Концлагерь в центре Кингисеппа. Снимок сделан в феврале 1944 года

Снимок из фондов Кингисеппского историко-краеведческого музея.

П. Еленин,

Ветеран войны

Коровы из Германии

Во время войны я служил авиатехником, После полученного в боях под Керчью ранения приехал домой, в Новопятницкое. Куда инвалиду деваться? Мне тогда было 23 года. Пошел работать в колхоз, И тут говорят, что надо ехать в Геманию, за скотом. Собрали группу молодых девчонок, дали еще одного 80-летнего старика из Захонья, вызвали в районный земельный комитет и отпра­вили нас всех в Ленинград. В Ленинграде посадили в эшелон и — на Запад. Было это в марте 1945-го. Мы ехали туда, где еще день назад была война, Только-только наши передовые войска ушли, Что творилось, когда они немцев выбивали. В деревнях перед своим уходом немцы выводили скот в поле и стреляли по нему из автоматов. Уничтожали, чтобы никому не достался. Мы приняли скот, который уцелел, несколько тысяч голов. Я принял два гурта, Погнали скот к себе домой, в Кингисеппский район. Уже май наступил, а мы все еще по Германии идем. Там и победу встретили, Приехал к нам полковник, ветеринар, говорит:

— Поздравляю тебя! Я не пойму:

— С чем это?

— Так победа же! Война кончилась. Ну и радости же было тогда...

Погнали скот дальше. Остановились у скотных дворов, там у немцев много сена было запасено. При перегоне скот тоже надо кормить, В Германии уже вовсю озимые поднялись. Кормили ими. Правда, коровы больше мяли, чем ели.

По пути коров доили. Молоко сдавали на специальных пунктах. Они были у нас на карте обозначены. Имелись у нас с собой и сепараторы.

Самый страшный путь был — по Литве. Когда шли по Восточной Пруссии, ни одного нападения на нас не было. Шли без охраны. Только четыре поляка меня сопровождали, А в Литве началось. Когда нас встречали войска МВД, было все нормально. Но их не хватало, и поэтому делали так: два гурта шли с охраной, два без нее. Так ведь те, кто на нас нападал, знали, когда гурты идут без охраны. Нападали только на них. Пропадал скот, пропадали и наши люди. С нами был один опольевский парень, однорукий, По дороге он пропал бесследно.

На меня лично тоже нападали. Как-то у нас бык лег в лесу и не встает, Ну, две девчонки остались с ним. Я был верхом на коне, поехал до деревни узнать, все ли там в порядке. Возвращаюсь и вижу издалека, что девчонки мне машут, Сразу сообразил: что-то неладно, Дернул коня резко в сторону и вовремя — тут автоматная очередь по мне, Обошлось.

Так и шли мы со скотом из Германии. Долго шли, Полгода. Только 1 сентября прибыли в Кингисеппский район. А скот у нас не принимают. Что делать? Не бросишь же его теперь. Остановились за Тикописью, где сейчас дачи. Неделю стояли под открытым небом. Скот в воде лежал. А у нас — ни палаток, ничего под рукой нет. Набросаешь на землю веток и спишь у костра...

Эта черно-белая порода коров и сейчас у нас в районе основная. Я и сам такую корову держу...

Из материалов Кингисеппского краеведческого музея.

Печатается с сокращениями.

Акт о злодеяниях немецко-фашистских захватчиков и их сообщников

Поиск по сайту: