АвтоАвтоматизацияАрхитектураАстрономияАудитБиологияБухгалтерияВоенное делоГенетикаГеографияГеологияГосударствоДомДругоеЖурналистика и СМИИзобретательствоИностранные языкиИнформатикаИскусствоИсторияКомпьютерыКулинарияКультураЛексикологияЛитератураЛогикаМаркетингМатематикаМашиностроениеМедицинаМенеджментМеталлы и СваркаМеханикаМузыкаНаселениеОбразованиеОхрана безопасности жизниОхрана ТрудаПедагогикаПолитикаПравоПриборостроениеПрограммированиеПроизводствоПромышленностьПсихологияРадиоРегилияСвязьСоциологияСпортСтандартизацияСтроительствоТехнологииТорговляТуризмФизикаФизиологияФилософияФинансыХимияХозяйствоЦеннообразованиеЧерчениеЭкологияЭконометрикаЭкономикаЭлектроникаЮриспунденкция

СУЩНОСТЬ ПОНЯТИЙ «СРЕДНИЕ ВЕКА» И «ФЕОДАЛИЗМ»

Читайте также:
  1. I. Возникновение и сущность антиглобализма
  2. Безработица: сущность, виды и формы, показатели
  3. Бухгалтерский учет, его сущность и функции системы управления
  4. В работе Ф. Энгельса «Роль труда в процессе превращения обезьяны в человека» изложена так называемая _____ гипотеза происхождения человека и общества.
  5. В чем сущность процесса известкования воды.
  6. В чем сущность процесса коагуляции воды.
  7. В чем сущность технологии Nа- катионирования и каковы её результаты
  8. В чем сущность технологии анионирования воды и каковы её результаты
  9. В чем сущность технология Н- катионирования и каковы её результаты
  10. В-2 Издержки. Сущность и классификация.
  11. ВИДЫ ПОНЯТИЙ ПО ИХ ОБЪЁМУ
  12. ВИДЫ ПОНЯТИЙ ПО ИХ СОДЕРЖАНИЮ

(История средних веков. Под ред. С.П.Карпова)

История народов и государств современной Европы началась в эпоху, условно определяемую в исторической литературе как «сре­дневековье». Со времен античности понятие Европы (от семит­ского корня Эреб), отождествляемое с географическим определе­нием «Запад», противопоставлялось Азии (корень Асу), или Вос­току. Термин Европа, действительно, заключает в себе некую территориальную целостность народов и государств, история ко­торых обнаруживает общность экономического, социально-поли­тического и духовного развития. Вместе с тем, своеобразие ее за­падной части, отчетливо определившееся именно на этапе сре­дневековой истории, позволяет выделить Западную Европу в качестве локальной цивилизации, существующей в рамках более крупного цивилизационного единства, каким является Европа в целом.

Географический смысл понятия Западной Европы не совпадает с историческим и предполагает прибрежную полосу на западной оконечности евразийского континента, с мягким морским кли­матом.

Историческое понятие Западной Европы на этапе средневековья включает в себя историю таких стран, как Англия, Франция, Гер­мания, Швейцария, Бельгия и Голландия, государств Пиреней­ского и Апеннинского полуостровов, скандинавских стран — Да­нии, Норвегии, Швеции, а также Византии, преемницы Восточ­но-Римской империи. Пограничное положение последней страны и ее огромное влияние на судьбы всей европейской цивилизации предопределило принадлежность ее истории как Западу, так и Востоку.

В первые века нашей эры большая часть Западной Европы была заселена кельтскими народами, частично романизованными и включенными в состав Римской империи; затем, в эпоху Велико­го переселения народов эта территория стала местом расселения германских племен, тогда как Восточная Европа стала местом рас­селения и исторической активности главным образом славянских народов.

 

 

§ 1. Содержание терминов

«средние века» и «феодализм»

в исторической науке

Содержание терминов «средние века» и «феодализм» менялось вместе с развитием европейского исторического знания.

Термин «средние века» — перевод с латинского выражения me­dium aevum (средний век)' — был впервые введен итальянскими гуманистами. Римский историк XV в. Флавио Бьондо, написавший «Историю от падения Рима», пытаясь осмыслить современную ему действительность, назвал «средним веком» период, который отделял его эпоху от времени, служившего гуманистам источником вдохновения — античности. Гуманисты оценивали в первую оче­редь состояние языка, письменности, литературы и искусства. С позиций высоких достижений культуры Возрождения средние века им виделись как период одичания и варваризации античного мира, как время испорченной «кухонной» латыни. Эта оценка надолго укоренилась в исторической науке.

В XVII в. профессор Галльского университета в Германии Й. Кел­лер ввел термин «средние века» в общую периодизацию всемир­ной истории, разделив ее на античность, средневековье и новое время. Хронологические рамки периода были обозначены им вре­менем от разделения Римской империи на Западную и Восточ­ную части (завершилось в 395 г. при Феодосии I) до падения Кон­стантинополя под ударами турок в 1453 г.

В XVII и особенно XVIII в. (веке Просвещения), которые озна­меновались убедительными успехами светского рационального мышления и естественных наук, критерием периодизации все­мирной истории стало служить не столько состояние культуры, сколько отношение к религии и церкви. В понятии «средние века» появились новые, по преимуществу уничижительные, акценты, из-за которых история этого периода стала оцениваться как вре­мя стеснения умственной свободы, господства догматизма, рели­гиозного сознания и суеверий. Начало нового времени, соответ­ственно, связывалось с изобретением книгопечатания, открытием европейцами Америки, Реформационным движением — явления­ми, которые существенно расширили и изменили умственный кругозор средневекового человека.

Романтическое направление в историографии, возникшее в нача­ле XIX в. в значительной мере как реакция на идеологию Просве­щения и систему ценностей нового буржуазного мира, обострило

1 Отсюда и название науки, изучающей историю средних веков, ~ медиевистика.

 

интерес к средневековью и на какое-то время привело к его идеа­лизации. Преодолеть эти крайности по отношению к средневеко­вью позволили изменения в самом процессе познания, в способах постижения европейским человеком природы и общества в целом.

На рубеже XVIII и XIX вв. два достижения методологического характера, важных для развития исторического познания, сущест­венно углубили понятие «средние века». Одним из них явилась идея непрерывности общественного развития, сменившая теорию круговорота, или циклического развития, идущую от античности, и христианскую идею конечности мира. Это позволило увидеть эво­люцию западноевропейского средневекового общества от состоя­ния упадка к экономическому и культурному подъему, хронологи­ческим рубежом которого явился XI век. Это было первое замет­ное отступление от оценки средневековья как эпохи «темных веков».

Вторым достижением следует признать попытки анализа не толь­ко событийной и политической по преимуществу, но и социаль­ной истории. Эти попытки привели к отождествлению термина «средние века» и понятия «феодализм». Последнее распространи­лось во французской публицистике накануне Французской рево­люции 1789 г. как производное от юридического термина «феод» в документах XI—XII вв., обозначавшего земельное имущество, переданное в пользование за службу вассалу его сеньором. Его аналогом в германских землях являлся термин «лен». История сред­них веков стала пониматься как время господства феодальной, или ленной системы общественных связей в среде феодалов — земельных собственников.

Существенное углубление содержания анализируемых терминов дала наука середины — конца XIX столетия, достижения которой были прежде всего связаны с оформлением новой философии истории — позитивизма. Направление, принявшее новую мето­дологию, явилось первой наиболее убедительной попыткой пре­вращения истории собственно в науку. Ее отличали стремление заменить историю как занимательный рассказ о жизни героев историей масс; попытки комплексного видения исторического процесса, включая и социально-экономическую жизнь общества; исключительное внимание к источнику и разработке критичес­кого метода его исследования, который должен был обеспечить адекватное толкование отраженной в нем действительности. Раз­витие позитивизма началось с 30-х годов XIX в. в трудах О. Конта во Франции, Дж. Ст. Милля и Г. Спенсера в Англии, однако ре­зультаты новой методологии в исторических исследованиях сказа­лись позже, ко второй половине века. Суммируя итоги историо­графии XIX в., следует подчеркнуть, что чаще всего историческая мысль продолжала определять феодализм по политическим и юри­дическим признакам. Феодализм рисовался как особая полити­ческая и правовая организация общества с системой личностных, прежде всего сеньориально-вассальных, связей, обусловленных, в частности, потребностями военной защиты. Подобная оценка не­редко сопровождалась представлением о феодализме как системе политической раздробленности.

Более перспективными оказались попытки сопряжения поли­тического анализа с социальным. Робкие в конце XVIII в., они приобретают более выраженные формы в трудах французских ис­ториков первой трети XIX в., прежде всего в творчестве Ф.Гизо. Он впервые дал подробную характеристику феодальной собствен­ности как основы сеньориально-вассальных связей, отметив две ее важные особенности: условный характер и иерархическую струк­туру, определившие иерархию в среде феодалов, а также соеди­ненность собственности с политической властью. До позитивис­тов в социальной трактовке игнорировался тот слой непосредст­венных производителей — крестьян, усилиями которых феодал реализовывал свою собственность. Историками-позитивистами было начато изучение таких важных социальных структур фео­дального общества, какими являлись община и вотчина; их ана­лиз, в свою очередь, затронул проблему хозяйственной и соци­альной жизни крестьянства.

Внимание к экономической истории привело к распростране­нию теории, отождествлявшей феодализм с натуральным хозяй­ством. Развитие рыночных связей в этом случае оценивалось как показатель новой, уже капиталистической экономики — мнение, которое игнорировало принципиальную разницу между простым товарным и капиталистическим производством и неизбежную смену при этом типа производителя — мелкого собственника на наемного рабочего. В рамках позитивизма социально-экономи­ческие особенности средневековья выступали не как определяю­щие в системе феодальных отношений, а как данность, сущест­вующая параллельно политико-правовому строю (феодальная раздробленность — в политическом строе, натуральное хозяйст­во—в экономике). Более того, внимание к социально-экономи­ческой истории не исключало признания решающей роли лич­ных связей, что объяснялось психологическими особенностями людей средневековья. Уязвимость подобных представлений заклю­чалась не в их ошибочности, так как каждое из них отражало какую-то сторону объективной реальности, но в стремлении ис­следователей к их абсолютизации, мешавшей комплексному по­ниманию феодализма.

Развитие позитивизма, с его широким спектром видения исто­рического процесса на его экономическом, социально-политичес­ком и культурно-психологическом уровнях, а также признанием закономерностей исторического развития, не могло не направить исследователей к поиску единства в многообразии факторов. Ины­ми словами, позитивизм подготовил первые шаги структурного, или системного анализа.

Одним из результатов попыток подобного рода явилась выра­ботка исторической наукой XIX в. понятия «цивилизация». Из двух наиболее общих параметров исторического развития — место и время, — оно подчеркнуло территориальное разграничение люд­ских сообществ, сохраняющих свое особое «лицо» на протяжении всего периода существования. Внутреннее их единство определя­лось такими характеристиками, как природные условия, быт, нра­вы, религия, культура, историческая судьба. И хотя понятие ци­вилизаций включало в себя представление об их преходящем ха­рактере, время жизни каждой из них было временем «долгой протяженности».

В XIX в. в исторической науке появился и структурный термин «формация», связанный с оформлением марксисткой методоло­гии. Это понятие, наоборот, раздвинуло границы человеческой общности до масштабов планеты в целом, выделив временное де­ление исторического процесса, где единицей отсчета стали спо­соб производства и форма собственности. Системный принцип в марксистском понимании связывает разные уровни обществен­ного развития единой экономической доминантой. В марксист­ской интерпретации феодализм был одним из способов произ­водства, в основе которого лежит собственность феодалов на зем­лю, реализуемая при посредстве мелкого производителя; при этом особо подчеркивался факт эксплуатации земельным собственником крестьянина. Монизм марксисткой методологии, к тому же силь­но политизированной, не был принят в то время большинством исследователей. Жесткая детерминированность исторического процесса с подразделением на первичные — базисные и вторич­ные — надстроечные явления, действительно, таила в себе опас­ность его упрощенного понимания. В отечественной медиевисти­ке уже советского времени эту опасность усугубила сакрализация марксистского метода, которая закрепощала науку. Абсолютизация метода нарушала комплексное видение исторического процесса, приводила к чрезмерному увлечению социологическими схема­ми, в известном смысле подменявшими анализ реальной жизни.

Историческое знание XX столетия существенно обогатило сис­темный анализ, в частности, применительно к феодальному

обществу. Решающий импульс его развитию дала «битва за исто­рию», начатая в 30-е годы представителями французской истори­ческой науки, создавшими свое направление вокруг журнала «Ан- наяы». Приняв важнейшие достижения социологии XIX в. и преж­де всего признание системности мира, существующего по своим объективным законам развития, они вместе с тем заметно услож­нили представление о комплексности исторического процесса. Свойственное этим историкам «ощущение великой драмы отно­сительности» (по словам одного из основателей направления Лю-сьена Февра) привело их к признанию множественности связей — вещных и личностных — внутри общественной системы. Эта установка ломала механическое понимание причинности в исто­рии и представление об однолинейности развития, внедряла в историческое познание идею о неодинаковых ритмах развития различных сторон общественного процесса. Было дано более сложное толкование понятия «производственные отношения», под­черкнувшее их неразрывную связь с компонентами сознания, по­скольку отношения в сфере производства строятся людьми, кото­рые руководствуются при этом своими представлениями о них. Новые подходы вернули в историю человека, не обязательно «ге­роя» или творца идей, но обычного человека с его обыденным сознанием.

Синтез достижений мировой и отечественной исторической нау­ки XX столетия позволяет дать более глубокое и полное опреде­ление понятиям «феодализм» и «средние века», к характеристике которых мы переходим.исторической реальности, таким образом, может быть в каждом конкретном случае различна, отражая своеобразие этой реальности. Следует также иметь в виду, что комплексный и системный под­ход к характеристике феодализма как наиболее адекватное отра­жение современного уровня исторического знания, тем не менее не является единственным подходом. В среде ученых и сейчас относительно стойки попытки свести понятие феодализм к како­му-то одному компоненту: личностным связям — наиболее тра­диционному, начиная с XIX в., представлению; менталитету сре­дневекового общества; к особой концепции личности, благодаря чему феодализм оценивается как исключительно западноевропей­ское явление. Каждое из представлений, отражая лишь отдель­ные стороны системы, не только не объясняет механизма ее дей­ствия, но и нуждается в объяснении собственной специфики Поэтому характеристика понятия требует обращения к более об­щим и фундаментальным явлениям общественного развития.

В этом ряду следует в первую очередь рассмотреть вопрос о при­роде собственности на средства и орудия труда. Основным средст­вом производства и основным видом богатства в доиндустриаль-ных обществах являлась земля. При феодализме земля в виде круп­ной собственности находилась в монопольном распоряжении феодалов, сосредоточивших в своих руках, в силу общественного разделения труда, военную и религиозную функции.

Первая, наиболее важная особенность феодальной земельной собственности — это реализация ее при посредстве мелких произ­водителей — крестьян, которым феодал отдавал землю в держа­ние. Крестьянин, таким образом, не являлся собственником об­рабатываемой им земли, но лишь ее держателем на определенных условиях, вплоть до права наследственного держания. Его эконо­мическая зависимость от феодала выражалась в виде ренты, т.е. работы или платежей в пользу феодала (отработочной, продукто­вой или денежной ренты). Однако на земле, отданной ему в дер­жание, крестьянин вел самостоятельное мелкое хозяйство, имея в собственности дом, скот и, что особенно важно, орудия труда, этот важнейший компонент производительных сил, с помощью которых он обрабатывал имеющийся в его распоряжении учас­ток, а также запашку феодала в случае отработочной ренты. По­ложение крестьянина, таким образом, принципиально отличалось от положения как раба (тоже зависимого производителя, но ли­шенного средств производства, орудий труда, собственного хо­зяйства и личных прав), так и наемного рабочего при капитализ­ме (лишенного собственности на орудия и средства производства и вынужденного продавать свою рабочую силу).


Поиск по сайту:



Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав. Студалл.Орг (0.004 сек.)