АвтоАвтоматизацияАрхитектураАстрономияАудитБиологияБухгалтерияВоенное делоГенетикаГеографияГеологияГосударствоДомДругоеЖурналистика и СМИИзобретательствоИностранные языкиИнформатикаИскусствоИсторияКомпьютерыКулинарияКультураЛексикологияЛитератураЛогикаМаркетингМатематикаМашиностроениеМедицинаМенеджментМеталлы и СваркаМеханикаМузыкаНаселениеОбразованиеОхрана безопасности жизниОхрана ТрудаПедагогикаПолитикаПравоПриборостроениеПрограммированиеПроизводствоПромышленностьПсихологияРадиоРегилияСвязьСоциологияСпортСтандартизацияСтроительствоТехнологииТорговляТуризмФизикаФизиологияФилософияФинансыХимияХозяйствоЦеннообразованиеЧерчениеЭкологияЭконометрикаЭкономикаЭлектроникаЮриспунденкция

Вместо послесловия

Читайте также:
  1. Алгоритм получения рейтинговой оценки также может быть модифицирован. Вместо формулы, рассмотренной выше, можно использовать одну из нижеследующих
  2. Алкоголь вместо дубины?
  3. Вместо введения
  4. ВМЕСТО ВСТУПЛЕНИЯ
  5. Вместо годового интервала в формулах (3.4) и (3.5) могут использоваться и более мелкие временные интервалы: месяц, квартал, полугодие.
  6. Вместо заключения
  7. ВМЕСТО ЗАКЛЮЧЕНИЯ
  8. ВМЕСТО ЗАКЛЮЧЕНИЯ
  9. Вместо заключения (теоретические пояснения)
  10. Вместо заключения.
  11. Вместо послесловия

И это все, что от жизни осталось всей

Чуть-чуть воскресенья в воплях детей

Нет, все же куда-то оно уйдет — пойдет.

И это все, что от жизни осталось всей

Нет, что-то все-таки будет

Нет, жизнь придет еще в жизнь —

Жизнь63.

Вольф Бирман

 

 

Из бесед с пациентом

о «плодотворном смирении»

 

Пациент. Я до сих пор помню тот день, когда впервые пришел к вам. Слава Богу, вы занимались мною целое утро, а под конец даже рассказали о соб­ственных болезненных переживаниях — от этого возникло приятное чувство, что я на свете не одинок. Я был тогда очень близок к самоубийству. Хотя не­сколькими неделями раньше завершил главное дело моей жизни, внутренне я чувствовал себя паршиво, как мертвый. Вы назвали это «летней депрессией». А я будто с ума сходил. Чем красивее и теплее было вокруг, тем холоднее и темнее во мне самом. Точно в стеклянном гробу: живешь и все же как бы мертв. Еще за неделю-другую до того я заметил: что-то не в порядке. Утром просыпался слишком рано, мысли вертелись по кругу, появлялись чувство вины, сомнения в себе, тяжесть в голове, ощущение застоя в желудке. Я тогда пил много спиртного, много иг­рал в гольф и в теннис. В клубе я

 

влюбился потом в одну довольно молодую женщину, но общение с нею носило, собственно, чисто внешний характер. Мне льстило, что я еще имел успех. Ведь главной моей проблемой было старение. Я попросту не желал признать, что приближаюсь к пятидесяти. Не чув­ствовал этого.

Врач. Сколько лет в точности было вам тогда и что происходило с вами внутренне?

Пациент. Мне было лет сорок шесть—сорок семь. Внутренне я чувствовал себя ужасно, меня по­стоянно тянуло одурманить, заглушить в себе жуткое нечто. Я казался себе этаким голливудским фасадом, за которым ничего нет либо все прогнило. Я похо­дил на живого мертвеца, состоятельный гражданин, а по сути — «зомби». Конечно, вдобавок мне было ужасно совестно перед женой, из-за тайного романа. От этой игры в прятки и вынужденного вранья все становилось еще хуже, так что скоро я и подругу свою уже терпетб не мог. Отсюда опять-таки шли лишние напряженности.

Врач. Какие планы были у вас в то время?

Пациент, Уехать, бросить все, начать сначала и лучше. Я хотел вновь учиться в вузе, вести непри­тязательную жизнь в какой-нибудь из развиваю­щихся стран, где еще можно найти нечто исконное, самобытное.

Оглядываясь теперь назад, я не могу отделаться от ощущения, будто жизнь моя до той поры тянулась бесконечно долго, но внезапно ее динамика и скорость возросли. Я спрашивал себя: что ты сделаешь с ос­тавшимся маленьким кусочком? Может, вернешься к давним идеалам? В ту пору я вдруг почувствовал рядом с собой одного из

 

любимых учителей и даже одну из давних юношеских возлюбленных. По-моему, такой переворот называется «синдром Гогена», по име­ни художника, бросившего свою обывательскую жизнь банковского служащего, уехавшего на Таити и заняв­шегося живописью. Незадолго до того мы с подругой строили аналогичные планы: хотели купить ферму в Канаде и просто жить — среди природы, животных и обычных людей, без стрессов общества благоденст­вия, без необходимости меняться...

Врач. А ваши друзья-ровесники?

Пациент. Конечно, собственный опыт сделал меня чрезвычайно восприимчивым к настроениям друзей, и я остро чувствовал, что кроется за блестя­щими фасадами. Некоторые были одержимы моло­жавостью, носились как двадцатилетние и хвастались всевозможными достижениями и успехами.

Врач. А ваша жена?

Пациент. Думаю, и ей тогда приходилось нелег­ко. Мы ведь почти ровесники, и мне кажется, она переживала свой кризис, независимо от меня. К тому времени она уже довольно долго интересовалась так называемыми «сверхчувственными» вещами, духов­ными взаимосвязями и проч. Часто ходила на лекции и воскресные мероприятия. Я же тогда считал все этой полной чепухой, поэтому мы без конца спорили. Недаром говорят, что в определенном возрасте жена уже не определяет себя через мужа, хочет утвердить свое «я» и обнаруживает собственный «разум». Мужья, напротив, становятся вдруг более открыты эмоциям, нежности, чувственным впечатлениям...

Во всяком случае, у нас было так: вечером я при­ходил

 

домой смертельно усталый, хотел отдохнуть в домашнем уюте, а жена стояла в гардеробной, собираясь на лекцию. Так мы и жили некоторое время буквально, мимо друг друга.

Врач. По-вашему, у мужчин тоже бывает «климакс»?

Пациент. Пожалуй, только проходит он иначе, более экстровертивно. Но и у женщин, по-моему, нельзя все сваливать на гормоны. Думаю, когда низ­кие импульсы — скажем, биологические — прекра­щают существование, тогда, наверно, и открывается путь для высоких, духовных устремлений. В этом и заключается другой вид «продуктивности», что, по-моему, не лишено смысла. У мужчины срок био­логической фертильности дольше. Думаю, мужчина вообще больше сцеплен с телесным. Он и кризисы вытесняет без труда и тогда заболевает, например зарабатывает инфаркт миокарда. Установлено ведь, что свои кризисы бывают и у мужчин, только они идут не к врачу, а в пивную. Во всяком случае, одна давняя приятельница как-то сказала мне в разговоре: «Знаешь, по-моему, климакс у мужчины заключает­ся в том, что в критические годы он просто меняет жену...»

Врач. И какой же вывод вы сделали из этого кризиса тождества?

Пациент. Главный вывод таков: лично я столк­нулся с разрывом меж внутренней сущностью, которая постоянно была недообеспечена, и поверх­ностным образом жизни. Многие проблемы юности я осознал только во время этого кризиса и начал тогда над ними работать, не сваливая ответственность за них на других. Часто они и служили причиной моих прежних разладов. Сюда же добавляется нам

 

мужской страх перед эмоциами, т. е. перед женским началом в нас. Я понял тогда, что внешний рост вовсе не означает автоматически роста внутреннего. Что, собственно, мы могли противопоставить внешним событиям? Старению тела, которое прогрессирует, несмотря на искусственный загар и тренажерные студии, а главное — смерти? Меня терзал вопрос: что от тебя останется? Потерять витальность я боялся не меньше, чем потерять имущество, через которое себя полностью определял.

Врач. А как было с новой подругой?

Пациент. В ту критическую пору мы с женой разошлись. Я тогда считал, что во всем виновата она, но сегодня я понимаю, что говорить о «вине» здесь неуместно. Мы были слишком незрелы для этого кризиса. Теперь жизнь преподала нам урок, и мы вновь можем встречаться без взаимных упреков.

Что до моей подруги, то я вскоре заметил, что био­логический «курс омоложения» моих проблем не ре­шил. Я по-прежнему чувствовал, что общество меня не понимает, казался себе внутренне лишенным кор­ней. Путешествия, которые мы совершали, оказались сущим кошмаром, ведь от себя я никуда уйти не мог. Но, как ни странно, при всем при том я постоянно ощущал в себе что-то неуничтожимое и более молодое, чем я сам. Еще школьником, во время пирушек, в под­питии я ощущал это что-то, оно оставалось совершенно трезвым. Впоследствии я назвал его «искоркой».

Через несколько месяцев мы с подругой расста­лись, ведь наша связь была чисто симбиотической, в ней не было свободы.

 

Я все острее ощущал, что теперь нечто старое должно отмереть, но неизменно соотносил это со своим телом. Вот в таком катастрофическом настроении я тогда и пришел к вам, я в самом деле подумывал о самоубийстве, но вам об этом не сказал.

Врач. Что же удержало вас тогда от самоубийства?

Пациент. После нашего разговора вы дали мне книгу и сказали: «Вот, возьмите, там идет речь о ва­ших проблемах». Это была книга Ричи о том, что он испытал в состоянии клинической смерти64. Прочитал я ее тогда не отрываясь. Чувствовал, что мне поможет лишь конфронтация с последним, со смертью, и с тем, что за нею следует. Все поверхностное только бы усилило меланхолию. В общем, благодаря этой книге я получил отсрочку. Она оказалась для меня нужным «лекарством».

Врач. А как пошло дальше?

Пациент. С тех пор я начал потихоньку все отпускать, ведь себя я уже потерял, и цепляться за что-то было бессмысленно.

Через несколько недель я тогда тяжело заболел. Началось все с невралгических болей в голове и в гру­ди, которые невыносимо обострялись. Двенадцать дней я провалялся с высокой температурой — гово­рят, из-за какой-то вирусной инфекции. Но задним числом я понимаю, все дело было в пропасти меж го­ловою и сердцем, с которой я жил многие годы и ко­торую мне теперь надлежало осознать. Я чувствовал, что должен избавиться от всего старого. И действи­тельно, сперва я здорово похудел физически, потерял больше двадцати килограммов. Впрочем, меня тогда не волновало, умру ли я.

 

И вот что интересно: мои тогдашние друзья, в боль­шинстве люди с университетским образованием, почти не выказывали участия к моей болезни, а те люди, которых я всегда внутренне презирал за «простоту», трогательно за мною ухаживали. Один из них как-то раз несколько часов просидел у моей постели, рассказывая о своих впечатлениях от работы в Африке, в рамках про­граммы помощи развивающимся странам... И я вдруг вновь почувствовал пульс жизни. После этого разговора температура начала спадать.

Врач. И что же было дальше?

Пациент. В период выздоровления, когда судьба как бы изъяла меня «из обращения», я много читал и подолгу гулял. У меня было такое чувство, что и вос­приятие мое обострилось, во всяком случае, я замечал то, чего прежде никогда не видел. Благодаря чтению ожили давние, исчезнувшие было идеалы. Например, я перечитывал стихи, которые писал в школе, пробо­вал писать новые.

Еще в школе классики и философия идеализма не оставляли меня равнодушным. И я вернулся к ним, как блудный сын. Мне вдруг стал понятен Фауст — его бегство из гнилой жизни, стремление омолодиться, жажда жизни и молодой женщины, желание задержать счастливый миг... Но и спасе­ние, благодаря тому, что делаешь что-то не только для себя, но и для мира. Я чувствовал себя тогда как в отрочестве, когда впервые прочитал «Нарцисс и Гольдмунд» Германа Гессе... как во втором, но здо­ровом отрочестве.

Врач. Что же, по-вашему, вас излечило?

Пациент. Думаю, тут дело в том, что в Евангелии от Иоанна названо: «Хочешь ли быть здоров?» (Ин., 5:6). Это

 

означает в первую очередь быть в ответе за себя, а не сваливать постоянно на других вину за свою жизнь. Сознательно взять жизнь после кризиса в свои руки. Это во-первых.

Вдобавок мне кажется, что начиная с середины жизни очень важно обрести «плодотворное смире­ние», иначе говоря, принимать все, как оно есть, как оно в жизни получается, т. е. прислушиваться ко всему, а потом уж с ним разбираться.

Понял я и то, что в нас есть грешная часть, так называемая ночная сторона, которую тоже нужно познать, чтобы разобраться в ней и включить в свое бытие. Думаю, Бог за то нас и любит, что мы помо­гаем избавить ад в себе.

Врач. Как же все выглядит теперь?

Пациент. В профессиональной сфере мне ничего менять не пришлось, но внутренне я «обновлен», хоть это и не значит, что теперь жить стало проще. Наоборот. Но я смотрю на себя и свои проблемы как бы со стороны, осознаннее, с большим самосоз­нанием. И мои коллеги это замечают. Чувствуют, что рядом есть человек, который говорит на основе своего опыта, а может, и от добрых чувств и понима­ния. Я уже говорил, жизнь стала не проще, но богаче. Молодеть мне теперь совсем не хочется. Я смотрю на вещи как бы от финишной черты, и от этого
жизнь вправду делается напряженнее и интенсивнее.
Сегодня я думаю, что каждый должен исполнить
свою судьбу и что кризисы суть настоящие помощ-­
ники нашему внутреннему развитию. Как говаривали
в старину: «Доброхотного судьба ведет, недоброхот-­
ного тащит силой».

 


1 | 2 | 3 | 4 | 5 | 6 | 7 | 8 | 9 | 10 | 11 | 12 | 13 | 14 | 15 | 16 | 17 |

Поиск по сайту:



Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав. Студалл.Орг (0.005 сек.)