АвтоАвтоматизацияАрхитектураАстрономияАудитБиологияБухгалтерияВоенное делоГенетикаГеографияГеологияГосударствоДомДругоеЖурналистика и СМИИзобретательствоИностранные языкиИнформатикаИскусствоИсторияКомпьютерыКулинарияКультураЛексикологияЛитератураЛогикаМаркетингМатематикаМашиностроениеМедицинаМенеджментМеталлы и СваркаМеханикаМузыкаНаселениеОбразованиеОхрана безопасности жизниОхрана ТрудаПедагогикаПолитикаПравоПриборостроениеПрограммированиеПроизводствоПромышленностьПсихологияРадиоРегилияСвязьСоциологияСпортСтандартизацияСтроительствоТехнологииТорговляТуризмФизикаФизиологияФилософияФинансыХимияХозяйствоЦеннообразованиеЧерчениеЭкологияЭконометрикаЭкономикаЭлектроникаЮриспунденкция

Мученичество Энди

Читайте также:
  1. Мученичество на уровне зрелости малыша, делающего свои первые шаги.

 

Энди был приятным, забавным пареньком, которого все любили, но постоянно дразнили, просто потому, что так с Энди Дрейком вели себя все. Он нормально воспринимал подтрунивание. Всегда улыбался в ответ, и его большие глаза, казалось, отвечали: «Спасибо, спасибо, спасибо» - каждый раз, когда он опускал ресницы.

Для нас, пятиклассников, Энди был нашим мальчиком для битья. А он, казалось, был даже благодарен, воспринимая это как особую цену за членство в нашей группе.

Энди Дрейк не ест пирожных,

А его сестра не ест пирогов.

Если б не благотворительная помощь,

Семейство Дрейков умерло бы.

Энди даже как будто нравилась эта дразнилка. А мы были в восторге от самих себя, что так удачно все сочинили.

Не знаю, почему Энди терпел все это. Так уж получилось, никто специально к этому не призывал.

Не помню, чтобы когда-либо упоминалось, что отец Энди сидит в тюрьме, а его мать зарабатывает стиркой и водит к себе мужчин. Или что ноги, локти и ногти у Энди всегда были грязными, а его старое пальто было ему велико. Нам скоро надоело потешаться над этим. А Энди никогда не защищался.

Думаю, юности присущ снобизм. Теперь-то ясно, что мы в своей группе полагали - принадлежать к ней наше право, а Энди мы терпим только из милости.

Несмотря на это, мы все любили Энди до того дня… до того самого момента.

«Он какой-то другой! Он нам не нужен!»

Кто из нас произнес эти слова? Все прошедшие годы я обвинял в этом Рэндольфа, но, честно говоря, я не помню, кто сказал те слова, разбудившие в нас дремлющую дикость. Да это и не важно, потому что поспешность, с которой мы это поддержали, говорит за нас.

«Я не хотел делать того, что мы сделали».

Долгие годы я пытался этим утешить себя. Потом однажды наткнулся на неприятные, но неопровержимые слова, которые навсегда сделали меня виновным:

Самые жаркие уголки адского пекла оставлены для тех, кто в критический момент оставался нейтральным.

В те выходные наша компания планировала отдыхать, как обычно. В пятницу после занятий мы собрались дома у одного из членов нашей группы, чтобы оттуда пойти в поход в близлежащий лес. Наши матери, взявшие на себя большую часть подготовки к этому «сафари», собрали лишний пакет и для Энди, который должен был присоединиться к нам после выполнения своих домашних обязанностей.

Мы быстро разбили лагерь. Личная храбрость усиливалась коллективной, в тот момент мы были «мужчинами», которые должны были выжить в джунглях.

Друзья сказали мне, что раз это мой поход, я и должен сообщить Энди новость!

Я? Я, который уже давно считал, что Энди втайне относится ко мне чуть лучше, чем ко всем остальным, потому что по-щенячьи смотрит на меня? Я, который часто замечал, что его огромные, широко открытые глаза излучают любовь и преданность?

Я до сих пор ясно вижу, как Энди едет ко мне по длинному, темному коридору между деревьев. Отдельные лучики вечернего света подвижным узором ложатся на его грязный старый джемпер. Энди едет на своем ржавом велосипеде, единственном в своем роде, - дамский велосипед, у которого вместо шин прикручены к ободьям куски садового шланга. Вид у него возбужденный и счастливый, я никогда не видел его таким радостным, этого мальчика, который был лишен детства. Я знал, что он предвкушает встречу с нами, свою первую возможность испытать «мальчишеские радости».

Энди помахал мне. Я не ответил на его приветствие. Соскочив со смешного велосипеда, он побежал ко мне, переполненный радостью и желанием говорить. Остальные спрятались в палатку и сидели тихо, но я ощушал их поддержку.

Почему он не может быть серьезным? Неужели он не видит, что я не разделяю его радости? Неужели не видит, что его слова меня не трогают?

И вдруг он увидел! Невинное выражение лица Энди сделало его еще более уязвимым. Весь его вид говорил: «Мне будет очень плохо, Бен, да? Ну что ж, давай». Он, без сомнения, настолько привык к разочарованиям, что даже не подготовился к удару. Энди никогда не был бойцом.

Сам себе не веря, я услышал, как говорю: «Энди, ты нам не нужен».

Я до сих пор вижу, как с поразительной быстротой на глазах у Энди выступили две огромные слезы и застыли там. Я мысленно проигрывал эту сцену миллион раз. Что было во взгляде Энди, устремленном на меня, - застывшем на мгновение, которое длилось целую вечность? Это была не ненависть. Шок? Неверие? Или жалость - ко мне?

Или прощение?

Наконец губы Энди дрогнули, и он повернулся, не возразив, ничего не спросив, и отправился в долгий, одинокий обратный путь домой в темноте.

Когда я вошел в палатку, кто-то из нас - наименее чувствительный - запел старую дразнилку.

А потом мы все вдруг поняли! Мы не голосовали, ничего не обсуждали, но все мы поняли. Мы осознали, что допустили ужасную, жестокую несправедливость. Мы вдруг вспомнили слова, отпечатавшиеся в памяти после десятков уроков и церковных служб. Словно в первый раз мы услышали: «…так как вы сделали это одному из сих братьев Моих меньших, то сделали Мне».

Мы поняли, что уничтожили человека, созданного по образу и подобию Божьему, единственным оружием, против которого нет защиты и которому нет оправдания, - отвергли его.

Энди плохо посещал школу, поэтому я не могу точно сказать, когда он ее бросил, просто однажды я понял, что он больше не придет. Много дней я провел, стараясь найти подходящий способ сказать Энди, насколько мне стыдно. Теперь я знаю, что вполне хватило бы дружеского объятия, или слез, или просто молчания. Мы излечились бы оба.

Я никогда больше не видел Энди Дрейка. Не знаю, куда он уехал и где он сейчас, если он еще жив.

Но было бы неточным сказать, что я не видел Энди. За десятилетия, прошедшие с того осеннего дня в лесу Арканзаса, я встречал тысячи Энди Дрейков. Моя совесть надевала маску Энди на лицо каждого неблагополучного человека, с кем меня сталкивала жизнь. Все они смотрели на меня тем загнанным, ищущим взглядом, который отпечатался в моем мозгу в тот давний день.

 

Дорогой Энди Дрейк!

Шанс, что ты прочтешь эти строки, очень невелик, но я должен попытаться. Слишком поздно облегчать свою совесть этим признанием. Я не ожидаю и не хочу этого.

О чем я молюсь, мой маленький давний друг, так это о том, чтобы ты каким-то образом смог понять постоянную силу своей жертвы и чтобы она тебе помогала. То, что в тот день ты пережил из-за меня, и то мужество, которое ты продемонстрировал, Бог превратил в благословение. Понимание этого может смягчить твои воспоминания о том ужасном дне.

Я не святой, Энди, и в жизни я не всегда делал то, что мог и должен был. Но я хочу, чтобы ты знал: я больше никогда сознательно не предал ни одного Энди Дрейка. И клянусь, никогда не сделаю этого в будущем.

Бен Бертон

 


1 | 2 | 3 | 4 | 5 | 6 | 7 | 8 | 9 | 10 | 11 | 12 | 13 | 14 | 15 | 16 | 17 | 18 | 19 | 20 | 21 | 22 | 23 | 24 | 25 | 26 | 27 | 28 | 29 | 30 | 31 | 32 | 33 | 34 | 35 | 36 | 37 | 38 | 39 | 40 | 41 | 42 | 43 | 44 | 45 | 46 | 47 | 48 | 49 | 50 | 51 | 52 | 53 | 54 | 55 | 56 | 57 | 58 | 59 |

Поиск по сайту:



Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав. Студалл.Орг (0.004 сек.)