АвтоАвтоматизацияАрхитектураАстрономияАудитБиологияБухгалтерияВоенное делоГенетикаГеографияГеологияГосударствоДомДругоеЖурналистика и СМИИзобретательствоИностранные языкиИнформатикаИскусствоИсторияКомпьютерыКулинарияКультураЛексикологияЛитератураЛогикаМаркетингМатематикаМашиностроениеМедицинаМенеджментМеталлы и СваркаМеханикаМузыкаНаселениеОбразованиеОхрана безопасности жизниОхрана ТрудаПедагогикаПолитикаПравоПриборостроениеПрограммированиеПроизводствоПромышленностьПсихологияРадиоРегилияСвязьСоциологияСпортСтандартизацияСтроительствоТехнологииТорговляТуризмФизикаФизиологияФилософияФинансыХимияХозяйствоЦеннообразованиеЧерчениеЭкологияЭконометрикаЭкономикаЭлектроникаЮриспунденкция

Часть III. Турнир мечников в Заккарии (восьмой месяц 378 года по календарю Мира людей) 6 страница

Читайте также:
  1. II часть «Математическая статистика»
  2. II. Недвижимое и движимое имущество. Составная часть и принадлежность
  3. II. Практическая часть.
  4. II. Практическая часть.
  5. II. Теоретическая часть урока.
  6. III. ИНФОРМАЦИОННО-МЕТОДИЧЕСКАЯ ЧАСТЬ
  7. IX. Карашар — Джунгария 1 страница
  8. IX. Карашар — Джунгария 2 страница
  9. IX. Карашар — Джунгария 3 страница
  10. IX. Карашар — Джунгария 4 страница
  11. IX. Карашар — Джунгария 5 страница
  12. IX. Карашар — Джунгария 6 страница

Ринко подняла голову от часов на левой руке и, решительно подняв правую, нажала металлическую кнопку, на которой было слово «вызов». Несколько секунд спустя из динамика рядом с дверью раздалось короткое «…да».

– Это я, Кодзиро. Можно с тобой поговорить немного?

«Конечно, открываю».

Сразу после этих слов огонек на панели интеркома сменился с красного на зеленый, и дверь с тихим гудением отъехала в сторону.

Ринко вошла в комнату, и стоящая возле кровати Асуна кивнула и нажала кнопку на пульте дистанционного управления, который держала в руке. Дверь позади Ринко закрылась, замок тихо щелкнул.

Каюта была абсолютно такая же, как комната Ринко через коридор. Площадью в шесть татами, светло-серое пластиковое покрытие на полу, из мебели – только прикрепленная к полу кровать, столик и софа; и еще терминал с доступом к сети корабля. Старший лейтенант Наканиси, когда вел их обеих сюда, сказал, что это будет «каюта первого класса». Невольно Ринко вообразила каюту-люкс, какие бывают на пассажирских лайнерах, но, похоже, здесь одноместная комнатка с санузлом уже считалась каютой первого класса.

Комната Асуны лишь в одном отличалась от комнаты Ринко: в стене напротив кровати было узкое длинное окно. Стало быть, они сейчас находились во внешней части «Океанской черепахи», за стеной были солнечные панели. Недавно Ринко любовалась красивым океанским закатом, специально для этого поднявшись на лифте, а сейчас снаружи была лишь чернота; к сожалению, небо закрыли облака, так что не видно было даже звезд.

– Пожалуйста, располагайтесь, – сказала Асуна. Ринко поставила на столик пластиковую бутылку чая улуна, купленную в торговом автомате возле лифта, и села на жесткую софу. Она сама была еще вполне молода, но, увидев роскошную красоту одетой в футболку и шорты Асуны, осознала, что ее голос принадлежит тридцатилетней женщине.

– Пей, если хочешь.

Взглянув на предложенную бутылку, Асуна с улыбкой кивнула.

– Спасибо, у меня как раз в горле пересохло.

– Пила уже здешнюю воду?

Асуна презрительно усмехнулась и закатила глаза.

– В токийских каналах, сдается мне, и то вода вкуснее.

– Ну, это, похоже, опресненная морская вода. Надеюсь только, в ней нет тригалометанов[9]. Кстати, она может быть полезнее, чем обессоленная питьевая вода, которую продают в магазинах.

Сняв с бутылки колпачок, она отпила ледяного напитка. По-настоящему ей хотелось сейчас пива, но от этой идеи она отказалась – не хотелось спускаться за ним в нижнюю шахту, где было кафе.

Звучно выдохнув, Ринко снова взглянула на Асуну.

– …Жаль, что тебя так и не пустили к Киригае-куну.

– Но я сейчас почему-то чувствую себя так бодро… я как будто увидела хороший сон.

Асуна улыбнулась; казалось, ниточки тревоги, липнувшие к ней, разом оборвались.

– Что за беспокойный у тебя парень. Ни с того ни с сего исчез, потом объявился посреди Южного моря. Тебе бы его на поводок посадить.

Асуна, поняв, что ее мысли как на ладони, опустила голову, но не перестала улыбаться.

– Я очень, очень благодарна вам, Кодзиро-сэнсэй, что вы согласились на мою неразумную просьбу… Я просто не знаю, как вас отблагодарить.

– Ничего не нужно. И зови меня Ринко… То, что я сделала, вовсе не загладило мою вину перед тобой и Киригаей-куном.

Ринко покачала головой, потом, приняв решение, взглянула Асуне в глаза.

– …Я должна тебе кое-что сказать. Мм, не только тебе… а всем, кто играл в старый SAO…

– …

Ринко изо всех сил старалась выдержать прямой взгляд Асуны. Сделала глубокий вдох, потом выдох; расстегнула две верхние пуговицы на блузке, оттянула ворот и, отодвинув тонкое серебряное ожерелье, показала Асуне шрам чуть левее грудины.

– Ты знаешь что-нибудь… про этот шрам?

Асуна неотрывно смотрела в точку над сердцем Ринко, наконец слегка кивнула.

– Да. Сюда вам имплантировали радиоуправляемую микробомбу. Так гильдмастер… то есть Акихико Каяба… два года запугивал сэнсэя… Ринко-сан.

– Верно… Я была вынуждена участвовать в том ужасном эксперименте и заботиться о его теле, когда он надолго уходил в погружение… так это выглядит для всего мира. Именно поэтому меня не судили, мое имя не фигурировало в прессе, а я сама смогла уехать в Америку…

Ринко привела в порядок ожерелье и блузку и с трудом продолжила рассказ.

– Но на самом деле все не так. Бомбу действительно извлекли в полицейском госпитале, рискуя взрывом, но я точно знала, что она не взорвется, – это было лишь прикрытие. Когда все закончилось, я выбросила из головы это преступление, эту фальшивую бомбу во мне. Единственный подарок, который он мне сделал.

Даже после этих слов выражение лица Асуны не изменилось. Она продолжала смотреть на Ринко своим ясным, чистым взглядом, словно проникающим до самого сердца.

– …Мы с Каябой-куном стали встречаться в том же году, когда я поступила в университет; и любили друг друга шесть лет, если считать и то время, что мы вместе занимались исследованиями… но так считала только я. Я старше тебя, но намного глупее – я совершенно не видела, что у Каябы-куна в сердце. Ему было нужно лишь одно, а я этого совершенно не понимала.

Глядя в бескрайний ночной океан за окном, Ринко мало-помалу начала изливать скопившиеся в ней за четыре года слова. Имя, одно воспоминание о котором всегда пробуждало в ней острую боль, сейчас сходило с губ на удивление легко.

 

Когда Ринко поступила в знаменитый технологический университет, Акихико Каяба уже занимал должность руководителя третьего отдела разработки в корпорации «Аргус». Еще учась в старшей школе, Каяба подписал с ними договор как программист, и «Аргус» из третьесортного производителя игр стремительно вырос до всемирно известной фирмы; ничего удивительного, что ко времени поступления в университет Каяба уже входил в руководство.

Говорили, что в восемнадцать лет зарплата Каябы уже была больше ста миллионов иен в год, а вместе с лицензионными отчислениями получалось и вовсе что-то невообразимое. Естественно, в университете к нему липли толпы девушек, пытавшихся привлечь его внимание самыми разными способами, но большинство отступалось, наткнувшись на его ледяной, лишенный всякой заинтересованности взгляд.

Поэтому Ринко всегда недоумевала, почему Каяба не отверг ее, ничем не выделяющуюся девушку на год младше его. Может, потому что раньше она никогда о нем не слышала? Или потому что она обладала достаточно острым умом, чтобы попасть в лабораторию Сигемуры? В одном можно было не сомневаться: привлекла его отнюдь не ее внешность.

Когда Ринко впервые обняла Каябу, первое впечатление у нее было – «чахлый соевый росток». Бледное лицо, мятый белый халат, вечно какие-то приборы при себе – все это она помнила совершенно отчетливо. И как она затащила его в Сёнан[10] на замызганной малолитражке.

«Если не будешь видеть солнышко хоть иногда, идеи перестанут рождаться!»

Такой совершенно неожиданный выговор она устроила сидевшему на пассажирском сиденье Каябе. Он посмотрел на нее удивленно. «А ты не думаешь, что естественное освещение можно эмулировать?» – в конце концов спросил он, чем потряс Ринко до глубины души.

Вскоре она открыла для себя другую сторону знаменитого юного Каябы: его, по-видимому, невозможно было изменить в социальном плане. Он так и оставался чахлым соевым ростком; всякий раз, когда Ринко заходила к нему в комнату, она отчитывала его, готовила еду и заставляла его есть.

Он никогда не отвергал меня. Может, он пытался просить меня о помощи, а я этого не понимала? Этот вопрос Ринко задавала себе бог знает сколько раз, но ответа так и не получила. Человек по имени Акихико Каяба до самого конца не полагался ни на кого, кроме себя. Ему нужно было только одно – «другой мир»; он хотел подойти к двери, запретной для людей, потому что они не боги.

Много раз Каяба заговаривал о парящей в воздухе гигантской крепости, которую он видел во сне. Крепость состояла из множества уровней, и на каждом были города, леса и луга. Перебираться с уровня на уровень можно было по длинным лестницам, а на самом верху возвышался красивый, как мечта, дворец…

«А там кто-нибудь есть?»

Когда Ринко спросила его об этом, он улыбнулся и ответил: «Я не знаю».

«Когда я был маленьким, мне каждую ночь снилось, как я направляюсь к этой крепости. Каждую ночь я карабкался по лестницам, шаг за шагом приближаясь к небу. Но однажды я перестал видеть во сне мою крепость. И я почти забыл этот бесполезный сон».

Однако на следующий день после того, как Ринко защитила диплом бакалавра, Каяба отправился в ту небесную крепость и не вернулся назад. Он всего лишь обратил парящую крепость в реальность собственными руками, забрал с собой десять тысяч игроков, а Ринко оставил на земле одну…

 

– Про то, что началась та история с SAO, я узнала из новостей, и там были имя и фотография Каябы-куна. Я просто не могла в это поверить; но когда я взяла машину и поехала к нему домой, то увидела множество полицейских машин и поняла, что это правда.

Ринко вдруг почувствовала, что у нее впервые за долгое время заскребло в горле, но продолжала говорить запинаясь.

– Он так и не сказал мне ничего до самого конца. Все как тогда, когда он только начал свое путешествие. Не прислал мне ни единого мэйла. Мм… я действительно была полной дурой. Я тоже участвовала в разработке нейрошлема, и я знала, что он в «Аргусе» делает игры. Но я никогда не понимала, о чем он думал… Когда Каяба-кун исчез, я в его поисках исколесила всю Японию. И наконец смогла догадаться. Я вспомнила одну странную штуку: как-то раз я видела в навигационном журнале его машины маркер в горах Нагано. У меня возникло предчувствие, что он там. Если бы я тогда рассказала полиции о том месте, вся история с SAO могла бы пойти по другому пути…

Возможно, если бы полиция вошла в его горную виллу, Каяба убил бы всех игроков, как и заявлял раньше. Однако Ринко верила, что он не сделал бы этого.

– …Я сбежала из-под надзора полиции и отправилась в Нагано одна. Три дня я там искала по памяти эту виллу, вся изгваздалась в грязи… Однако я так старалась вовсе не для того, чтобы стать его сообщницей. Я… хотела убить Каябу-куна.

Как и при их самой первой встрече, на лице Каябы не было и намека на сомнение, когда он поздоровался с Ринко. Она до сих пор не могла забыть тяжелое, холодное ощущение ножа, который держала за спиной.

– Но… прости меня, Асуна-сан. Я не смогла его убить.

Ринко не смогла избавиться от дрожи в голосе – все ее силы уходили на то, чтобы не заплакать.

– Я больше не могу лгать о том, что тогда было. Каяба-кун знал, что у меня нож, но всего лишь сказал «что за беспокойная девушка» в своей обычной манере, а потом надел нейрошлем и вернулся в Айнкрад. Его совершенно не смущала ни борода, которая у него отросла за время его долгих погружений, ни следы от капельниц на обеих руках. Я… я просто…

Больше Ринко не смогла произнести ни слова; она сидела, пытаясь привести в порядок дыхание.

Наконец ей удалось успокоиться, и Асуна сказала:

– Ни Кирито-кун, ни я никогда не винили вас, Ринко-сан.

Девушка на десять лет младше ее вдруг подняла голову и посмотрела на Ринко с неясной улыбкой.

– …Я… Может, не так, как Кирито-кун, но я действительно ненавижу гильдмастера… Акихико Каябу… нет, я сама не знаю, даже сейчас.

Ринко вспомнила, что Асуна принадлежала к гильдии, которую создал в том мире Каяба.

– Да, в Айнкраде погибли четыре тысячи человек. Когда я пытаюсь представить себе… какое отчаяние и страх они испытывали, когда умирали, я понимаю, что не могу простить гильдмастеру его преступление. Но… Это, может, эгоистично, но мне кажется, что то короткое время, что я жила в том мире вместе с Кирито-куном, было тогда лучшим временем в моей жизни.

Асуна двинула левой рукой, как будто хотела взяться за что-то возле пояса.

– И виноват не только гильдмастер, но и я виновата, и Кирито-кун виноват, и вы тоже виноваты, Ринко-сан… Однако мне кажется, что никаким наказанием никому эту вину не искупить. Скорее всего, до искупления мы не доживем, но все равно мы должны жить и смотреть в лицо своей вине.

 

Ночью Ринко приснились те далекие времена – когда она была студенткой и ничего еще не знала.

Каяба спал мало; он всегда просыпался раньше Ринко, пил кофе и читал газеты. Ринко просыпалась, когда солнце уже полностью вставало, и Каяба неловко улыбался, будто общаясь с заспанным ребенком, и говорил ей «доброе утро».

 

– Надо же, такая беспокойная девушка. Отправилась в такую даль.

 

Тяжелый голос заставил Ринко приоткрыть глаза. Она почувствовала посреди темноты высокую фигуру.

– Еще же ночь… – с улыбкой пробормотала она и закрыла глаза. Воздух чуть шевельнулся, и раздался звук удаляющихся шагов. Потом Ринко услышала, как открылась и закрылась дверь.

Она уже почти провалилась обратно в сон, но –

–!!!

Резко втянув воздух, Ринко вскочила. Ощущение уюта исчезло без следа; сердце вопило, точно будильник. Ринко не могла понять, где сон, а где реальность. Пошарив вокруг в поисках пульта дистанционного управления, она наконец включила свет.

В каюте без окон не было больше никого. Однако Ринко ощущала в воздухе чей-то запах.

Она поднялась с постели и босиком кинулась к двери. Волнуясь, потыкала пальцами в панель управления, отперла наконец дверь и, как только та скользнула в сторону, сразу выскочила наружу.

В коридоре, залитом тусклым оранжевым светом, не было никого – ни слева, ни справа, ни вообще где-либо, докуда доставал взгляд.

Сон?..

Так она подумала; но тот тихий, мягкий голос продолжал эхом звучать у нее в ушах. Машинально Ринко стиснула в руках медальон, с которым никогда не расставалась.

Он был запаян и уже не открывался; внутри него находилась миниатюрная бомба, которая раньше была имплантирована над сердцем Ринко. Медальон обжег ей руки, будто сам по себе раскалился.

К оглавлению

 

Часть III. Турнир мечников в Заккарии (восьмой месяц 378 года по календарю Мира людей)

Глава 1

…Что за необычные дети.

 

Глядя с высокой балки на невинные спящие лица, оно так подумало.

Двое юношей, приспособив вместо кроватей наваленные в старом сарае охапки жесткой соломы, дрыхли без задних ног. Во внешности их ничего очень уж необычного не было. У правого из них, лежащего на боку, были русые волосы; глаза, сейчас закрытые, были темно-зеленого цвета. В общем, такое сочетание часто встречалось в регионе ССН… в Среднесеверном Норлангарте. Рост, телосложение – тоже вполне типичные для его возраста.

Напротив, у второго парня, который лежал навзничь слева от первого, раскинув руки-ноги, были абсолютно черные волосы и глаза, и вот такое сочетание встречалось редко. Темные тона чаще встречались на востоке и на юге; шансы, что женщина родит ребенка с черными волосами и глазами здесь, на севере, были достаточно малы, хотя нельзя сказать, что их не было совсем. Население Империи людей выросло уже настолько, что такие случаи стали возможны. По телосложению этот парень был таким же, как первый, будто они были близнецами.

163 дня назад оно получило приказ от «Повелителя» наблюдать за этими двумя непосредственно. Оно проделало долгий путь из столицы Центории и было несколько разочаровано. В отношении внешности и манеры речи они ничем не отличались от прочих людей этого возраста и этого региона, но оно чувствовало, что их способности избегать опасностей и смотреть в будущее ниже среднего уровня.

Уже полгода оно следовало за этой парой, принимая все меры, чтобы оставаться незамеченным.

Сезон дождей остался позади, лето тоже подходило к концу, и оно постепенно стало понимать, почему «Повелитель» заинтересовался этими двоими.

Нехватка умения планировать и непослушность – всего лишь проявления любознательности и пытливого нрава. А черноволосый паренек был таким непоседой и фантазером, что это поразило даже его, прожившего на свете уже более двухсот лет. За то время, что оно наблюдало за ними, оно много раз тревожилось, как бы этот юноша не нарушил Индекс Запретов.

Если вдуматься – на такое он в принципе не должен быть способен. Подобные умения (например – за несколько дней сломать вечные барьеры, установленные по всему миру, как это сделал «тот человек», злейший враг «Повелителя») – это…

Внезапно черноволосый парень заворочался во сне, будто увидел что-то. Рубаха, выполняющая роль пижамы, задралась, и можно было лишь вздохнуть, глядя на его оголившийся пупок (о чем он сам совершенно не ведал).

Лето подходило к концу, и ночами здесь, в северном Норлангарте, было уже холодновато. В стенах сарая было множество щелей, и если парень так и продолжит спать с голым животом, вполне вероятно, что его Жизнь подкосит легкое заболевание. А между тем на следующий день – 28 числа 8 месяца 378 года по календарю Мира людей – им, можно сказать, предстоит преодолеть самый высокий барьер из всех, что они преодолевали до сих пор.

Юноши трудились на ферме все лето и должны были уже заработать достаточно денег; оно много раз хотело сказать этим двоим, чтобы они хотя бы спали на постоялом дворе в городе, но не могло общаться с ними напрямую. Его охватывала тревога всякий раз, как оно наблюдало за ними, спящими в этом грубом сарае…

И вот к чему в итоге пришло.

…Ничего не поделаешь. Ладно, если я вмешаюсь таким способом, «Повелитель» наверняка меня простит.

Оно встало на своей балке и взмахнуло правой рукой. Заклинание было произведено, и из кончика пальца вырвался зеленый луч «элемента ветра».

Оно осторожно опустило «элемент ветра» рядом с черноволосым юношей, в 30 санах от охапки сухой соломы, и «высвободило».

Возникший в этом месте ветерок подхватил пучок соломы и уронил на открытый живот парня. Это, конечно, не так надежно, как одеяло, но вполне достаточно, чтобы прикрыть голую кожу от холодного сквозняка.

Оно опустило руку и продолжило наблюдать за ни о чем не подозревающими мальчишками, размышляя, что делать дальше.

Его Жизнь не менялась со временем, а «Повелитель», маг и волшебник, отправлял его на подобные задания уже почти двести лет. Однако оно не помнило, чтобы когда-нибудь интересовалось теми, за кем наблюдало. Но оно ведь должно быть просто функцией, лишенной «эмоций». Это тело – не человеческое… во всяком случае не основной Человеческий Объект в Подмирье.

Даже если оно смогло предсказать высокую вероятность того, что парнишка подхватит простуду прямо перед важным испытанием, вопрос – почему оно не проигнорировало это, а вмешалось с помощью заклинания? Более того – если бы заклинание сорвалось, если бы того парня постигла неудача, его долгая миссия наблюдателя завершилась бы, и оно вернулось бы в уголок библиотеки, по которому скучало…

Иными словами… вместо возвращения домой оно желает продолжить путешествовать вместе с ними?

Немыслимо. Слишком нелогично. Как будто я заразилось от тех двоих, подхватило их ветер в голове.

Надо прекратить думать. Это не входит в мои обязанности. Все, что от меня требуется, – следовать за ними и наблюдать. Мне нужно наблюдать, как двое юношей – русоволосый Юджио и черноволосый Кирито – идут к своей цели.

Оно съежилось до своих обычных пяти милов и спрыгнуло с балки. С таким маленьким телом оно не рисковало нанести урон своей Жизни, так что и заклинаний не требовалось. Оно приземлилось, точно соломинка, и, беззвучно перебирая тонкими ножками, направилось к своему привычному месту – чуть длинноватым черным волосам юноши по имени Кирито.

Прицепившись к множеству волосков такого же цвета, как его тело, оно почему-то укорило себя за то, что такое маленькое.

Покой, уют, уверенность; помимо этих, его наполняли еще другие, куда более сильные эмоции… и оно никак не могло понять, почему.

…Что за необычные дети.

Повторив свою мысль, оно закрыло глаза и погрузилось в легкую дрему.

К оглавлению

 

Глава 2

Утро следующего дня – последнего дня восьмого месяца – было ясным.

Кирито потянулся и открыл глаза. С удивленным видом подобрал пучок соломы с живота и сел. Потряс головой, чтобы прогнать остатки сна (прячущийся в его волосах наблюдатель расставил руки-ноги пошире).

Спустившись к корням черных волос, оно направилось к челке. Там был его наблюдательный пост. Поскольку Кирито имел обыкновение скрести в голове, ему следовало постоянно быть начеку. Зафиксированная Жизнь означала всего лишь, что она не уменьшается естественным образом с возрастом, а вот при повреждении тела она спадает. Впрочем, максимальное количество его Жизни было намного больше, чем у человека, и даже после сжатия в размере оно не изменилось, так что неожиданные удары и прочие неприятности такого рода были вполне терпимы.

Кирито, не замечая притаившегося у него в волосах наблюдателя размером с крохотное зернышко, слез с охапки соломы и принялся трясти за плечо своего спящего партнера.

– Эй, Юджио. Просыпайся. Утро уже.

От жестковатой тряски брови такого же цвета, что и волосы, дернулись, и Юджио приподнял веки. Сперва его зеленые глаза смотрели бессмысленно, но, несколько раз моргнув, Юджио сощурился и скорчил недовольную гримасу.

– …Доброе утро, Кирито. Опять ты просыпаешься в такую рань.

– А должно быть наоборот. Давай, подымайся-подымайся! Мы должны закончить то, что наметили на утро; давай поотрабатываем ката[11] перед завтраком. Я все еще не очень понимаю седьмое ката.

– А я ведь говорил тебе, что надо отрабатывать ката, а не только тренировочные бои проводить… Это надо же – решить устроить последнюю тренировку утром в день турнира… хотя именно утром это звучит немного странно[12]… воот…

– Оставь в покое эти утра-ночи, у нас сейчас последняя возможность!

Произнеся эти не вполне понятные слова, Кирито поднял Юджио на ноги, собрал солому, на которой спал, и убрал в стоящую у стены большую деревянную бочку. Потом поднял эту бочку и направился к выходу.

Едва Кирито вышел из сарая, по глазам его ударил свет восходящего солнца. Наблюдатель попятился и укрылся от лучей под козырьком черных волос. Возможно, оно слишком привыкло к темному углу библиотеки – во всяком случае, солнечный свет оно не любило. Но Кирито радостно набрал полную грудь воздуха и произнес, ни к кому конкретно не обращаясь:

– Свежо сейчас по утрам. Хорошо, что в такой важный день какая-нибудь простуда не напала.

И тебе хватает наглости такое говорить. Не буду в следующий раз помогать, когда ты опять будешь спать с голым животом. Так заявил (правда, мысленно) наблюдатель; а Юджио, шедший следом за Кирито, сказал:

– Рано или поздно мы заболеем, если будем спать в сарае на соломе. Может, с завтрашнего дня будем платить немножко, но спать в большом доме?

– Неа, не понадобится.

Кирито ухмыльнулся – разумеется, увидеть это, прячась у корней волос, было невозможно, но оно чувствовало, что там, внизу, озорная ухмылка, – и коротко пояснил:

– Потому что с сегодняшнего вечера мы будем жить в казармах Заккарии.

– …Ну откуда ты эту уверенность берешь. Ох уж…

Покачав головой, Юджио, как и Кирито только что, вынес из сарая большую бочку с соломой. Прочные деревянные бочки диаметром в один мел, пусть даже наполненные лишь соломой, весили весьма прилично, но оба юноши имели вполне расслабленный вид. Обычный человек их возраста, пожалуй, такую бочку смог бы пронести шагов двадцать, не больше.

А эти двое тощеватых молодых людей даже не вспотели – все из-за высокого до нелепости Уровня управления объектами. Они оба могли практически без натуги пользоваться мечом, лежащим сейчас возле стены сарая, а ведь этот меч – «Божественный инструмент» 45 класса.

Откуда у этих двух совершенно обычных на вид сельских парней такой громадный Уровень управления? Оно наблюдало за ними уже полгода, но по-прежнему не понимало. По крайней мере одно можно было сказать определенно: обычных тренировок и учебных поединков для набора такого уровня явно недостаточно. Можно этого достичь, например, сражаясь с дикими монстрами высокого класса, но монстры, обитавшие в ближайших окрестностях, уже практически полностью истреблены. И, что еще важнее, ни у одного из этих двоих не было Священного Долга охотника; если бы они убили больше диких монстров, чем дозволено, то нарушили бы сразу два пункта Индекса Запретов. Если даже бойкий и непоседливый Кирито на такое был не способен, то что уж говорить про законопослушного и прямолинейного Юджио…

Существовала возможность, что они победили врага, дающего еще больший прирост Уровня управления, чем дикие монстры… «пришельца с Темной Территории». Но нет, такое тоже нереально. Они оба не стражи, и они просто не могли встретиться с армией темных сил. Кроме того, регулярно появляющихся темных рыцарей и отряды гоблинов должны уничтожать Рыцари Единства, которых посылают из Центории к Граничному хребту.

Если близ деревни Кирито произошло неожиданное «вторжение»… это еще большая проблема, чем слишком быстрый рост юношей. Это может быть предзнаменование. Это может быть знак приближения «Судного дня», который был предсказан, но про который все думают, что он придет еще нескоро…

Пока оно размышляло, прячась в черных волосах, парни перенесли бочки с соломой в конюшню, возле которой стоял сарай. Они наполнили десять кормушек; лошади принялись есть, а ребята взяли щетки и начали их расчесывать. Это было первое, что полагалось делать Кирито и Юджио каждое утро, пока они жили на ферме Вольде близ Заккарии.

Достаточно минут пять посмотреть, как они орудуют щетками, и вполне можно было бы решить, что их Священный Долг – «конюх». К тому времени, как двое закончили с последней лошадью, животные как раз наелись. И тут же от церкви Заккарии в трех килолу донеслась семичасовая мелодия. Звук «Часовых колоколен», построенных Церковью Аксиомы в каждом городе и деревне, отчетливо слышался на расстоянии до десяти килолу – он не затухал; а вот за пределами этого расстояния слышно было хуже. Так было сделано из психологических соображений – чтобы Человеческие Объекты не думали уходить слишком далеко; однако на Кирито с Юджио это, похоже, не действовало.

Помыв руки в бадье с водой, они повесили лошадиные щетки на вбитый в столб гвоздь. Взяв одними правыми руками опустевшие бочки, они вышли из конюшни. И тут же были встречены энергичным приветствием от кое-кого, явно их поджидавшего.

– Доброе утро, Кирито, Юджио!

Голосов было два, но они звучали совершенно в унисон. Их обладательницами были девятилетние дочери владельца фермы Телин и Телулу. У них были коричнево-красные волосы и глаза, а также совершенно одинаковые рубашки и юбки. Разного цвета были только ленточки, перетягивающие хвостики волос. Когда они знакомились, у Телин была красная ленточка, а у Телулу синяя. Однако маленькие проказницы нередко менялись ленточками, чтобы запутать Кирито и Юджио.

– Доброе утро, Тели-…

Юджио было ответил на приветствие, но стоящий чуть сзади Кирито его перебил:

– Погоди-ка! Кажется, тут что-то не так…

Девочки переглянулись и хором рассмеялись.

– И что не так? – Что тебе показалось?

Их голоса, их озорные лица, количество и положение веснушек – все это было абсолютно одинаковое. Кирито и Юджио что-то бормотали про себя, переводя взгляд с одной девочки на другую.

Почему у Человеческих Объектов рождаются двойни… а иногда, очень редко, даже тройни – это даже «Повелитель» не очень понимает. После того как в какой-то области погибает много Человеческих Объектов подряд, близнецы там начинают рождаться чаще. Возможно, это часть системы регуляции численности населения; но если это так, вовсе нет нужды делать все совершенно идентичным. Однако же эти две девочки были идеально одинаковыми, и никакой силой их не различишь.

…Однако наблюдатель мог видеть окно состояния объекта… «Окно Стейсии», как его здесь называют; так что оно прекрасно знало, что девочки поменялись лентами. В общем, интуиция Кирито не подвела.

Верь своей интуиции. Так мысленно прошептало оно, лежа возле корней черных волос. Кирито этого, естественно, не слышал, однако поднял левую руку и указал на девочку с красной лентой.

– Доброе утро, Телулу!

Потом – на девочку с синей.

– Доброе утро, Телин!

И как только он это произнес, близняшки переглянулись и хором воскликнули: «Угадал!» Потом показали юношам то, что до сих пор прятали за спинами, – две прямоугольные корзинки.

– Вам приз за то, что угадали! Шелковичный пирог на завтрак!

– Мы когда собирали шелковицу, так старались! Мы ее целый день собирали, чтобы вы сегодня победили в турнире!

– О. Я очень рад. Спасибо вам, Телулу, Телин.

Кирито поставил корзинку на землю и, протянув руки, погладил обеих девочек по головкам. Близняшки просияли, потом посмотрели на Юджио, и на их лицах появилось чуть обеспокоенное выражение.

– …Юджио, ты не рад?

– Неужели ты не любишь шелковицу?

Русоволосый парень тут же поспешно замахал руками.

– Не, вовсе нет. Я тоже ее люблю! …Просто вспомнил кое-что из прошлого. Спасибо вам.


1 | 2 | 3 | 4 | 5 | 6 | 7 | 8 | 9 | 10 |

Поиск по сайту:



Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав. Студалл.Орг (0.019 сек.)