 |
АвтоАвтоматизацияАрхитектураАстрономияАудитБиологияБухгалтерияВоенное делоГенетикаГеографияГеологияГосударствоДомДругоеЖурналистика и СМИИзобретательствоИностранные языкиИнформатикаИскусствоИсторияКомпьютерыКулинарияКультураЛексикологияЛитератураЛогикаМаркетингМатематикаМашиностроениеМедицинаМенеджментМеталлы и СваркаМеханикаМузыкаНаселениеОбразованиеОхрана безопасности жизниОхрана ТрудаПедагогикаПолитикаПравоПриборостроениеПрограммированиеПроизводствоПромышленностьПсихологияРадиоРегилияСвязьСоциологияСпортСтандартизацияСтроительствоТехнологииТорговляТуризмФизикаФизиологияФилософияФинансыХимияХозяйствоЦеннообразованиеЧерчениеЭкологияЭконометрикаЭкономикаЭлектроникаЮриспунденкция
Классическая немецкая философия: специфика и круг проблем
Период ‑ 1770-1831 гг. Лица: Кант, Фихте, Шеллинг, Гегель, Фейербах.
Высшая форма классического рационализма: разум организует действительность по образу и подобию своему. Преддверие неклассического философствования.
Разнообразие: дуализм Канта, субъективный идеализм Фихте, объективный идеализм Гегеля, материализм Фейербаха.
Кант усомнился в познаваемости объекта, исследовал способности разума. Якобы выявил, что знание производно и от субъекта. По Канту «феномены» (то, что в нас) известны – «ноумены» (то, что вне нас) нет, есть априорные (доопытные) идеи и их соединяющие суждения – всеобщие схемы сознания. Не теоретический, а практический разум дает нам знание Бога и реальности, а также ведет по жизни. Категорический императив предписывает поступать согласно долгу против хотения.
Фихте, Шеллинг, Гегель якобы искали механизмы генезиса транцедентальных (из недоступного приходящих) истин, которые по причине своей всеобщности не могут прийти через ограниченные человеческие чувства.
Диалектика Гегеля – универсальная логика становления и развития разума, природы и истории, путь от поверхностных абстракций к их всеобщей, конкретной системе.
Фейербах доказал, что Абсолютный разум Гегеля – есть выхолощенный разум человека и занялся человеком как реальной основой всякого философствования.
ДОПОЛНЕНИЕ: Вышеприведенный ответ вполне годится для ответа на вопрос № 10 Примерного перечня вопросов вступительного экзамена в аспирантуру Белгосуниверситета: «Немецкая классическая философия и ее культурно-историческое значение».
10,
| 6.Современная западная философия: направления и школы. |
| 1. Прагматизм. Фрейдизм и неофрейдизм. 2. Позитивизм, неопозитивизм и постпозитивизм. 3. Феноменология. Герменевтика. 4. Современная западная религиозная философия. 5. Экзистенциализм. 6. Структурализм и постструктурализм. 7. Философия постмодернизма. Используя термин современная западная философия, мы подразумеваем философскую мысль Западной Европы и Америки конца Х1Х – начала ХХ1 века. Развитие классической философской традиции можно обозначить, начиная с Античности и заканчивая серединой 19 ст. Классическое философствование характеризуется ясностью, рациональностью, системностью, вниманием к онтологической и гносеологической проблематике, а так же некоторой универсальностью и стремлением к научности понятийного аппарата философии. С середины 19 века начинается новый этап развития философской мысли, который включает в себя как неоклассические, так и постклассические направления[1]. Причинами возникновения новой философии становится кризис рационалистического мировоззрения, симптомы которого хорошо видны уже в иррационалистической традиции 19 века (Шопенгауэр, философия жизни), и существенная фрагментация проблемного поля философии, что явилось следствием переосмысления сущности философских проблем и невозможности системно охватить все вопросы человеческого и природного бытия. Главная особенность неклассического философствования – так называемый антропологический поворот, т.е. осмысление всех философских проблем, прежде всего как проблем человеческого бытия. Нео- и постклассическое философствование отличается плюрализмом, предъявляет серьезные претензии к разуму, акцентирует интерес к человеку в мире (в «жизненном мире» и мире культуры), в числе главных задач ставит проблему анализа языка, языковой реальности, текстов культуры, а так же отличается, как правило, особым понятийным аппаратом, использующим художественные сравнения, метафоры, иносказания и пр.[2] Современная западная философия объединяет в себе множество различных школ, концепций, зачастую противоречащих друг другу как в подходе к анализу окружающего мира, к человеку, так и в используемых методах. В рамках данного пособия невозможно представить весь спектр учений современной философской мысли, поэтому предлагаем лишь обозначить наиболее представительные и комплексные концепции – это нео- и постпозитивизм, герменевтика, прагматизм, религиозная философия, экзистенциализм, а так же структурализм и постструктурализм, фрейдизм и неофрейдизм, постмодернизм и др. 1. Прагматизм. Фрейдизм и неофрейдизм. Прагматизм (Ч.Пирс, У.Джеймс, Дж. Дьюи) Философы – прагматики представляли философию как практическую науку, которая призвана рассматривать утилитарные проблемы человеческого бытия. Согласно У. Джеймсу истинными являются лишь те положения, которые наиболее приспособлены к практической деятельности человека и человечества (Истина – это кредитный билет, который имеет силу только в определенных условиях). По мнению другого яркого представителя прагматизма Д, Дьюи для успешных познавательных действий человеку свойственно использовать множество методов. Следовательно, делает вывод автор, любая истина носит условный, договорный (конвенциальный) характер и определяется как полезность, живучесть идеи. Таким образом, в определенном смысле, прагматизм выработал в гносеологии иммунитет против догматизма и фундаментализма. Прагматизм отвергает абстракции, спорные положения и неизменные принципы. Философия должна быть нацелена на удовлетворение потребностей и интересов реального человека. Различные виды деятельности должны рассматриваться в зеркале адаптации (приспособления) индивида к сложившимся условиям жизни. Как утверждает Дьюи, функция интеллекта состоит в том, чтобы устанавливать путь, каким могут быть созданы в будущем эффективные и выгодные отношения с объектами окружающего мира. Таким образом, стираются грани между практикой и теорией, верой и знанием; в итоге все сводится к приспособительному поведению. Именно в нем заключается основная функция интеллекта, который призван преобразовать неопределенную ситуацию в определенную. Любые проблемы прагматизм решает с позиций утилитаризма: допустимо все то, что приносит пользу человеку. Естественно признаются определенные моральные рамки. Какие? На этот простой вопрос прагматизм чаще всего затрудняется ответить, поскольку по его установке любая моральная ситуация неповторима и каждый раз требует индивидуального подхода. Универсальной этики не существует, все этические проблемы носят открытый (т.е. – дискуссионный) характер. Утилитарный подход прагматизм распространяет и на науку, понятия и категории которой отождествляются с инструментами действия, используемыми в зависимости от ситуации. Это философское направление наряду с решением проблем познания и действия (практики) интересуется так же изучением поведения человека. С точки зрения прагматиков поведение детерминировано верой (готовностью действовать определенным образом), привычкой (устойчивой верой) и убеждениями (способом действия). Универсальным средством изменения мира и социума является изменение привычек. Фрейдизм и неофрейдизм (З.Фрейд, К.Г.Юнг, Э Фромм, К.Хорни, Г.Салливан, и др.) Основатель фрейдизма – известный австрийский психиатр, философ З.Фрейд. В работе «Я и Оно» Фрейд предлагает оригинальную психоаналитическую концепцию, основой которой становится новое понимание структуры человеческой психики. Согласно взглядам З.Фрейда, структура психики включает в себя 3 слоя: оно (глубинный слой бессознательных влечений – бессознательное), я или ego (посредник между бессознательным и внешней реальностью (собственно сознательное) и сверхъЯ или superego (олицетворяет установки общества, культуры в целом – слой сверхсознательного, надындивидуального начала человеческой психики). Бессознательное по Фрейду определяется, прежде всего, двумя господствующими влечениями – сексуальным и влечением к смерти (эрос и танатос); неудовлетворенные влечения и стремления сублимируются, т.е. энергия бессознательного используется не по прямому назначению, а в целях и интересах культуры (примером может служить научное и художественное творчество). В концепции Фрейда бессознательное превращается в тот смысловой ключ, с помощью которого реконструируется не только история психического развития индивида, но и в целом история происхождения и развития человеческой культуры (работа «Тотем и Табу»). В творчестве З.Фрейда не только раскрыто фундаментальное значение сферы бессознательного в жизни человека, но также предложены нестандартные интерпретации человеческой психики, соотношения культуры и естественных основ в жизнедеятельности человека и общества. В определенном смысле Фрейд осуществил биологизацию человеческого существа, сложные социальные и психические явления сводятся у него к элементарным физическим и биологически процессам[3]. Неофрейдизм, критикуя ортодоксальные взгляды своего учителя, стремится преодолеть идеи пансексуальности, отказывается от учения о либидо, сублимации, вводит понятие коллективного бессознательного (К.Г.Юнг). У Э.Фромма центральным понятием стал «социальный характер», в котором выражается совокупность фундаментальных потребностей человека. Одни из них обусловлены биологически, другие – детерминированы социальной средой[4]. Социальный характер складывается под воздействием общества, но изменение общества начинается с изменения социального характера (если социальный характер в новых условиях остается старым, то люди, обладающие им, будут стремиться воспроизвести прежнюю социальную структуру). Основным мотивом поведения человека Фромм считал страсти. Страсти носят иррациональный характер, укротить их может только разум. Модернизацию общества на гуманистических началах Фромм сводит к изменению сознания и распространению новых форм психодуховной ориентации, которые эквивалентны религиозным системам прошлого. Современный неофрейдизм (В.Рейх, К.Хорни, Г.Салливен) развивает идеи принципиальной необъяснимости человеческой деятельности, мистической сущности сексуальной свободы и негативного разума человечества, исключающего рациональность; общество неофрейдизм рассматривает как источник «всеобщего отчуждения», которое враждебно развитию личности. Так, по мнению К. Хорни основа мотивации поведения человека – «коренная тревога», которая возникает у ребенка из-за изолированности и беспомощности в потенциально враждебном мире. Эта тревога усиливается при недостатке любви и внимания со стороны родителей и окружающих людей. Чтобы подавить возникающие вследствие этого невротические конфликты человек использует защитные механизмы в виде определенных стратегий поведения (движение «к людям», «от людей», «против людей»). Салливен так же считает источником неврозов тревожность, возникающую в межличностных отношениях людей. Основная цель психотерапии Салливена - выработка защитных механизмов личности, обеспечивающих ее адекватное приспособление к окружающим (основным механизмом защиты личности выступает ее «система самости» – особая инстанция личности, предписывающая и запрещающая определенные образцы поведения в обществе в зависимости от конкретных межличностных ситуаций). 2. Позитивизм, неопозитивизм и постпозитивизм. Еще в конце 19 – начале 20 века в западной философии оформляется позитивизм (О.Конт, Г.Спенсер, Дж. Милль и др.), высказавший идеи «положительного знания» и очищения философии от метафизических иллюзий. Позитивизм стремился обратить философию на пользу науке, адаптировать методологические принципы к бурно растущему естественнонаучному знанию. Так, О.Конт предложил признать положение о том, что наука должна опираться не на философию, а на самою себя, свершившимся фактом. В ходе дальнейшего развития позитивизма мировоззренческая сторона научной деятельности постепенно «выводится за скобки». Позитивная наука должна отказаться от постижения первоначал бытия и познания, основных положений онтологии и гносеологии (Д. Миль, Г. Спенсер). Эталоном научного знания для позитивизма является естествознание, методы которого автоматически переносятся на другие науки, в том числе социально-гуманитарные. Эти идеи позитивистской философии вполне объяснимы бурным развитием естественнонаучного знания в 19 – 20 веках, а также необоснованностью претензий классической философии стать «фундаментом» наук, систематизируя и методологически выверяя их содержание. Так называемый «второй позитивизм» (эмпириокритицизм - Мах, Авенариус) претендовал на создание абсолютно новой философии, основанной на «естественном понятии о мире» и устраняющей такие «мнимые» проблемы, как соотношение бытия и мышления, субъекта и объекта. Внешнее и внутреннее (среда и Я) представляются здесь как неразрывно связанные, находящиеся в «принципиальной координации». Они составлены из однородных элементов мира (ощущений), которые в одной связи выступает как физические, в другой – как психические. Так же и содержание опыта описывается как нейтральное – ни материальное, ни идеальное, и представляет в конечном итоге поток ощущений. Эмпириокритицизм объявляет себя философией естествознания ХХ века. Дальнейшее развитие позитивизма связано с формированием неопозитивизма (Б.Рассел, Дж. Мур и др.) и аналитической философии (основатель - Л. Витгенштейн), позднее, со становлением постпозитивизма – Т.Кун, К.Поппер, И. Лакатос и др. Главной своей задачей неопозитивизм считает анализ логических и математических конструкций, лежащих в основе построения научного знания. Здесь разрабатываются фундаментальные принципы, на основе которых, по мнению неопозитивистов, и развивается наука. Это: -принцип верификации (необходимость сравнения положений науки с данными простого опыта), -принцип конвенционализма (в основе принятия аналитических положений в научной теории лежат произвольные соглашения (конвенции) ученых, выбор подобных положений определяется их ясностью, полезностью, простотой и т.д.), -принцип физикализма (все предложения в эмпирических науках, в конечном счете, должны допускать сведение к предложениям физики, поскольку все экспериментальные науки имеют общий базис – физику). Аналитическая философия во главу угла ставит изучение языка (стихию языка), центральными проблемами здесь становятся понимание, смысл, коммуникация. Поскольку философия не дает нового знания, то её задача – осуществление анализа языковых и логических выражений, которые постоянно вводят в заблуждение исследователей. Начиная с работ Д.Мура, неопозитивизм сближается с аналитической философией и переходит от анализа математических и логических структур к исследованию функционирования обыденного языка. Аналитическая философия и постпозитивизм в своих рамках сформировали интересную и плодотворную философию науки[5]. Здесь приоритетным для исследования становится разработка анализа и динамики научного знания. Утверждается, что развитие науки есть процесс смены связанных между собой теорий, который обусловлен самими правилами исследования. Революции в науке, согласно идеям Куна, являются сменой господствующей парадигмы (общей научной картины мира), происходящей вследствие «взрыва» изнутри старой парадигмы. Основным критерием научности теории новая философия считает принцип её проверяемости (верифицируемость) и опровержимости (фальсифицируемость). 3. Феноменология. Герменевтика. Феноменология (Э. Гуссерль и др.) Феноменология вооружила философское знание принципиально новым методом анализа сознания и различных его состояний. По мнению Гуссерля философия должна исследовать «чистое сознание», представляющее собой сверхчеловеческое, абсолютное бытие. Гуссерль стремится очистить сознание от эмпирического содержания, что достигается с помощью «феноменологической редукции» (т.е. воздержания от каких-либо суждений до тех пор, пока сознание не освободится от догм и аксиом). Центральное понятие феноменологии – «интенция», направленность сознания на объект, находящийся в самом сознании, и, кроме того, сами способы этой направленности. Развивая свою теорию, Гуссерль говорит и о влиянии «жизненного мира» на сознание, т.е. опосредующее значение жизни, самого существования индивида для устройства, направленности и содержания его сознания (жизненный мир, согласно Гуссерлю, это донаучное первичное сознание и вытекающие из него формы поведения). Гуссерль считал, что философия может стать строгой наукой, но только тогда, когда сделает своим предметом структуру «чистого сознания» (феноменологию) и откажется обосновывать свои выводы с помощью опытных наук. Феноменология на Западе стала одним из наиболее влиятельных течений современной философии и усилиями её сторонников – Р.Ингардена, А.Шютца, М.Шелера - была распространена на исследование проблем эстетики, этики, психологии, социологии и др. наук[6]. Герменевтика (Г.Гадамер, П.Рикер, Ю.Хабермас и др.) С самых своих истоков философская герменевтика была связана с идеями интерпретации проблемы понимания. Её прототипами можно считать искусство толкования иносказаний в древнегреческой философии, искусство толкования Священного писания в средние века. У Гадамера герменевтика впервые превратилась в самостоятельную область знания, суть которой может рассматриваться и как учение о человеческом бытии вообще, и как основной метод гуманитарных наук. Герменевтика сконцентрировалась на изучении особенностей именно гуманитарного знания, путях его постижения, выяснении сходства и различия объяснения и понимания. Так, Гадамер полагал, что существуют разнообразные способы отношения к бытию, и науко-теоретическое освоение мира – лишь одна из многочисленных позиций человека в нем. Это означает, что научное познание не является не единственным, ни универсальным. Существуют еще философия, искусство, «историческое предание» и пр. Фундаментальной характеристикой человеческого бытия и мышления герменевтика считает «историчность», определяющуюся через время, место и конкретную ситуацию. По мнению философов - сторонников идей герменевтики социально-гуманитарные науки не могут и не должны копировать методологию естествознания. Этой методологией можно пользоваться, но с учетом особенностей и своеобразия изучаемого предмета. Заслугой философской герменевтики так же является изучение значения толкования, интерпретации в социально-гуманитарном знании. Сама интерпретация – процесс неоднозначный, поскольку толкование (например, текстов) совершается в контексте определенных традиций, а это значит, что интерпретатор подходит к своему предмету с «предубеждением» и вкладывает в него, по сути, новые смыслы. Философская герменевтика рассматривает бытие как самостоятельную языковую субстанцию. Непосредственное бытие человеку недоступно, поскольку он живет в мире, запечатленном в языке. Отсюда лингвистическая природа философии, которая обнаруживается, прежде всего, в ее диалогическом характере. Таким образом, единственно доступным и ценным миром герменевтика признает мир человеческого общения, внутри которого образуется мир культуры, ценностей, смыслов и т.д. Все составляющие культуры должны быть понятны и истолкованы (проинтерпретированы). 4. Современная западная религиозная философия В рамках постклассического философствования на Западе огромное значение приобретает религиозная философия. Наиболее значительны здесь – неотомизм (Ж.Маритен, Ж.Жильсон, П. Тейяр де Шарден) и теология протестантизма (Р.Бультман, П.Тиллих, Э. Блох и др.) Неотомисты как влиятельнейшее течение современной западной религиозной философии возрождает в новых условиях идеи Фомы Аквинского[7]. Ставя своей задачей обоснование истин католической веры, неотомисты стремятся совместить научное знание и религиозное откровение, здравый смысл и догматы Священного писания. Главными проблемами современного неотомизма становятся проблема бытия бога как творца и проблема бытия человека как высшего творения бога. В своих философских построениях неотомизм исходит из принципов креационизма (творческая роль Бога в создании мира), гносеологического дуализма (непротиворечие веры и разума), теодицеи (оправдание Бога как абсолютного добра), провиденциализма (понимание исторического процесса как божественного замысла, цель которого – спасение человечества и Царствие божие на Земле). Философия, по мнению неотомистов, – мост, соединяющий науки с теологией. Если теология (учение о боге) нисходит на землю, то философия (учение о мудрости) стремится подняться к божественному. Понятие «теология» и «философия» не исключают друг друга, хотя теология и занимает высшую ступень в иерархии наук. В силу этого теология выходит за рамки существующих представлений. Предложенный Фомой Аквинским и его последователями принцип гармонии веры и разума предполагает, что религиозная вера и знание суть различные пути постижения Бога, который открывается естественным образом через познаваемый разумом сотворенный мир и сверхъестественным образом – через Откровение, божественное слово. Рациональное знание ценно, потому что оно позволяет более полно понять истины Откровения. По мнению неотомистов, несоответствие выводов науки догматам веры свидетельствует только о неправильном ходе рассуждений, приводящем к естественным заблуждениям. Впрочем, есть и догматы, при постижении которых обнаруживается ограниченность философии и тем более науки. Таковыми являются догматы Боговоплощения, воскресения, троичности Бога, которые постигаются только путем божественного Откровения. В этом смысле теология, по мнению Маритена, является в одно и то же время и вершиной рационального знания, доступного человеку, и нерациональным сверхразумным знанием, тождественным вере. Заметное место в религиозной философии католицизма занимает антропологическая проблематика. Большое внимание уделяется вопросам нравственности и морали, общечеловеческим ценностям. Философские этические поиски должны направлять, в конечном счете «светом Веры». Стремясь к благу, личность обретает добродетель. Источник веры, согласно доктрине неотомизма, – божественное откровение. Основные проблемы, решаемые протестантской теологией ХХ века – греховность человека, ограничивающая его возможности, проблемы культуры (соотношение христианства и культуры, судьбы европейской культуры и европейского человечества, эсхатологическая перспектива культуры). Так, согласно Тиллиху идеалом культуры становится «теономная» культура, все формы которой пронизывает и направляет присутствие Безусловного (т.е. Бога). Осуществление «теономии» культуры (в противовес еще господствующей на Западе автономной – бездуховной культуры) знаменует поворотный момент истории – «кайрос». Смысл истории связывается Тиллихом с такими моментами - «кайросами», когда Бытие (Бог) открывается человеку. Радикальная теология конца ХХ века (Бонхоффер, Альтицер и др.) переосмысливает протестантские идеи в связи с трансформацией религиозного сознания. Здесь рассматриваются новые понятия «мертвого Бога», «секулярной теологии», «религиозного сексизма» и др. Радикальная теология представляет человека как «совершеннолетнее существо» (Д.Бонхоффер), призванное быть партнером Бога и нести ответственность за управление секулярным обществом. Идеи радикальной теологии основываются на сведении божественного к человеческому; верить в Бога здесь означает «принимать и утверждать самого себя как целостность». Развитие идей радикальной теологии связано так же с «феминистской теологией», выступающей против «андроцентристского» (ставящего в центр мужчину) мира, и эсхатологическими концепциями (Э.Блох), истолковывающими открытость человека миру, открытость Богу, способность преобразовывать действительность. 5. Экзистенциализм Одним из самых авторитетных и ярких явлений современной философии является экзистенциализм. Экзистенциализм изначально стоит на позиции антисциентизма, последовательно проводя мысль о том, что рациональная философия зашла в тупик и необходимо обратить внимание на человека, на модусы его бытия в мире. Свое идейное начало экзистенциализм берет в философии С. Кьеркегора – именно он сформулировал антитезу экзистенции (истинного бытия – существования человека) и системы. Собственно философским течением экзистенциализм стал только после 1-й мировой войны, потрясшей до основания весь социально-экономический уклад европейского общества и заставившей по-новому взглянуть на проблему человека. Уже в 40-х – 60-х годах экзистенциализм становится одним из самых популярных философских направлений ХХ века (Ясперс, Хайдеггер, Сартр, Камю, Мерло-Понти, Бердяев и др.). Обычно рассматривают как минимум две разновидности экзистенциализма – «религиозный экзистенциализм» (или христианский - Ясперс, Марсель, Бубер, Шестов) и «атеистический» (Сартр, Камю, Хайдеггер). Сущность их отличия – понимание природы «иного», от чего необходимо зависит человек. Так, религиозные экзистенциалисты природу этого «иного» определяют как «трансценденцию» (доопытную сущность), открывающуюся лишь в акте веры. Их бог – не некое человеческое подобие, а философский синоним категории бытия, понимаемого как основа мира. Бог выше всяких разделений, категорий, абстракций. У христианских мыслителей (Бердяев, Марсель) характеристика трансценденции носит отпечаток религиозных ценностей (например, у Марселя Бог – «абсолютный ты» - самый интимный и надежный друг). При всех различиях между собой религиозные экзистенциалисты не мыслят существование божественного вне акта веры. Решение проблем человека и его «экзистенциальной тревоги» религиозные экзистенциалисты видят в преодолении его отчуждения от бога. Экзистенциализм в его нерелигиозных вариантах исходит из отсутствия природы человека как таковой. В концентрированном виде эта концепция представлена в философии Сартра, по мнению которого, нет никакой природы человека, как нет и бога, который бы ее задумал. То есть, нет никакого творца человека, кроме самого же человека, он сам создает свою сущность и является существом, «устремленным в будущее». Впрочем, отрицание идеи бога не облегчает задачу экзистенциалиста определить место человека в мире. Сартр писал, что суть дела не в том, существует ли бог, а в том, что человека никто не может спасти от самого себя, даже самое убедительное доказательство бытия бога. Атеистический экзистенциализм осмыслял опыт борьбы с фашизмом и политизировал экзистенциалистскую теорию, связав ее с животрепещущими социально-политическими проблемами послевоенного времени. Подлинным манифестом «атеистического» экзистенциализма часто называют произведение Камю «Миф о Сизифе». Здесь выражено разорванное сознание – сознание абсурда – сознание экзистенциального человека. «Если бога нет, стоит ли жизнь того, чтобы ее прожить?» – задает мыслитель свой главный вопрос. Столкновение с бессмысленностью мира приводит нерелигиозного человека к единственному выходу, к надежде, которая заключена в нем самом, к творческой открытости его существования. В настоящее время философский экзистенциализм представляет собой довольно мозаичное и в то же время единое по своей сути явление. Среди его сторонников мы встречаем писателей и профессиональных философов, христиан и атеистов, мыслителей России, Германии, Франции и т.д. Идеи экзистенциализма разделяют и разрабатывают не только профессиональные философы, но также представители широких кругов европейской интеллигенции (М.де Унамуно, Х.Ортега-и-Гассет, С.де Бовуар и др.). Согласно экзистенциализму основная задача философии это не научная проблематика, а различные аспекты человеческого существования (бытия). В отличие от научного мышления, базирующегося на теоретических принципах, экзистенциальное связано с духовным миром человека, его интимными переживаниями, бессознательным отношением к миру. Экзистенционально мыслящий индивид не может относиться к прошлому, настоящему и будущему объективно, все его мышление пронизано человеческой субъективностью. Личность живет, прежде всего, эмоциями, понимая иррациональность бытия. Войны, социальные противоречия, кризис гуманизма – побуждают человека к идеям ответственного достоинства в любых катастрофических ситуациях. «Экзистенциализм – это гуманизм», – провозглашал Ж.П. Сартр. Иными словами, ответом на кризис западной цивилизации является поиск принципиально иного гуманизма, исходным тезисом которого может служить тезис «человек больше того, что он может познать, изучая себя» (К.Ясперс). Человек – существо страдающее, испытывающее негативные состояния страха, тревоги, вины, тоски и т.д. Волей провидения это существо «заброшено» в этот иррациональный мир. Экзистенция рассматривается как основная проблема философии, призванной помощь человеку в поисках смысла своего существования. Понятие «пограничной ситуации» констатирует предрешенность трагического бытия в мире, лишенном разумного начала. (Особенно это относится и ХХ веку - самому бесчеловечному в истории общества). Если в ХІХ веке отцами экзистенциальной мысли называют С. Кьеркегора (Дания), Ф. Ницше (Германия), Ф. М. Достоевского (Россия), то применительно к современному экзистенциализму к ним следует причислить немецкого философа М. Хайдеггера (1889–1976). Главным для него являлся вопрос о смысле человеческого бытия. Одинокий, покинутый, «заброшенный в мир» человек всегда сознает конечность своего существования и в этом осознании обретает мужество и свободу. Хайдеггер считает («Бытие и время»), что смысл существованию придает именно «временность», присущая только человеку. По Хайдеггеру следует учитывать четыре положения. Во-первых, личность «заброшена» в мир не по своей воле; во–вторых, мир не имеет никакого смысла, кроме придаваемого ему человеком; в – третьих, коллектив подавляет индивидуальность, но люди нуждаются в определенных пределах друг в друге; в – четвертых, личностное бытие – бытие, обращенное к смерти, бытие направленное к ничто. Структура экзистенции, по Хайдеггеру, связана с модусами (положениями) человеческого существования - совестью, ответственностью, страхом, одиночеством, раскаянием. Согласно Хайдеггеру, философская истина является собой истину человеческого бытия в мире. Философии претят успокоенность, довольство достигнутым. Сравнивая философию с религией, наукой, искусством, можно сделать вывод: философия выступает в обличье науки, но не является такой, похожа на религиозную проповедь, не будучи ею, сродни с искусством, не совпадая с ним. Иными словами, философия является относительно самостоятельным феноменом культуры, выражением экзистенции человека. Философия другого крупнейшего представителя экзистенциализма К. Ясперса (1883 – 1969) облечена в форму свободного размышления и развивается в русле темы «человек и история». Причем история у автора рассматривается как доминирующий инструмент измерения человеческого существования. Для философа (в прошлом врача – психиатра) понимание истории немыслимо без понимания человека. Человек в пограничной ситуации познает «историчность бытия». Весьма интересен у Ясперса анализ этих «пограничных ситуаций». Человек погружен в безличное массовое существование, но в экстремальной ситуации он способен как бы прозреть, понять смысл своей экзистенции (либо отсутствие ее). Обычный человек чаще всего не задумывается о смысле жизни, но в пограничной (исключительной, трагической) ситуации происходит переоценка ценностей. Наиболее яркий случай пограничной ситуации – смерть, во всей конкретности ее проявления. Лишь глубоко пережив конечность своего существования (даже через смерть своих близких), человек получает возможность открытия своего бытия в мире. Человек может преодолеть кризис и, придя к познанию себя, «самобытию», увидеть действительные связи бытия и свою судьбу (такое познание, по Ясперсу, возможно через кризисные ситуации и моменты риска – война, болезнь, либо через философское познание). Только в познании действительных связей бытия, открытии подлинного или истинного бытия есть подлинная свобода человека, считает К. Ясперс. Философская вера с позиции Ясперса находится в пограничье межу верой религиозной и научной, поэтому общей для человечества верой, может быть именно философия (на примерах Будды, Зороастра, Конфуция, Лао-цзы, Иисуса и Мухаммеда философ раскрывает основы общей духовности человечества). Наиболее надежным способом познания мира философом признается интуиция, озарение. Миропонимание французского экзистенциализма складывалось под воздействием немецкого, по времени возникновения несколько более раннего. Для французских экзистенциалистов характерно изложение своих воззрений в литературно-драматургической форме. Наиболее важными для осмысления здесь представляются идеи свободы, индивидуализма, либерального понимания исторических процессов. Рассматривая проблемы свободы и стойкости, Ж.П. Сартр (1905 – 1980), находящийся под влиянием марксистских идей, придает данной проблематике социальное и конкретно–историческое звучание. Идеи сознания как свободы и выбора вместе с идеей «случайности бытия» воплощены Сартром в романе «Тошнота», философском эссе «Экзистенциализм – это гуманизм». Человек, по Сартру, должен постоянно «изобретать себя», свободным выбором своего способа бытия «выстраивать себя». Человеку ничего не дано: он сам должен вписать себя в окружающий мир. Прошлое, с точки зрения Сартра, оказывается своего рода «заложником» свободы человека, потому, что постоянно интерпретируется свободным сознанием. Сартр оспаривает фрейдовскую идею бессознательного, настаивая на том, что ситуация реализуется только посредством человеческого выбора и действия, то есть свободы. Человек делает самого себя, обретает свою сущность, уже существуя - в этом и состоит первый принцип экзистенциализма. Никакая внешняя сила, никто, кроме данного индивида, не может осуществить его превращение в человека. В этом подлинная свобода индивида, изнанка этой свободы – ответственность, которую несет человек, если его превращение в человека в подлинном смысле так и не состоится. С понятием «свободы», у Сартра тесно связано понятие ответственности. Существование предшествует сущности (в ходе воспитания и самовоспитания из младенца вырастает личность); следовательно, человек ответственен за свое бытие и за бытие других людей. Именно в этом смысле, по Сартру, «человек осужден за свободу». В результате возникает тема абсурдности существования. Если у Хайдеггера в экзистенциальной философии доминировала проблематика «времени бытия», у Сартра – «свободы», то у А. Камю (1913 – 1960) мы часто встречаем понятие «абсурда» (своему произведению «Миф о Сизифе» он дал подзаголовок «Эссе об абсурде»). Чувство абсурда возникает у человека при соотнесении себя с окружающим (противоречие между актером и декорациями). Механизм возникновения и становления абсурда, по Камю, следующий. Это чувство возникает спонтанно, как следствие осознания бессмысленности бытия, душевной опустошенности. Неизбежность конца существования, проблема самоубийства наполняют абсурдность существования дополнительным содержанием. Справедливости ради следует отметить, что Камю не был догматиком и эволюционировал вместе с историческими обстоятельствами. От нигилизма он приходит к утверждению наличия универсальных ценностей (свою позицию он определяет словами: «Я ненавижу только палачей»). Камю написал своего «Бунтующего человека» (1950 г.) в условиях апогея сталинской идеологии, военных агрессий в Азии, угрозы возникновения очередной мировой войны. Подлинное мужество проявляет себя не в бедствии, не в примирении с обстоятельствами, не в конформизме. Мир, по Камю, «безрассудно молчалив» и, следовательно, необходимо «бунтовать». Бунтующий человек не деструктивен (разрушителен), своим поведением он способствует гармонии мира, т.е. созидает достоинство и свободу. Но свобода всегда ограничена и сводится к выбору между различными страстями, противоположными по значению импульсами. Для такого выбора требуется ясность сознания, помогающая преодолевать кипение страстей. Экзистенциальная философия оправданно исходила из того, что близость, угроза смерти чаще всего заставляет людей задуматься о смысле и содержании прожитой жизни, «повернуться» от быта, от повседневности к самому бытию, к собственной экзистенции – сущности, которая едина с существованием. И философы, и писатели-экзистенциалисты остро и ярко осмысливали ситуации на грани жизни и смерти. 6. Структурализм и постструктурализм (К.Леви-Строс, Р.Барт, М.Фуко, Ж.Лакан и др.) Задача, которую изначально поставили перед собой структуралисты, – преодолеть описательность в философском анализе, поставить философию на строго научную основу с использованием точных методов естественных наук, включая формализацию, математическое моделирование, компьютеризацию. В качестве образца для философских и культурологических исследований используется лингвистика (Фердинанд де Соссюр разработал структурный метод, который применяется для изучения разных сфер жизни человечества – в частности, культуры). Акцент ставится на исследование форм, в которых протекает духовная культуротворческая деятельность человека, всеобщих схем и законов деятельности интеллекта. Эти всеобщие формы обозначены понятием структуры (совокупность отношений, которые остаются устойчивыми на протяжении длительного исторического периода и действуют как бессознательные механизмы). В качестве таких структур или знаковых систем рассматриваются мифология, религия, язык, обычаи, традиции и пр. Например, К. Леви-Строс в качестве структур изучает бинарные оппозиции (природа-культура, растительное-животное, правое-левое, мужское-женское, жизнь-смерть), считая, что все установления социально-культурной жизни (браки, мифы, ритуалы и т.д.) основываются на этих подсознательных структурах. В работах Леви-Строса разрабатывается так же идея сверхрационализма, которая постулирует тезис о том, что с развитием культуры должна установиться гармония чувственного и рационального начал, утраченная современной европейской цивилизацией, но сохранившаяся на уровне первобытного мифологического мышления. К основным принципам структурализма можно отнести установку на синхронизм (одновременное исследование явлений), акцент на структурности изучаемых явлений, рассмотрение языка как сложной иерархической системы, где каждый элемент получает значение не сам по себе, а в контексте языковой структуры. Постструктурализм стремится преодолеть неисторизм ряда философских школ, выявить и проанализировать противоречия, возникающие в ходе познания человека и общества, с помощью языковых структур. Так, Р.Барт рассматривает проблемы анализа языка как «бытия смыслов», текста как пространства, в котором спорят разные (враждебные) виды письма и языка. М. Фуко говорит о свободе человека как понимании и использовании языка (довлеющей структуры). В европейской истории он вычленяет 3 эпистемы, основывающиеся на соотношении «слов» и «вещей» и перипетий языка в культуре. Ж. Лакан анализирует культуру через призму бессознательного, развивая мысль о сходстве или аналогии между структурами языка и механизмами действия бессознательного. Основными понятиями постструктурализма становятся «децентрация» (выявление и разоблачение основных оппозиций в разных областях социальной жизни: например, центр – периферия, власть – подчинение), «детерриторизация» (ориентация на поиск свободных социальных пространств, находящихся вне контроля власти, т.е. материальных зон бытия человека и культуры), а так же «деконструкция» (интеллектуальная стратегия, позволяющая обнаружить репрессивную логику государства и власти в любых социокультурных феноменах, представленных как текст). Постструктурализм в своей проблематике и внимании к анализу языковой и текстовой реальности сближается с философствованием постмодернизма. 8. Философия постмодернизма (Ж.Делез, Ф.Гваттари, Ж.-Ф. Лиотар, Ж.Даррида и др.) Постмодерн – определенная общекультурная ситуация конца ХХ столетия, проявляющаяся во всех сферах жизни современного общества. Постмодерн правомерно считать еще одним аспектом цивилизации конца ХХ века, создающим «новое умственное зрение», позволяющим пересмотреть всю предшествующую культурную традицию. В дискуссиях о постмодернизме первые трудности возникают в связи с переходом на новый философский язык. Последним философом, представлявшим знание о мире в виде стройной системы логически организованных категорий, был Гегель. Господствующие в постмодернизме эклектика (смешение жанров), скептицизм порождены противоречием между нравственным дискомфортом, переживаемым культурным человеком в современном Западном обществе и комфортными условиями его повседневной жизни. Еще Эпикур считал, что самым большим врагом наслаждения является его избыток. Постмодернизм эту проблему пытается решить по-своему, быть может, осознавая себя не как «конец философии», а как переходное состояние между закатом и рассветом. В своих трудах философы постмодерна неоднократно заявляют о том, что исчерпаны традиционные формы философствования, необходимо переходить к новому – нетрадиционному, не скованному границами мышлению. На первый план в этой философии выходят проблемы языка, новой субъективности, иронии, культуры «цитат и кавычек». Посмодернизм снимает саму проблему объективной реальности, переключаясь на субъективность индивида. В результате мир воспринимается как условность, действительность как нечто мнимое, которое хорошо описывается метафорой сновидения. Часто используемый философами постмодернизма термин «следовое восприятие» означает скольжение субъекта по поверхности явления без понимания сущности последнего. Таким образом, постмодернистская мысль пришла к заключению, что все, принимаемое за действительность, на самом деле не что иное, как представление о ней, зависящее к тому же от точки зрения, которую выбирает наблюдатель, и смена которой ведет к кардинальному изменению самого представления. Посмодернисты настаивают на множественности истины (в этом смысле логический закон исключенного третьего теряет свой смысл) - т.е. каждый субъект может высказывать об объекте противоположные, но одинаково справедливые суждения. Таким образом, истина для постмодерниста – только слово, обращенное к собеседнику, прием позволяющий наладить взаимопонимание. Слово – часть текста, сообщения. По-новому анализируя проблему текста, постмодернизм считает, что текст не отображает адекватно реальность, а творит ее заново. Тем самым, создается как бы множество реальностей, поскольку существует соответствующее число интерпретаций текста. Значит, истиной реальности просто нет. Взамен нам предлагается целый ряд реальностей виртуальных. С точки зрения постмодернизма сегодня можно говорить о возникновении нового типа рациональности, характеристиками которого являются насилие и дибилизм (ограниченность и ослабленность). Понимание мира как хаоса сопряжено в философии постмодернизма с отказом от установки на целостность, закономерность мира. На смену представлений об упорядоченности мира приходит констатация факта «ризоматических» изменений, т.е. лишенных определенного направления и регулярности. Понятие ризомы[10] заимствовано из биологии и употребляется как метафора современной культуры с её отрицанием упорядоченности и отсутствием синхронного порядка. Картина реальности в философии постмодерна состоит из «симулякров», не имеющих оснований во внешней реальности (симулякры – точные копии, оригинал которых никогда не существовал). По своей природе философия постмодерна мозаична и цитатна. Своеобразно понимается здесь и «историчность»: возможно «произвольно» включать в свои произведения любые «отрывки» истории, делая их частью своего настоящего. Истории одинаковой для всех просто не существует. На одном из этапов развития общества произойдет распад истории, и это будет её логичным концом. В целом современная западная философия, представленная различными течениями и направлениями, существенно противопоставляет себя классическому философствованию, основанному на требовании познания объективной сущности природы и человека для их разумного преобразования. Неклассическая философская традиция, какие бы проблемы она не исследовала, на каких бы позициях – сциентистских или антисциентистских - она не стояла, исходит, прежде всего, из реального субъективного человека. Можно сказать, что для неё проблемы науки, сознания, общества – это лишь грани философской антропологии, философского осмысления человека как «экзистенции» и личности. |
11,
| Русская философия: единство в многообразии. |
| 1. Русская философия, как особая сфера духовной жизни общества, складывается сравнительно поздно. По словам выдающегося отечественного мыслителя Г. Шпета, история нашей философии «началась с Петра, но протекала в потемках общественного философского сознания. Лишь к концу второго века после Петра стало светать, отдельные и одинокие вершины зарделись золотым светом, умы стали просыпаться и разбрелись для работы. В этом — история русской философии...». Возможно, Шпет слишком категоричен, отказывая русской культуре до XVIII века в философском статусе. Философские идеи органично входили в древние летописи, литературные произведения, и удивительно философична была русская живопись (особенно иконопись). Но лишь к XVIII веку философия в России складывается как самостоятельная форма духовного освоения мира. В это время западноевропейская философия имела уже богатое прошлое, которое включало в себя и великую античность, и отточенную средневековую схоластику, и гимн человеку и его разуму, сложенный мыслителями эпохи Возрождения, и просветительские идеи. Россия, создавая собственную оригинальную философскую традицию, не могла избежать ученичества. Многие идеи и темы в философии России были заимствованы (например, русское Просвещение явно испытывало влияние французского, социалистические теории в России имели, как правило, западные корни и др.), но русская философия в целом ученической не осталась, она смогла создать драгоценную амальгаму свободного и оригинального творчества и традиций мировой философской мысли. Русские мыслители, приобщаясь к культуре: Западной Европы («страны святых чудес», по образному выражению А. Хомякова), смогли пройти во многом сокращенный во времени путь восхождения на вершины философии, хотя и не избежали в ряде случаев влияния западноевропейской мысли. Что же характерно именно для русской философии, были ли у нее свои собственные темы, отличительные черты? 2. Видимо, важнейшая особенность философской мысли в России — это пристальное внимание философов к социальной проблематике. Практически все русские мыслители в своих философских построениях давали «рецепты» переделки общества, строили некую модель будущего развития страны. Указанная особенность во многом была связана со спецификой исторического пути России, который не укладывался ни в западную, ни в восточную схемы смены формаций, эпох. Социально-экономический строй России представлял собой своеобразное соединение элементов восточных, западных и собственных самобытных структур. Россия явно отставала в развитии цивилизации, быта, права от Западной Европы. Все это не могло не поставить перед русской интеллигенцией вопросов о том, каким путем должна пойти страна в своем развитии, какие социальные преобразования необходимы, чтобы переделать «гнусную российскую действительность» (В. Белинский), к какому будущему должна стремиться Россия. Нет истории, которая так бы заботилась о завтрашнем дне, как русская, метко определил Г. Шпет. Поэтому русская философия утопична, устремлена в будущее, она ищет место России в этом вселенском будущем. В этой связи Н. Бердяев писал: «Русские в своем творческом порыве ищут совершенной жизни... Даже русский романтизм стремился не к отрешенности, а к лучшей действительности... Русская эмоциональная революционность определялась... непереносимостью действительности, ее неправдой и уродством». Проекты социальных преобразований давались самые разные: от страстных призывов к народной революции и социалистическому переустройству общества до религиозных утопий всеобщего братства и христианской любви, поражавших своей нравственной чистотой и красотой. Но, несмотря на несхожесть «диагнозов» социальных болезней России и еще более явное несовпадение «рецептов» их лечения, практически все русские мыслители не обошли стороной в своих произведениях проблемы, связанные с настоящим и будущим России, почти все пытались дать свои ориентиры ее развития. Поэтому русская философия — это философия, обращенная к вопросам о смысле истории и месте в ней России, это философия социально активная, связанная не только с познанием и описанием мира, но и с изменением его. Если считать основными сферами философского знания онтологию (учение о бытии), гносеологию (теорию познания), антропологию (учение о человеке) и философию истории (учение о наиболее общих перспективах и закономерностях исторического процесса), то для русской философской традиции характерно пристальное внимание именно к последней. 3. Вторая отличительная черта отечественной философской традиции, тесно связанная с первой, была названа Н. Бердяевым «народопоклонством». Что здесь имеется в виду? Русской интеллигенции всегда было свойственно болезненное ощущение «долга перед народом»: П. Лавров образно сравнивал интеллигенцию с цветком, выросшим из грязи: за получение образования и возможность заниматься творческим интеллектуальным трудом представителям интеллигенции простой народ должен был заплатить страшной ценой — своей темнотой, невежеством, забитостью. Значит, делает Лавров вывод, типичный для русского интеллигента, «мы должны народу и обязаны вернуть этот долг», всячески способствуя, просвещению и изменению его образа жизни. Русская интеллигенция, по оценке Бердяева, «противополагала» себя народу, чувствовала свою вину перед народом и хотела служить народу. Тема «интеллигенция и народ» — чисто русская тема, мало понятная Западу». Такие настроения, широко распространенные в русском обществе, и приводили к «народопоклонству» — попыткам любую идею, мысль, систему «проверить на прочность», то есть оценить ее с точки зрения содействия делу освобождения народа. Разумеется, такой подход к оценке философских систем говорит о гуманистической традиции русской философии, ее демократизме и нравственном пафосе. Но любая медаль имеет две стороны. Обратной стороной такого «народопоклонства» явилась недооценка русской интеллигенцией многих великих философских систем и идей вследствие их «нейтральности», индифферентности по отношению к борьбе за решение социальных проблем. В результате оценки философии не с точки зрения ее гносеологической ценности (истинна она или нет), а с позиций (пусть даже гуманных и прогрессивных!) социального утилитаризма, «полезности» тому или иному этапу освободительного движения русская интеллигенция нередко пленялась посредственными и неоригинальными философами только из-за того, что их построения можно было проинтерпретировать в духе социальных преобразований. И наоборот, самобытные и интересные философские системы отбрасывались и отвергались лишь потому, что такая интерпретация представлялась невозможной.. Н. Бердяев в данной связи с горечью писал (правда, сгущая краски), что русская интеллигенция никогда не понимала философии, так как подходила к ней чисто утилитарно, не как к свободному творчеству, обладающему относительной самостоятельностью и внутренней логикой развития, а как к теории, имеющей лишь прикладное значение для дела социального преобразования России. 4. Такое положение дел тесно связано с еще одной особенностью русской философской мысли — ее этицизмом. Р. Люксембург обоснованно назвала русскую литературу «учительной». Видимо, эту характеристику можно отнести и к философии. Русская философия «учительная» и мучительная одновременно, для нее характерна нравственная точка отсчета во всех теориях и построениях. Для русских мыслителей философское творчество приобретает характер нравственной проповеди. Ярким примером тут могут быть сочинения Л. Толстого, который не только свою философию строил, пытаясь дать теоретическое обоснование моральным нормам, но и фабулу своих художественных произведений ставил в зависимость от воспитательной функции искусства. Если Анна Каренина изменила мужу, то с точки зрения Толстого она просто не могла счастливо прожить жизнь. Конечно, такая трактовка сочинений Толстого — грубое упрощение. Но проанализируйте судьбы героев его романов, и вы поймете, что в этом упрощении есть момент истины. Примеры можно было бы множить и множить. Очевидно, что для русских мыслителей, если они и не писали специальных сочинений по этике (что, кстати, бывало нечасто), нравственная точка отсчета была основной, даже при построении картины мира или учения о познании. Если для западноевропейской философии характерно отношение к этике как к своеобразной «надстройке» над онтологией, гносеологией, философией истории, как к выводу из этих отраслей философского знания, то русскими мыслителями этика положена в самое основание систем, они видят в ней некий фундамент своего философствования. Пояснить эту мысль можно характерным примером решения гносеологических проблем Н. Бердяевым, Л. Шестовым и многими другими. Данные философы ставили в прямую зависимость от нравственных качеств человека его возможности познать мир: мир открывается лишь нравственно целостной, духовной личности. Поэтому само понятие истины является для них не только гносеологической, но и этической категорией. В силу такой моралистической направленности русская философия и тяготела всегда к социальной проблематике, к нравственной оценке своего отношения к народу. 5. Еще одним очень важным моментом развития отечественной философии стала борьба «западничества» и славянофильства в духовной жизни русского общества. Историческая судьба России опровергает схемы, устанавливающие жесткие границы культурно-исторических ареалов Запада и Востока. Евразийское положение страны приобрело символическое значение для национального самосознания. Борьба «западничества», у истоков которого стоял П. Чаадаев, и славянофильства, связанного прежде всего с именами А. Хомякова и И. Киреевского, стала постоянной детерминантой развития русской философии и культуры. Призывы «западников» приобщить Россию к плодам западной культуры и цивилизации, взять европейскую модель развития за образец для нашей страны принимали иногда крайние формы отрицания ценности всего русского, пренебрежения прошлым страны. Такое крайнее «западничество» (не изжитое, к сожалению, и сегодня) во многом само, «от противного», порождало свою противоположность — славянофильские концепции самобытности России, ее особого исторического пути и предназначения. Это были два взаимно предполагавшие друг друга полюса русской культуры. Спор между «западниками» и славянофилами ставил перед русской философией проблему взаимоотношения различных культурных традиций. Критика Запада славянофилами во многом явилась протестом против европоцентристской идеологии, ограничивавшей многообразие духовного опыта человечества и утверждавшей в качестве единственно возможной модели исторического развития схему прогресса западной цивилизации. Именно славянофильское движение выдвинуло так называемую «русскую идею» — мысль об особой исторической миссии России. Логика рассуждения была приблизительно следующей: Россия — это и не Восток, и не Запад, она причудливо соединяет в себе и то, и другое. Значит, она сможет сыграть роль объединяющей человечество силы. Необходимо отметить, что господствовавший долгое время в литературе подход к славянофилам как к реакционерам националистического толка (и «возрождение» сегодня славянофильства в карикатурной форме национального самодовольства и исключительности) не имеет под собой почвы: славянофилы были привержены идеалу единства общечеловеческой духовно-нравственной традиции, может быть, сильнее, чем «западники», ограничивавшие столбовую дорогу цивилизации европейскими проспектами. Идейное столкновение двух подходов к объяснению исторического процесса помогло выработке специфических тем русской философии. Это — проблема «Восток — Запад», интерпретация смысла западноевропейской и русской истории, попытки постановки и решения «славянского вопроса», обоснование «русской идеи» и др. Многие из названных тем волнуют общество и сегодня. Видимо, точка в споре между «западниками» и славянофилами еще не поставлена, хотя он и принял сейчас форму обсуждения различных путей реформирования общества. 6. Русскую философию отличает и еще одна характерная черта — складывание в конце XVIII — начале XIX века такого феномена духовной жизни общества, как философско-художественный комплекс. Что это значит? Дело в том, что философия выступает своеобразным мировоззренческим воспроизведением культуры. Человек, являющийся объектом и субъектом философского сознания, существует в культурном «космосе», в мире, который ему удалось согреть своей мыслью, изменить. Поэтому философия — это своего рода комплексная характеристика, «квинтэссенция культуры своего времени» (К. Маркс). Философия «вырастает» из культуры, черпая в ней свои темы, но философия и сама воздействует на культуру, в том числе и художественную, опредмечивая в ней свои находки и открытия, облекая в художественную форму свои проблемы. История знает немало примеров решения философских по своей сути проблем художественными средствами. Музыка Бетховена или живопись Дюрера, «Гамлет» Шекспира или «Фауст» Гете по праву относятся нами к философско-художественным произведениям, ибо в них поставлены сугубо философские вопросы, но ответ дан средствами искусства. Во все времена философия и художественная культура были очень тесно связаны, у них всегда было очень много общего — общие вопросы о смысле и назначении человеческой жизни, общие задачи духовного воздействия на человека, общий способ существования в неповторимом творчестве уникальной личности философа или художника. Это и позволяет говорить о наличии у философии наряду с познавательной, мировоззренческой, методологической и другими функциями еще и функции художественно-эстетической, эмоциональной. Ведь философия воздействует не только на разум, но и на чувства человека, поэтому ей и присущи образность, художественность формы. Но хотя это свойственно каждой философии, степень взаимопроникновения ее с художественной культурой бывает различной. О тончайшей пронизанности почти всей русской литературы и всего искусства философской проблематикой и беспокойством (Г. Флоровский) говорили очень многие русские мыслители. В России же в конце XVIII — начале XIX века происходит становление целостной общности философии и художественной культуры, что и говорит о складывании философско-художественного комплекса. В русской истории XIX век — это период неимоверно интенсивного развития самосознания общества, который отличался стремлением философски осмыслить все явления действительности. Философская терминология использовалась даже в личных письмах, идеи Гегеля, Шеллинга, Федорова, Соловьева обсуждались в кружках и салонах, на страницах журналов и газет. Философия стала неотъемлемой частью духовной жизни русского общества того времени, вошла в плоть и кровь его культуры. Особенно характерен в данном смысле «серебряный век» отечественной культуры, так называемый русский религиозно-философский ренессанс второй половины XIX — начала XX века. Религиозно-философские искания того времени, опиравшиеся на идеи Ф. Достоевского и Вл. Соловьева, не были потоком, изолированным от общего потока культуры. Философия имела очень тесную связь с искусством того времени. Даже поиск социального идеала в рамках философии истории зачастую принимал эстетизированный характер. Музыкальное творчество А. Скрябина, И. Стравинского, картины К. Сомова, Л. Бакста несли в себе громадный мировоззренческий заряд, шли в том же русле культурного обновления, вырастали из той же почвы, что и религиозная философия того времени. Особенно очевидно «родство» философских идей и художественного творчества проявилось в поэзии русского символизма. А. Белый, Вяч. Иванов, К. Бальмонт, В. Брюсов, Д. Мережковский, А. Блок неразрывно сплели в своих стихах философскую идею и художественную форму. Русский символизм выступил на рубеже веков одновременно и как художественно-поэтическое течение, и как течение философское, ставящее перед собой задачу — создать средствами искусства новую иррациональную философию, новое учение о человеке («новый гуманизм»). Большинство произведений этих поэтов носило философско-концептуальный характер, а их создатели являлись философски мыслящими художниками. Недаром даже известные стихи о Прекрасной Даме Блока содержат философскую идею, являясь не столько любовной лирикой, сколько рассуждениями о Софии-мудрости — центральном понятии религиозной философии того времени. Таким образом, для отечественной философской традиции характерно тесное взаимодействие и взаимопроникновение с русской художественной культурой. 7. Еще одной чертой, отличающей русскую философию, является пристальное внимание к религиозной проблематике. Долгое время наши учебники представляли русскую философию как преимущественно материалистическую по сути и революционную по направленности. Это приводило к внимательному и вдумчивому изучению философии А. Герцена, Н. Чернышевского, П. Лаврова и других мыслителей революционно-демократического направления, но забвению таких крупных религиозных философов, как В. Соловьев, Н. Бердяев или П. Флоренский. Для зарубежных историков русской философии была характерна другая крайность: материалистическая и революционно-демократическая мысль объявлялась «ученической» по отношению к западной философии, неоригинальной, а собственно русскую традицию, самобытность отечественной мысли связывали лишь с религиозно-идеалистической линией развития. Очевидно, что действительное развитие русской философии — это целостный процесс, предполагающий противоречивое единство и материалистического, и идеалистического направлений, реальное взаимовлияние, спор самых разных школ и течений. Тем не менее как материалисты, так и идеалисты не обходили стороной вопросов, связанных с верой, религией, церковью, хотя решали их совершенно различно. И бунтарь-атеист М. Бакунин со своим выводом, что признание Бога предполагает рабство человека, и страстный, пламенный мыслитель Н. Бердяев, видевший в способности человека к творчеству «божью искру», несмотря на диаметральную противоположность позиций, поставили в своем философском творчестве вопросы, связанные с религией. Эта черта русской философии, видимо, объясняется тем, что долгие годы, вплоть до XVII — XVIII веков, философские идеи в России не носили светского характера, развивались преимущественно в богословской литературе. Кроме того, сам православный характер христианства в стране предполагал тесное взаимопроникновение религиозных и философских проблем. Недаром православие считают «духовной» формой христианства в отличие от политизированного католицизма. Внимание к проблемам внутреннего самосовершенствования, духовности было во многом следствием политической слабости русской православной церкви, всегда сильно зависевшей от государства. Это привело к тому, что в православном богословии была сильно развита философская мысль, и многие вопросы, поставленные в нем (о свободе человека, о его нравственной природе и смысле жизни, о соотношении рационального знания и веры), дали толчок развитию и светской философии. |
12,
Поиск по сайту: