствоДомДругоеЖурналистика и СМИИзобретательствоИностранные языкиИнформатикаИскусствоИсторияКомпьютерыКулинарияКультураЛексикологияЛитератураЛогикаМаркетингМатематикаМашиностроениеМедицинаМенеджментМеталлы и СваркаМеханикаМузыкаНаселениеОбразованиеОхрана безопасности жизниОхрана ТрудаПедагогикаПолитикаПравоПриборостроениеПрограммированиеПроизводствоПромышленностьПсихологияРадиоРегилияСвязьСоциологияСпортСтандартизацияСтроительствоТехнологииТорговляТуризмФизикаФизиологияФилософияФинансыХимияХозяйствоЦеннообразованиеЧерчениеЭкологияЭконометрикаЭкономикаЭлектроникаЮриспунденкция

Я машинально закрыл рот. 9 страница

Читайте также:
  1. IX. Карашар — Джунгария 1 страница
  2. IX. Карашар — Джунгария 2 страница
  3. IX. Карашар — Джунгария 3 страница
  4. IX. Карашар — Джунгария 4 страница
  5. IX. Карашар — Джунгария 5 страница
  6. IX. Карашар — Джунгария 6 страница
  7. IX. Карашар — Джунгария 7 страница
  8. IX. Карашар — Джунгария 8 страница
  9. IX. Карашар — Джунгария 9 страница
  10. Августа 1981 года 1 страница
  11. Августа 1981 года 2 страница
  12. Августа 1981 года 3 страница

– …И почему ты тогда так уверен?

– Это же очевидно, – ответил он. – Потому что все уже случилось.

– Хаа?

И ровно в то мгновение, когда я вновь испустил этот идиотский звук, меня что-то схватило.

–?!

Не Дайя Омине. Он по-прежнему стоит прямо передо мной, он даже руки на груди скрестил.

Его сообщник?.. Не, исключено. Это место создано «Игрой бездельников».

Но кто-то меня держит. Голова того, кто меня держит, касается меня.

Я повернул голову. Вижу только его макушку.

Длинные волосы… женщина?

Она куда мельче, чем я, и не выглядит такой уж крутой.

– …Гг!

Но почему-то я не могу высвободить руку из ее захвата, какой-то трюк она использует.

Длинноволосая девушка в пижаме подняла голову, которую до того прижимала к моей спине.

Когда я вижу ее лицо…

«Вовсе ты у меня не выиграл».

Эта фраза почему-то мелькнула у меня в голове.

Вот почему Дайя Омине был так уверен в себе: он знал, что она появится, схватит меня и тем самым спасет его.

И наверняка Кадзуки Хосино тоже это понял во время той [Тайной встречи]. Понятия не имею, как ему удалось это просечь, но ему удалось.

И он постарался, чтобы я здесь, по эту сторону игрового автомата, не заметил, что Дайя Омине готовится меня убить. Потому что он знал, что в худшем возможном случае я сам убью Дайю Омине, если догадаюсь об этом.

Погодите-ка. А почему она не спасла его сразу же? Может, она стала ему помогать лишь тогда, когда какие-то условия были выполнены?

Если так, то что же это за условия?

Зачем вообще этой женщине помогать Дайе Омине? Ей будет плохо от его гибели?

Предположим, Дайя Омине здесь умрет – что тогда? Дайя Омине не сможет осуществить свои намерения. «Игра бездельников» не будет уничтожена. «Битва за трон» продолжится. И…

…Кадзуки Хосино превратится в мумию и умрет.

– …

«Ты можешь остаться в живых, если за эти восемь дней никто никого не убьет».

Дайя Омине сказал ему эту ложь. Но что-то в этом было странное. Почему он так грубо соврал, хотя не врал раньше, даже когда ему это было выгодно?

…Попробуем состряпать гипотезу.

Гипотезу, согласно которой его ложь была на самом деле правдой.

Если бы все остались живы, они бы все стали мумиями на восьмой день из-за отсутствия еды и умерли бы. Разумеется, Кадзуки Хосино умер бы тоже. Как это должно произойти и сейчас.

«Ты расспрашивал его о той неделе, верно?»

Не знаю, что он подразумевал под «той неделей». Просто не могу знать.

Но, скорее всего, из той недели они смогли вытянуть вот какую информацию.

Да, они оба…

знали, что эта женщина появится, когда Кадзуки Хосино окажется на грани гибели, и не даст ему умереть. И они знали, что, следовательно, он выживет, если никто не погибнет в течение… нет, если Кадзуки Хосино должен будет превратиться в мумию.

– …Хе-хе.

Девушка, лицо которой мне совершенно незнакомо, приподняла уголки губ.

– …Ты кто?

Она ответила:

– Нана Янаги.

– …Нана Янаги?

– Аа, может, вот это имя покажется тебе более осмысленным.

Девушка улыбнулась загадочной улыбкой.

– Я «О»!

На лице Дайи Омине мелькнула презрительная усмешка.

– Пфф, стало быть, ты решил превратиться в первую любовь Кадзу. Ну и зачем тебе внешность Наны Янаги?

– Да низачем особо, на самом-то деле. Я просто решил, что интереснее всего было бы встретить его в этом обличье! Мда, но, похоже, из-за тебя мне не доведется ему показаться.

– Ну, строго говоря, Кадзу видел тебя, когда только очутился здесь, не так ли?

– В общем, да. Но он был такой грубый, он наступил на меня. И хуже того, он меня даже не узнал. Уж как минимум ему следовало бы с одного взгляда узнавать свою первую любовь!

– В любом случае, я удивлен, что Нана Янаги выглядит именно так. Я думал, это еще одна красотка, раз в нее влюбился наш привередливый Кадзу, ну а эта внешность – совсем ничего особенного, хех.

– Это грубо по отношению к ней!

Слушая этот странный обмен любезностями, я думал.

«О»?

«О», он сказал?

Аах, ну конечно же. Только «О» способен так загадочно улыбаться. И «О», пожалуй, единственный, кто способен нарушить все правила и влезть сюда. Так что это вполне можно понять.

Но зачем этому нечеловеку, «О», которого можно даже назвать богом, помогать Дайе Омине? Зачем ему понадобилось спасать жизнь Кадзуки Хосино?

Как им удалось предсказать, что будет делать «О»?

Дайя Омине рассмеялся, глядя, как я сконфуженно раздумываю.

– Похоже, ты никак не можешь понять, почему «О» спас нас. Так я тебе расскажу, нет проблем!

И он заявил:

– «О» любит Кадзуки Хосино. А ты не знал?

– …Ни фига понятней не стало.

– Ты точно тормоз. Это же вполне естественно – спасти парня, в которого ты влюблен, если ему грозит смерть!

– Так ты это предвидел?

– Не предвидел. Я это знал. Ну, потому что подробно расспросил, что происходило во время «Недели в трясине».

Из этого недружественного объяснения я ну никак ничего понять не мог. Для начала – что это за «Неделя в трясине»? …Но – в общем, похоже, «О» спас Кадзуки Хосино в ту неделю… или пытался. Потому-то Дайя Омине и знал, что «О» явится.

И это знание он обратил себе на пользу. Он выяснил, как управлять «шкатулкой», и затем, чтобы избавиться от меня и от «Игры бездельников», использовал «О».

Он использовал богоподобное существо.

– …

Какого хрена?

Как вообще ему мысль такая пришла в голову – использовать богоподобное существо для своих нужд? Я бы никогда в жизни, ни за что о таком не подумал.

Тот, кому может прийти в голову подобная мысль…

…не человек.

Аа, теперь ясно, отчего я так напуган.

Я никогда раньше не встречал человека, так сказать, более искусного, чем я. Или по крайней мере никогда никого не считал более искусным. Я всегда думал, что я сильней, на кого бы ни смотрел.

Но теперь-то я знаю. По сравнению с этим типом я…

…просто никто.

– …Аа.

Меня зашатало.

Это как приступ головокружения, только он не прекращается. Мои ноги погрузились в пол этой мрачной комнаты, где пахнет растворителем. …Нет, такого не происходит. Это мне только так кажется.

Что, что со мной?

Кто-то смеется надо мной. «А-ха-ха-ха-ха», он насмехается надо мной. Это не Дайя Омине и не «О». Это черная тень, она пытается пнуть меня, завладеть мной.

…Кто ты?

У меня такое чувство, будто это мой отец, которого я даже на фотках не видел. Я сердито смотрю на эту тень, мне хочется чем-нибудь в нее швырнуть. Но как только я сосредоточил на нем взгляд, отец исчез, появился другой человек.

Аа, этого я знаю.

…Это… я.

– Блин… просто потрясающе, насколько все предсказуемо.

Это Дайя Омине пожаловался вслух.

Угу, это уж точно.

Сейчас меня уничтожат, как и ожидалось. В точности так, как я сам поступал с людьми все время.

И, может, наконец я смогу попасть туда, куда давно хотел. Может, наконец я смогу стать тем, чем хотел.

«О» выпустил меня.

Я рухнул вниз, упал на четвереньки.

Мои ладони коснулись пола. Ощущение такое, как будто я дотронулся до гниющего мяса. Поверхность странно теплая, но неровная и крошится под руками.

И наконец я осознал.

Что это место – отвратительное.

– Да, предсказуемо, я думаю, – повторил слова Дайи Омине «О». – Но, по-моему, этого ожидал и Кадзуки Хосино-кун.

– …Что ты этим хочешь сказать?

– О, никакого скрытого смысла! Кстати, Дайя Омине-кун. Я тоже хотел бы спросить тебя кое о чем.

«О» смотрит на Дайю Омине, словно меня перед его глазами уже нет.

– Хочу спросить насчет твоих противоречивых поступков. Я, видишь ли, с трудом могу понять, почему кто-то вроде тебя делает вещи, не приносящие ему выгоды.

– …Что ты имеешь в виду?

– Хе-хе, ну не надо скрывать! В твоем плане использовалось то, что мне нравится Кадзуки Хосино-кун. Значит, он не сработал бы, если бы я не пришел на помощь. Тогда зачем…

– Не то чтобы он не сработал бы без тебя, – перебил его Дайя Омине и начал объяснять.

– Изначально мне вообще необязательно было уничтожать «шкатулку», потому что я уже выиграл «Битву за трон» и выжил. И, хотя я был уверен, что ты появишься, надежных доказательств у меня не было. Эту спасательную операцию я устроил из жалости, потому что Кадзуки Хосино старался изо всех сил, хотя и проиграл в итоге. Если бы он выиграл нашу маленькую дуэль, я бы сделал что-нибудь даже и без твоей помощи, в конце концов, я ведь обещал! Будучи готов, что если мы проиграем, то проиграем вместе.

– Жалость, хех… Но, думаю, ты знаешь, кого из вас двоих на самом деле жалеют? Впрочем, я не просил у тебя этого объяснения.

«О» спокойно разорвал слова Дайи Омине в клочья.

– Пожалуйста, не уходи от моего вопроса. Позволь, я еще раз сформулирую то, что не дает мне покоя. Даже несмотря на то, что тебе было нужно, чтобы я пришел…

И «О» сказал.

– … ты старался изменить Кадзуки Хосино-куна, чтобы заставить меня потерять к нему интерес.

– …

– У Кадзуки Хосино-куна должно было получиться довести всех живыми до конца восьмого дня. Но, чтобы его изменить, ты обманом вынудил NPC Кодая Камиути убить Ироху Синдо и тем самым сделал его победу невозможной. Зачем ты это сделал, если тебе всего лишь надо было, чтобы я пришел?

Дайя Омине сверлил «О» сердитым взглядом.

– Ты добрый, вот что. Ты хотел спасти своего друга Кадзуки-куна, верно? Ты хотел избавить его от меня, да? Ну, естественно, я пока что не потерял интереса из-за такого мелкого изменения.

«О» продолжил с улыбкой на губах:

– Но, несомненно, это понизило шансы, что я приду! А это совершенно не в твоем стиле – снижать собственные шансы на победу.

– …Безусловно, я предпринял некоторые шаги, которые можно расценивать и так. Но только это сделал не я, а мой NPC. Мой NPC просто-напросто неправильно понял мои намерения и действовал по собственному усмотрению – ничего больше. Фактически, мой NPC не знал, что Кадзуки Хосино погибнет, если ты не придешь. Даже я иногда делаю такие мелкие ошибочки.

– Но даже если это была ошибка твоего NPC, стал бы он это делать, если бы не желал изменить Кадзуки Хосино? А ведь он твоя точная копия. Кроме того, это все очевидная ложь. Разве ты не сказал только что, что все было предсказуемо?

– Это была фигура речи.

– Не думаю. Все получилось ровно так, как ты ожидал. Кроме того, мне кажется, ты бы не дал Кадзуки Хосино просто взять и умереть, если бы я не появился. Наверняка в таком случае ты попытался бы сам убить Кодая Камиути – будучи готовым к тому, что проиграть можете вы оба.

– Не неси ерунды. С какой радости я буду жертвовать собой ради Кадзу?

– Потому что это тебя пожалели.

У Дайи Омине отнялся язык.

– Позволить человеку, который пожалел тебя и молча согласился с твоим планом, погибнуть из-за того, что твой план не удался? Твоя гордость не даст тебе так поступить.

– …С чего ты так уверен?

– Так Кадзуки Хосино считает, не я.

– Что?

– Увы, Кадзуки Хосино совершенно не берет в расчет мои прихоти. Поэтому он не был уверен, что твой план наверняка сработает. И тем не менее, он вверил тебе свою жизнь. Теперь-то, с твоими мозгами, ты уже знаешь, почему?

Дайя Омине распахнул глаза и закусил губу.

Он был уверен, что ты спасешь его, даже если твой план провалится.

Дайя Омине почему-то от этих слов страшно засмущался, но «О» продолжил.

– Да, все как Кадзуки Хосино и ожидал.

– …Какого черта он лезет мне в душу своими грязными лапами!

– Хе-хе, он вовсе не лезет к тебе в душу. Он просто тебя понимает, тебе не кажется?

– Заткнись. …Понял уже. Ладно, признаю! Я пытался избавить Кадзуки от тебя. Ты меня винишь, потому что тебе это не нравится, да?

– И поэтому тоже, да.

– Не бойся. Я не буду больше так делать. Если он еще раз встанет у меня на пути, я буду пользоваться им и драться с ним, и больше ничего.

– Вот как.

– Но уж точно ему больше всего подходит его дебильная улыбка. Я не хочу, чтобы он имел еще какое-то отношение к твоим «шкатулкам». Лучше всего, если он останется при своей повседневной жизни.

– О? А почему тогда ты пытался изменить его цель, чтобы он решил защищать Марию Отонаси? Я вот думаю: разве общение с ней не мешает ему жить повседневной жизнью?

Дайя Омине закусил губу.

– …Это единственное, что смог придумать мой NPC, чтобы увести его от тебя.

– Да, вполне возможно. Но, судя по твоему лицу, это не все.

«О» наигранно хлопнул в ладоши, делая вид, что внезапно что-то понял.

– Так. Позволь мне сказать тебе кое-что хорошее, может, это даже наведет тебя на правильные мысли. Возможно, это стоит сказать и Марии Отонаси с Кадзуки Хосино.

Дайя Омине приподнял бровь; «О» радостным голосом заявил:

– Эта девушка, Нана Янаги – она жива! А, и кстати, ее парень Тодзи Кидзима тоже.

Подняв бровь еще сильнее, Дайя Омине поинтересовался:

– …Если они живы, то где они тогда?

«О» довольно кивнул и ответил:

В «шкатулке» Марии Отонаси!

Дайя Омине застыл, выпучив глаза.

– Теперь-то ты видишь, что Мария Отонаси разъединяет его и его повседневную жизнь? Так что если ты правда хочешь достичь своей цели, ты должен игнорировать собственные чувства и свести их!

– …Не пойму, о чем ты.

– Ты ведь хочешь свести Кадзуки Хосино, правда?

И затем «О» произнес:

– С Коконе Кирино.

Он произнес – это дорогое, навевающее воспоминания имя.

– Ты всегда считал, что Коконе Кирино и Кадзуки-кун были бы отличной парой. Ты думал, что для ее счастья лучше всего было бы, если бы они влюбились друг в друга. Потому что Кадзуки-кун не отверг бы ее, что бы он о ней ни узнал. И все же ты ударил Кадзуки-куна, когда это могло случиться по вине Рико Асами. Вот и сейчас – ты пытался сделать его целью защиту Марии Отонаси. С моей точки зрения, твои действия не стыкуются с твоими же целями.

– …Заткнись.

– Ты хочешь посвятить своей цели всю жизнь, верно? Но сейчас тебе очень, очень далеко до Марии Отонаси или Ирохи Синдо. По крайней мере – пока ты цепляешься за Коконе Кирино.

– Заткнись, твою мать! – взревел Дайя Омине, сжав кулаки.

Почему это имя вырвалось изо рта «О»?

Почему Дайя Омине так реагирует при упоминании этого имени?

Почему упоминание моего обожаемого, робкого семпая причиняет ему боль?

– …Аах.

Вот оно что. Я вспомнил.

Я вспомнил, каким был Дайя Омине раньше.

– Ты серьезно думаешь, что способен достичь своей цели? «Можешь делать что угодно, можешь идти куда угодно, все равно от собственной природы тебе не уйти» – это твои собственные слова. Ты можешь вставлять в уши серьги, символизирующие твою решимость, ты можешь разорвать свои чувства к ней – твои человеческие доброта, трусость и глупость никуда не денутся.

Дайя Омине сверлит «О» взглядом, в котором читается такая враждебность, что, кажется, этот взгляд может убить.

Ничего удивительного, что я не мог вспомнить. Тогда он был совсем другим. Тогда, в средней школе, у него не было ни серег, ни белых волос. Это был улыбчивый семпай, которого за спокойствие и утонченные манеры обожали и называли «принцем» все девчонки.

Он идеально подходил – тихой девушке, которую я обожал.

Именно поэтому я сразу отказался от нее. Я не очень хорошо знал Дайю Омине. Просто я был убежден, что Кирино-семпай будет гораздо более счастлива с ним, чем со мной. Мое заблуждение, что я один открыл ее прелесть, было развеяно. И я понял, что я не единственный, кого ее очарование притянуло. Иллюзия, что она была особенной лишь для меня, рассеялась, как дым.

Все ясно.

Стало быть, именно Дайя Омине создал ту ситуацию, из-за которой я начал встречаться с «Рино» – «Миюки Карино».

– …Хех.

Дайя Омине прекратил прожигать «О» взглядом; его руки расслабились, рот изогнулся в улыбке.

Эта его улыбка, ясно показывающая, что он вернул себе самообладание, начисто лишена прежней мягкости; сейчас в ней читается лишь бесстрашие.

– Может, ты и прав. Но это не имеет значения.

– Не имеет значения, э? Даже несмотря на то, что ты будешь страдать и дальше?

– Да, я достигну своей цели, сколько бы мне ни пришлось из-за этого страдать. Я справлюсь с чувствами такого рода.

«О» явно заинтересовался; он спросил:

– Почему ты так думаешь?

– Потому что меня ведет более сильное чувство, чем боль. Мою природу, как ты ее назвал, это чувство полностью подавляет. Такая она сильная – моя ненависть.

И он напористо заявил:

С того времени «я» ненавижу повседневную жизнь.

Ни малейшего понятия не имею, какое время он называет «тем временем».

– Я от тебя в восторге! – довольно улыбнулся «О», услышав слова Дайи Омине. – Ты даешь мне возможность послушать, как скрежещет твое сердце. Чтобы услышать это так же легко, как игру на каком-нибудь инструменте, достаточно тронуть всего одну струну.

– Ну, думаю, ты поэтому и дал мне «шкатулку». Я не буду сопротивляться, можешь слушать сколько хочешь! Как бы сильно мое сердце ни скрежетало, своей цели я все равно добьюсь. Так что я тебе очень признателен!

– Рад это слышать! Я раздаю «шкатулки», исполняющие любые желания, совершенно бесплатно, и всем нормально объясняю, как они работают, и все равно многие из них меня почему-то недолюбливают.

С этими словами «О» поднял меня и вновь ухватил за руки.

– Так, Кадзуки Хосино должен вот-вот превратиться в мумию. Нам надо поторопиться.

– Это само собой, – выплюнул Дайя и подошел ко мне.

– Кодай Камиути.

Он холодно улыбнулся.

– Из всех, кого я знаю, ты самый большой кусок дерьма. Ты самое дерьмовое дерьмо, ты живешь бессмысленной жизнью, тобой управляют только скука и желание причинять боль другим. Я не думаю, что ты способен измениться, и я не думаю, что ты отдашь «шкатулку» добровольно.

Он потянулся к моей шее.

– Я изменюсь, как изменился Кадзуки Хосино. Ради этого я должен избавиться от моей слабости. Так позволь мне использовать для этой цели тебя.

Он с силой сжал руки и принялся меня душить.

Я сожгу мосты, убив тебя.

И затем человек, бывший когда-то «принцем», добавил:

И тогда я стану «королем».

Приятель, не утруждай себя, рассказывая все это! А то звучит так, словно ты сам с собой разговариваешь.

…О, а может, он правда это самому себе говорит?

Почему Дайя Омине так долго не трогал «Игру бездельников»? Почему не убил меня сразу же? …Было несколько причин. Чтобы понять, как пользоваться «шкатулкой». Чтобы дождаться «О». Чтобы изменить Кадзуки Хосино.

Но если взглянуть с другой стороны, не значит ли все это, что он выдумывал всё новые причины, чтобы отложить свое решение стать убийцей?

Конечно, может, я просто все не так понял. Но, по-моему, очевидно, что он хотел заставить самого себя поверить, что убить меня – нормально. В конце концов, он до сих пор «принц», не «король».

У меня все плывет перед глазами.

Сейчас я умру.

Понятно, я ему проиграл. …Не, похоже, я проигрывал всегда, еще до этого случая. Я проиграл не только Дайе Омине – я проиграл всем и всему. Я проигрывал, потому что я даже не был в ринге – с того времени, как начал убегать.

Мои ноги погружаются в пол комнаты, который кажется созданным из затвердевшего вожделения. Наверно, если я продолжу погружаться, то растворюсь и исчезну.

Вдруг у меня мелькнула мысль, что для меня это был бы рай.

Я идиот?

Что за убогое воображение. Мне это так кажется лишь потому, что я никогда раньше не встречался со смертью! Даже не зная, чего я на самом деле хочу, – я не хочу, чтобы все закончилось вот так!

Но у меня уже нет иного выбора, кроме как принять этот исход.

Так что я предприму хотя бы одну контратаку – под самый конец.

– Э… ф… э…

Я пытаюсь выговорить последнюю фразу, но сдавленные голосовые связки уже отказываются создавать слова. Но это не имеет значения. Главное – чтобы они его достигли; а точными им быть не обязательно.

Даже если он всего этого ожидал, я как минимум подостаю его.

Я смотрю ему прямо в глаза.

В них легкая нерешительность.

Аа, похоже, я достучался до него чуть-чуть.

«Помоги мне».

Вот что я пытался вложить в мои слова.

Конечно, результат от этого не изменится.

Но я точно знаю одно. Я видел, как он смеялся, когда все еще был «принцем» и рядом с ним была Кирино-семпай, и я знаю одно.

С этого дня ты будешь все время проигрывать – Дайя Омине!

Или – ты серьезно думал, что годишься на роль «короля»?

Чувствую, как мое тело поглощает тьма. В глазах тоже почернело, я ничего не вижу. Но слышу эхо его голоса у меня в голове.

– …Кадзу, ты правда думаешь, что справился бы лучше?

Он говорит дрожащим голосом, думая, судя по всему, что я уже без сознания.

– Даже если бы я не хотел использовать смерть Кодая Камиути таким вот образом, все равно вряд ли нашел бы другой способ остановить «Игру бездельников». А ты бы нашел?

Конечно, лица его я больше не вижу.

Ощущаю что-то у себя на голове. Что это? Чувствую кислый запах.

Аа, понятно… блевотина.

Эй, эй, Дайя Омине, ты перебарщиваешь!

Впрочем, чья бы корова мычала. В конце концов, я тоже блевал до самого дома, после того как оставил Рино в той гостинице. Сам себе не могу объяснить, почему. Но несомненно то, что тогда мне было очень больно.

И все же, когда насилие превратилось в удовольствие?

Я не знаю. Я не знаю, а это значит – и не узнаю уже.

Я проваливаюсь во тьму.

Но эта тьма – почти такая же, как то место, где я только что был.

Так с какого же времени я окружен этой тьмой? Ну понятно тогда, что мне было скучно, в таком-то месте. Я бегал кругами, кричал, протягивал руки, но не находил никого и ничего, кроме страха.

Но если бы я поискал еще хоть немного, может, мне удалось бы до кого-нибудь дотянуться?

…Хех.

Неа.

Ведь даже родная мать меня оставила.

Почему-то последним мне пришел в голову Кадзуки Хосино.

Я задал ему единственный вопрос.

Слушай, если бы ты был здесь…

…ты сказал бы мне, какое же на самом деле у меня было «желание»?

К оглавлению



Глава 5

Накануне дня похорон Кодая Камиути шел дождь, так что влажность была очень высокой, и ощущался изрядный дискомфорт.

Пришедшие на похороны люди хмурились, не в силах удерживать смиренное выражение лица из-за жары. Они как будто забыли, что им положено скорбеть по усопшему.

Тем не менее многие из пришедших все равно плакали. По обрывкам разговоров, которые я то и дело выхватывал, можно было понять, что Кодай Камиути был весьма популярен. Мне сперва казалось это странным – я-то знал его с другой стороны, – но, если вспомнить его общительность, все было вполне естественно.

Молодая женщина, похоже, его мать, совсем развалилась; она рыдала так отчаянно, словно стремилась выжать из себя все слезинки до последней.

Это зрелище разрывало мне сердце.

Где-то в глубине души я хотел отмести все это, чтобы мне стало легче. Мне хотелось оправдать его смерть тем, что он все равно был безнадежен.

Но даже он был дорог многим. Ну конечно же.

Исход, которого добился Дайя, был ужасен. И, естественно, я тоже был в ответе за этот исход.

Конечно.

Как и Дайя, я тоже убил Кодая Камиути.

Мать Камиути-куна не переставая шептала, что это все ее вина, хотя, разумеется, не она была преступником, который его задушил. Для меня ее отчаяние выглядело так, словно она пыталась проклясть саму себя.

Камиути-кун смотрел с портрета, чуть прищурившись и приподняв уголки губ. Но, хотя это была явно улыбка, мне она улыбкой не казалась.

Стоявшую рядом со мной Марию, судя по всему, мое выражение лица удивляло; она спросила: «…Ты его знал?» Я без колебаний покачал головой и ответил: «Нет». Мария продолжала стоять молча и искренне оплакивать его, хотя она с ним почти не общалась; и потом, когда мы пошли в кафешку, она даже не доела клубничный торт.

Так что я очень рад, что Мария не помнит «Игру бездельников». Если бы помнила, она наверняка бы винила себя.

…«Игра бездельников», хех.

Вполне можно было решить, что Камиути-кун смог овладеть «шкатулкой». Но это было не так. Как и Моги-сан с Асами-сан, которые думали, что их «желание» неосуществимо, и уже поэтому не смогли его исполнить как следует, он тоже не сумел полностью овладеть своей «шкатулкой». Пожалуй, можно сказать даже, что он потерпел неудачу более серьезную, чем кто бы то ни было.

Ведь «желание», засунутое в «Игру бездельников», представляло собой всего лишь бегство.

Вот интересно, какое же у него было «желание» на самом деле?

Я думал и думал… но в голову так ничего и не пришло.

У меня не было случая разузнать о нем в подробностях. Я просто не могу этого знать.

Но, увидев его портрет на похоронах, я подумал вот о чем.

Возможно, Камиути-кун был…

…одинок.

 

 

Настал последний учебный день перед летними каникулами, а Дайи все не было.

Новое убийство опять переполошило всю школу, но, думаю, к концу каникул все устаканится.

Но внутри меня это гадкое послевкусие, наверно, останется навсегда. Все нормально, однако. В конце концов, я ведь согласился с этим исходом.

Как бы там ни было, завтра начнутся летние каникулы.

– …Так!

Давайте-ка стряхнем меланхолию!

Не обращая внимания на неприятно липнущую к спине потную рубашку, я улыбнулся и вошел в класс.

– …Мм?

Коконе почему-то съежилась в углу класса. Сидит там, обхватив руками колени, и раскачивается.

…Что она там делает?

– Привет, Хосии!

– Доброе утро, Харуаки. …Слушай, не в курсе, что с Коконе?

– Аа, это у Кири приступ ее обычной болезни «поиграйте-кто-нибудь-со-мной», так что просто забей! А то эти неприятные флюиды, которые она испускает, когда она так сидит в углу комнаты, напоминают о некоей черной тварюшке! Давай теперь будем ее звать «Тараконе Кирино»!

– Это кто здесь таракан?!

А, все-таки она нас прекрасно слышит.

Она обернулась и сердито уставилась на нас. Сегодня она скрепила волосы клипсой, так что виден затылок. И еще…

– О, очки.

На ней очки в синей оправе.

Услышав это слово, Коконе почему-то вздрогнула и снова сжалась.

– Обычно я пользуюсь контактными линзами… но забыла купить новые. Хаа… очки мне совсем не идут, поэтому мне так плохо…

– …И ты из-за этого сидишь в углу?

– Ага. Никому не хочу показывать свое лицо. Угууу.

По-моему, из-за этого она только сильнее выделяется.

Впрочем, судя по ее выражению лица, она серьезно настроена не дать никому увидеть ее в очках. С моей точки зрения, время от времени такое вполне нормально, но, полагаю, сердце женщины устроено иначе?

– Да забей, они тебе идут!

– И вовсе не идут! У тебя что, глаза протухли? Если у тебя проблемы со зрением, то это тебе тут надо очки надеть, Кадзу-кун! А, или твои глаза ослепли от любви ко мне?! Ах ты маленький влюбчивый негодяйчик!

– …Вот уж нет…


1 | 2 | 3 | 4 | 5 | 6 | 7 | 8 | 9 | 10 | 11 | 12 |

Поиск по сайту:



Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав. Студалл.Орг (0.039 сек.)