Гром среди ясного неба

Как и ожидал Локи, граф принял своего бастарда с распростёртыми объятьями. Правда, заставил Серпенте немного поволноваться, едва не отдав концы от такой нежданной радости. Но к счастью, всё обошлось, и теперь дон Гуштаву носился вокруг своего уже официально узаконенного сына, как курица-наседка, восполняя всю недополученную «бедным мальчиком» любовь и заботу. А «бедный мальчик» охотно поддерживал желанный графом образ застенчивого, робкого юноши, от чего дон Гуштаву ещё больше умилялся и, пряча скупую мужскую слезу, говорил: «Как же ты похож на мать». Замковая челядь приняла вновь обретённого графского сына с не меньшей радостью, и только мрачный и зловещий телохранитель дона Гуштаву метис Мачете Торрес* смотрел на Локи с нескрываемой злобой и подозрением.

Доставшиеся графу в нагрузку с сыном «родственницы» были приняты с тем же радушием, а размякший и подобревший стараниями Локи дон Гуштаву уже через неделю пообещал подыскать таким благочестивым и добродетельным девицам хороших женихов.

Жизнь в Вила-Лафьендо вновь наполнилась радостью и надеждой, но как известно, если всё хорошо, значит, нужно где-то искать подвох. И подвох в лице курьера Королевской Португальской Освободительной Армии не заставил себя долго ждать. В доставленной графу депеше сообщались сразу две пренеприятнейшие новости: граф обязан был предоставить в войско Афонсу VI пятьдесят новобранцев в возрасте от пятнадцати до сорока пяти лет и разместить в своем замке мобильный гарнизон. Дон Гуштаву пришёл в ужас от столь «радостных» новостей. Во-первых, новобранцев взять было негде. Все жалкие остатки дееспособного мужского населения рекрутировали ещё год назад. А во-вторых, где разместить и, главное, чем кормить целый гарнизон солдат, бедный граф даже представить не мог. Курьер равнодушно выслушал его возражения, пожал плечами и добавил, что новые «квартиранты» прибудут через неделю.

Проблему размещения гарнизона и снабжения его продовольствием дон Гуштаву с горем пополам, но всё-таки решил. Но где взять новобранцев? Конечно, если очень поискать, то на графских землях можно набрать с десяток юнцов, но какой вой поднимут их матери, которые уже лишились и мужей, и старших сыновей. Так и до бунта недалеко. Но больше всего дон Гуштаву боялся за своего вновь обретённого сына. Этот подарок судьбы старый граф не собирался отдавать ни под каким предлогом. Как уберечь сына от почетной обязанности стать пушечным мясом, дон Гуштаву не представлял. Конечно, можно попытаться дать взятку, но в военное время это было чревато обвинением в предательстве, саботаже и пособничестве Испании.

Решение пришло само собой. Проснувшись глубокой ночью от очередного кошмара, в котором младший сын умирал на поле боя, а его возлюбленная Лаувейя укоризненно качала головой и шептала: «Как ты мог допустить такое?» - граф нервно улыбнулся и направился в покои сына. «Главное, чтобы Лоренцо согласился», - подумал дон Гуштаву.

Граф подошёл к массивной дубовой двери, постучал для приличия и дёрнул ручку. К его удивлению дверь оказалась заперта, а в покоях сына послышалась какая-то возня. Спустя непродолжительное время, взлохмаченный и сонный Лоренцо открыл дверь и с удивлением уставился на ночного гостя.

- Что-то случилось, отец? – с беспокойством спросил юный граф.

- Мальчик мой, нам надо серьёзно поговорить, - начал дон Гуштаву, проходя в комнату. – Я знаю, что тебе покажется оскорбительным то, что я попрошу тебя сделать, но другого пути нет. Я не могу лишиться ещё одного сына, – старый граф схватился за сердце.

- Отец, Вам нельзя волноваться, - подхватив его под руку и усадив на кровать, сказал Локи. – Что я могу для Вас сделать?

- Остаться в живых, - ответил граф. – Я не переживу ещё одной потери. Со дня на день сюда прибудут военные, и я уже ничего не смогу сделать.

- И что Вы предлагаете? – осторожно спросил Локи.

- Ты станешь моей дочерью, - сказал дон Гуштаву и, увидев вытянувшиеся в изумлении лицо, тут же прибавил. – Временно, пока они не уедут. Это мобильный гарнизон. К весне их здесь уже не будет, и мы заживём как прежде. Это единственный путь уберечь тебя от войны.

- Но такой обман очень быстро будет раскрыт, - возразил Локи. – Кто-нибудь из слуг обязательно проболтается.

- О, об этом не беспокойся! – с энтузиазмом заговорил граф. – Они будут молчать, я тебе обещаю.

- Даже Ваш телохранитель? – скептически приподнял бровь Локи.

- Мачете я доверяю, как самому себе, - сказал дон Гуштаву. – Откуда у тебя сомнения?

- Но он недолюбливает меня, - осторожно напомнил Локи. – И смотрит так недобро.

- С чего ты взял? – удивился граф. – Он на всех так смотрит, его обязанность быть подозрительным и устрашающим. Мачете самый верный и преданный из моих людей. Я в нём не сомневаюсь. А что насчет твоих сестры и тёти? Они поддержат наш маленький обман? Я собирался поговорить с ними завтра.

- Не надо, отец, я сам с ними поговорю. Они не подведут, - заверил Локи.

- Вот и хорошо, мой мальчик, - улыбнулся граф и с лёгким сердцем покинул комнату сына.

Под кроватью послышалась возня, сдавленные смешки, а затем показались две усмехающиеся полуголые красотки.

- Локи, малыш, ты теперь будешь донной Лоренцией? – не сдержав смеха сказала Ангербода.

- Похоже, графу придётся готовить приданное ещё одной «благочестивой девице», - подхватила Сигюн.

- Бедный дон Гуштаву будет разорён, - не унималась Ангербода. – Но ничего, может он подберёт ей хорошую партию, и наша донна Лоренция будет блистать при дворе и даже станет фавориткой самого короля.

Подельницы громко расхохотались.

- Ну, хватит! – с раздражением сказал Локи. – Старый дурак сказал, что это только до весны. И он прав – геройски умирать на войне я не собираюсь.

***

Тор Одинссон, капитан легендарного отряда Касадорес да нойчи** уже вторые сутки трясся в обозной телеге и тихо злился: на полуденную жару, жирных назойливых мух, но больше всего на свое временное бессилие - полученное в последнем бою ранение не позволяло передвигаться верхом. Будучи пятым сыном мелкого шведского дворянина, Тор с детства понимал, что в этой жизни может рассчитывать только на себя. Поэтому в возрасте пятнадцати лет покинул отчий дом, собираясь сделать военную карьеру. В числе шведских войск он успел поучаствовать в нескольких военных кампаниях, но молодость и горячий нрав привели его к непростительной ошибке: Тор повздорил с одним из влиятельных вельмож – полковником Магнусом Норревидом и совсем не галантно доказал ему свою правоту ударом пудового кулака в глаз. Скорый на расправу военный трибунал обвинил офицера Одинссона в покушении на полковника, разжаловал в солдаты и приговорил к тысяче ударов шпицрутенами***, и если бы не помощь друзей, организовавших его побег, на этом бы жизнь Тора бесславно закончилась. Одинссон бежал в Англию и уже оттуда направился в Португалию, где за последние семь лет показал себя с лучшей стороны и дослужился до капитанского звания.

Телегу тряхнуло на очередной дорожной ухабе, Тор сморщился от боли в раненой ноге и витиевато выругался на смеси шведского и португальского.

- Не злись, Тор, - подбодрил ехавший рядом всадник. – До замка осталось каких-то пару миль, а там нас ждут винные погреба и ласковые красотки.

Обоз въехал в замковые ворота, Одинссон огляделся по сторонам и кряхтя, как дряхлый старик, вылез из телеги. Тор посмотрел на парадное крыльцо, где гостей встречал хозяин со своей семьей, взгляд остановился на высокой брюнетке с насмешливым взглядом зелёных глаз, и капитан Одинссон забыл обо всём – и о больной ноге, и о творящейся вокруг суете. Тор сам не помнил, как вбежал по ступенькам вверх и слегка поклонившись, поцеловал руку зеленоглазой богине.

Поиск по сайту: