О шестом познании

Когда (подвизающийся) придет в навык беспристрастия, тогда даруется ему шестое познание, называемое крепостью (Пс. 28, 11; Ис. 11, 2), и начинает он бесстрастно видеть доброту чувственных тварей. Ибо все помыслы бывают трех устроений: человеческий, демонский и ангельский. Человеческий помысел бывает, когда взойдет на сердце простая мысль о каком-либо создании, например, (вспомнится) человек, золото или что-либо иное из чувственных творений. Демонский же помысел бывает сложный – из мысли и страсти. При (мысли о) человеке побуждает или к неразумной дружбе, то есть любви к другу, не ради Бога бывающей, или к плотскому греху, или опять к безрассудной ненависти, то есть злопамятности или порицанию кого-либо. При (мысли о) золоте, подобным же образом, побуждает к сребролюбию, или к похищению, грабежу, или к чему-либо такому, или к ненависти и хуле на дела Божии, чтобы тем или другим привести к погибели. Но если мы любим вещи не в должной мере и предпочитаем любовь к ним любви к Богу, то ничем не отличаемся от идолослужителей, говорит святой Максим. И опять, если ненавидим их, как не весьма хорошие (Быт. 1, 31), прогневляем Бога. Ангельский же помысел есть бесстрастное видение вещей, то есть истинное знание, средина между обеими стремнинами, охраняющее ум и отделяющее правое намерение от окружающих его шести сетей дьявольских. (Шести) говорю, то есть превышения и унижения, от (уклонения) в правую сторону и в левую, от (уклонения) вовнутрь или вне правого намерения. Так, истинное знание есть как бы средоточие, находящееся среди упомянутых шести сетей, которому Ангелы научают земнородных, умертвивших себя миру, дабы ум их был бесстрастен и видел вещи должным образом. Не превышал правого намерения возношением, полагая, что понимает что-либо собственною мудростью, но и не унижался неразумием, как бы не могущий достигнуть совершенства; не уклонялся в правую сторону отвращением от вещей и ненавистью, и в левую – неразумною привязанностью, то есть пристрастием; не остался бы внутри правого намерения совершенным неведением и леностью и не (вышел бы) вне его многоиспытанием и неразумным старанием от пренебрежения и лукавства. Но с терпением, и смиренномудрием, и благою надеждою да заимствует ведение от твердой веры. Дабы тем, что он отчасти уразумел, восходить к любви Божией и чрез разумное неведение, по недоумению, приобретать смиренномудрие, и постоянною надеждою и верою достигнуть цели искомого дела. (Такой человек) ни к чему отнюдь не питает ненависти, как бы к худому, но и напротив, не любит неразумно, а рассматривает человека и удивляется, как ум (его) есть беспредельный образ невидимого Бога, хотя ограничивается телом, как говорит Великий Василий, и как достигает он крайних пределов того, что имеет образ, как Бог, промышляющий о мире, ибо ум преобразуется и начертывается по виду воспринимаемого им предмета, когда же сподобится быть в Боге, превысшем образа и вида, тогда и сам бывает необразен и безвиден.

Потом удивляется, как всякую мысль ум может сохранить, и позднейшие помышления не могут изменить первых, и опять, первые мысли отнюдь не вредят позднейшим, но мыслительная сила, как сокровищница, все содержит в себе незабвенным; и ум, когда пожелает, языком выражает помышляемое, не только новое, но и задолго перед тем приобретенное. И как, опять, слова всегда выходят, а ум остается неоскудевающим. И еще: рассматривая тело, удивляется, как глаза, уши и язык извне получают пользование, по желанию души, одни светом, другие воздухом и никакое чувство не мешает другому, и ничего не может сделать помимо намерения души. И как бездушное тело, повелением Божиим, соединилось с умною и словесною душою, которая, как говорит Дамаскин, создана Святым Духом, чрез вдуновение; хотя некоторые и не знают этого, полагая, что душа – от пресущественного Божества, что невозможно. Златоуст говорит: для того, чтобы ум человеческий не возомнил о себе, что он есть Бог, Бог вложил в него забвение и неведение, дабы ум, чрез это, приобрел смирение. И еще: Создатель восхотел естественное смешение это сделать способным к разделению; и разумная душа, как говорит Лествичник, отходит или горé, то есть на небо, или – увы! – долу, то есть в ад, а земное тело возвращается в землю, из которой оно взято. И опять: благодатью Спасителя нашего Иисуса Христа, разделенное, во втором пришествии Его соединится, чтобы каждый из нас получил по делам своим. О чудо! кто, хотя мало ощутив сию тайну, не ужаснется? (Господь) опять воздвигает из земли человека, после столького зла, им сделанного, и презрения Его заповеди, и дарует ему бессмертие, которое имел он прежде, но не сохранил тогда заповедь, сохранявшую его от смерти и тления, возгордился и навлек на себя смерть.

Удивляясь всему этому в человеке и многому другому, учимый мысленно действием Ангелов, человек приходит в ужас. И опять, видя красоту золота и его употребление, удивляется, как из земли произошло такое (вещество) ради нас, чтобы немощные (душою) раздавали имение в милостыню, а не пожелавшие сего, чрез искушения, невольно получали помощь ко спасению, если с благодарением переносят постигающее их, – и спасаются и те и другие. Предпочитающие же нестяжание получат венцы, как совершающие вышеестественное, так же, как и подвизающиеся в девстве, и тленную и земную вещь не предпочитающие заповеди Божией, но (взирающие на нее) как на творение Божие, потребное для жизни тела и спасения, достойную не ненависти, а воздержания и любви. И просто: доброту всякой вещи и употребление ее беспристрастно видит просвещаемый и любит Творца. Рассматривая же все, подлежащее чувствам, вышние и нижние создания, небо, говорю, солнце, луну, звезды, облака, тучи, дожди, снег, град, и как, при такой теплоте, замерзает вода (в граде), после того, гром, молнию, ветры, воздух, перемену их, времена, годы, дни, ночи, часы, мгновения, землю, море, бесчисленное множество скотов, четвероногих животных, зверей и пресмыкающихся, многие роды птиц, источники и реки, бесчисленные роды растений и трав, садовых и диких, видит во всех порядок, устройство, величие, доброту, число, соединение, согласие, употребление, сходство, многоразличие, красоту, положение, движение, цвет, образы, виды, возвращение опять в то же, пребывание в тлении; и просто: приводя себе на ум все чувственные создания, ужасается, удивляясь Создателю; как Он одним повелением вывел из небытия четыре стихии⁷⁸: землю, воду, огонь и воздух, и как они, противные одна другой, по премудрости Божией, не вредят друг другу, и как Он из них все сотворил ради нас, и как это мало в сравнении со снисхождением Христовым, по Богослову, и будущими благами. Рассматривая же сокровенную в творениях благость Божию и премудрость, силу Его и промысел, как Сам Он сказал (Иову об искусствах; Иов. 38), потом – заключающуюся в словах и письменах: как чрез эти малые и бездушные чернила такие и столькие тайны открыл Он нам Божественными Писаниями. Удивительно и то, что святые пророки и апостолы со многим трудом и любовью к Богу достигли таковых благ, а мы научаемся от одного чтения; ибо Писания, как одаренные словом, поведают нам чудесное. И знающий это верует, что в творении нет ничего излишнего или худого; но и то, что бывает вне воли Божией, Бог чудесно претворяет в доброе. Так, падение дьявола не было (делом) воли Божией, но и это обратилось в пользу спасаемых. Ибо Бог попускает ему, как говорит святой Исаак, искушать имеющих произволение, по силе каждого, чтобы дьявол был постыжден равноангельными людьми и побежден, при содействии Божием, не только мужами, но и премногими женами, чрез терпение и веру в Подвигоположника, от Которого получают они и венцы нетления, по Его благодати и человеколюбию: ибо Он есть победивший и побеждающий бесстыдного змия и человекоубийцу. Получивший дарование духовного ведения знает, что вся добра зело (Быт. 1, 31); иной же, имеющий только начало боговедения, должен со смирением знать, что он (еще) не знает, говоря о всяком деле "не знаю", как говорит Златоуст. Ибо он сказал: если кто скажет о высоте небес, что она такая-то, а я ответил бы – "не знаю", то я всячески сказал бы истину, хотя он и обольщается, думая, что знает то, чего он не знает как должно, по слову апостола (1 Кор. 8, 2). Потому мы и должны с твердою верою и вопрошением опытных принимать догматы Церкви и рассуждения учителей о Божественном Писании и о чувственных и мысленных созданиях, чтобы, утверждаясь на собственном разуме, не пасть нам скоро, как говорит святой Дорофей. Но во всем надобно нам находить свое неведение, чтобы таким образом (человек), ища и не доверяя своим помышлениям, возжелал научиться и, недоумевая, при многом знании, познал свое неведение, (неизмеримо далекое) от бесконечной премудрости Божией. Ум духовный всячески получает и духовное чувство⁷⁹, когда очистит себя Богу, как говорит Богослов. Однако при ведении мы должны иметь и большой страх, как бы не нашлось и одного лукавого мнения⁸⁰, сокрытого в душе, которое может погубить ее без другого греха, как говорит Великий Василий. Потому и не должны мы, по лености или тщеславному усердию, стремиться к этому ведению прежде времени, но по порядку исполнять заповеди Христовы и прежде упомянутые ведения не колеблясь⁸¹. Когда терпением и многими слезами страха и плача омоем душу свою и достигнем того, чтобы видеть (все) по естеству, и получим в этом навык, тогда и в это ведение ум придет самодвижно, мысленно наставляемый Ангелами. Если же кто-либо будет так дерзок, что прежде первого захочет войти во второе, то пусть он знает, что не только не достигнет цели угождения Богу, но и воздвигнет на себя многие брани, особенно же от ведения о человеке, как мы слышали о Адаме. Страстным вовсе не полезно совершать дела или иметь помышления, свойственные бесстрастным, как и младенцам нимало не полезна твердая пища, весьма полезная совершеннолетним. С рассудительностью⁸² надобно желать и уклоняться по (своему) недостоинству: по отчаянию и лености не отвращаться благодати, когда она придет, но и по дерзости не искать чего-либо прежде времени; чтобы, ища преждевременно, как говорит Лествичник, того, что приходит в свое время, не лишиться сего и в должное время⁸³. Притом, может быть, обольстившись, и не получим исправления от какого-либо человека или Писания. Если же кто-либо имеет намерение по Богу и, со смирением и терпением постигающих его искушений, ищет вещи по недоумению, и может быть, обольстится в этом, то Бог пошлет ему вразумление⁸⁴, и тогда с большим стыдом и радостью обращается он назад, ища пути отцов. Ибо совершаемое ради Бога, а не ради чего-либо иного, говорит Лествичник, вменяется нам во благое, от благодати, хотя бы и не совсем было благо⁸⁵. Если же не так, и (человек) не имеет терпения и многого смирения, то пострадает, как уже и пострадали многие, и погибли чрез свое безумие, доверяя своим разумениям, и думая, что хорошо идут, не имея наставника или опытности, происходящей от терпения и смирения. Ибо опытность не имеет скорби, ни искушения, а может быть, и брани. Если же и попущено будет несколько побороться, то это искушение делается для опытного причиною многой радости и пользы, ибо оно попускается Богом для научения (большей) опытности и получения мужества против врагов. Признаками сего суть: слезы и сокрушение души пред Богом и то, чтобы прибегать к безмолвию и к Богу с терпением, с трудом испытывать писания и с верою желать (достигнуть) цели⁸⁶ Божией. Признаком же первого есть: сомнение в помощи Божией, стыд спрашивать со смирением, удаление от безмолвия и чтения, любовь к попечениям и беседам, с мыслию в них найти покой, что невозможно. (Напротив), в такое время еще более укореняются страсти, усиливаются искушения и умножаются малодушие, неблагодарность и беспечность от многого неразумия. Потому что иные суть искушения сынов, к их вразумлению и обучению встретившемуся предмету учения, и иные – врагов, к погибели, – особенно же когда кто-либо осмеян⁸⁷ гордостью, ибо Бог гордым противится, смиренным же дает благодать (Притч. 3, 34).

Всякая скорбь, соединенная с терпением, хороша и полезна, а без терпения есть отвращение Божие и бесполезна, если только кто-либо не уврачует ее смиренномудрием; ибо другого врачевства не существует. Смиренномудрый, когда бывает оскорблен, порицает и обвиняет себя самого, а не другого кого-либо, и потому терпит, ища освобождения⁸⁸ от Бога, и, получив его, радуется, и терпит с благодарением, и, приобретя в этом опытность, получает познание. Познавая свою немощь и неведение, с трудом ищет врача и ищай обретает исцеление, как сказал Сам Христос (Мф. 7, 8); и получив его – любит, любя же, бывает более любим, и, очищая себя, по возможности, подвизается – приготовить место Любимому. И Сей, найдя место, обитает, как сказано в старчестве, и, обитая, сохраняет дом Свой, и он начинает просвещаться. Просвещаемый же познает, и, познавая, бывает и сам познаваем, как говорит Дамаскин. И так эти (делания) и прежде упомянутые должен каждый сохранять по порядку, и, что успеет понять, то должен исполнять на деле, а чего не успеет постигнуть, – должен благодарить с молчанием, как говорит святой Исаак, чтобы не подумал войти бесстыдно (в ведения). Ибо тот же святой, заимствовав слова от Сираха, говорит: егда обрящеши мед, яждь умеренно, да не како пресыщен изблюеши (ср.: Притч. 25, 16). И, как говорит Богослов, ведение необузданное, может быть, увлечет и в стремнины, то есть то, чтобы искать превышающего меру, и не хотеть сказать: "Бог знает это, а я кто такой?", и – веровать тому, что Сотворивший горы и великих китов утончил и жало пчелы, как говорит Великий Василий. Достигший от крепости – разума (Ис. 11, 2), от чувственного познает мысленное, и от временного и видимого – невидимое и вечное. И познает, по благодати, о горних Силах, и то, что весь мир недостоин и одного праведника. Обрати внимание, говорит Златоуст, стольких племен и народов один праведник – больший. Ангел же всячески больший человека, и одно видение его приводит в полнейший ужас⁸⁹. И опять, что испытал равноангельный Даниил, увидев Ангела (Дан. 8, 17).

Поиск по сайту: