А.С. Северцев

ЭВОЛЮЦИЯ ИЛИ БОЖИЙ ПРОМЫСЕЛ?" К спорам о дарвинизме

К аждый человек волен верить или не верить в? Бога, верить или не верить в эволюцию. Боль-

шинство людей знают об эволюции так мало, что вынуждены верить в нее, как христиане -,\ верят в Бога. Споры креационистов, считаю--..-=*• - -- -- тих, что Бог создал биоразнообразие, и эво-•'"""""'* ""-"" люционистов не\тихают более полутора веков, с тех пор, как Ч.Дарвин опубликовал "Происхождение видов...". С теологической критикой теории эволюции время от времени приходится бороться, особенно если сторонники креациониз­ма занимаются улавливанием человеческих душ на страницах изданий, адресованных учителям. Дело не в том, станет ли тот или другой школьник вермощим православным или мусульманином, и не в том. верит ли в Бога его учитель или он атеист (академик И.П.Павлов был, как изве­стно, глубоко верующим человеком), а в том, насколько полно­ценным членом общества вырастет школьник, если он не Vсво-ит тех азов науки, которые дает ему средняя школа. Теория эво­люции — часть среднего биологического образования. Увы, вре­мя от времени звучат утверждения, что эта часть не нужна и вред­на. Хочется возразить подобным нападкам. Каждая религия по-своему решает вопросы мироздания, проис­хождения жизни и происхождения человека. Представления индуиста об этих проблемах во многом отличаются от представ­лений христианина. Однако, поскольку теория эволюции, кото­рую до сих пор часто называют дарвинизмом, возникла в Евро­пе, именно христианская религия наиболее активно участвует в полемике по поводу эволюции. Католическая церковь оказалась в этом_дтношении более прогрессивной. Еще в 1950_слапа 11ий_ XII буллой "Ниташ §епеп5" разрешил катол[икам^дискутировать "о~суТдёствовании эволюции. Теперь в польских костелах можно Тшдёть портретЧДарвТша.^георию которого трактуют как разъ-лшение Божественного_замысла сотворения жизни. Православ-ная церковь и протестанты более консервативны, они остались на позициях библейской догмы.

В этом отношении суждения В.Тростин ко в а, высказанные в статье "Дарвинизм: крах мифа" (приложение? к газете "Первое сентября", "Биология", 1997, \° 18), можно наг» пать даже прогрес­сивными. Автор вступил в противоречие с ортодоксальным пра­вославием, утверждая, что жизнь на Земле развивалась посте-пенно, т.е. не все виды были созданы одновре­менно. Правда, судя по тексту, эволюция про­исходит по слову Божию, произносимому им для каждого вида отдельно. Другими словами, автора можно причислить к религиозным эво­люционистам, хотя его рассуждения несрав­ненно более упрощены, чем, например, у Пье­ра Тейара де Шардена, книга которого "Феномен человека" опубликована у нас (М.: Наука, 1987, 2-е изд.). Несколько подробнее о полемике эволюционистов с креационистами можно узнать из брошюры А. Б. Георгиев­ского и С.А.Орлова "Концепция божест­венного творения живого и современная иде­ологическая борьба" (Ленинград, 1988).

Креационистам не нравится именно дарви­низм. Так и должно быть. Дарвиновские фак­торы эволюции в их современном звучании: генетическая изменчивость, борьба за сущест­вование, естественный отбор и генетическая изоляция — непосредственно наблюдаемые явления природы. Их взаимодействие не ос­тавляет места сверхъестественным силам.

Более или менее полное изложение теории эволюции можно найти в учебных пособиях для вузов, учителей и абитуриентов. В то же время стандартный набор возражений против. дарвинизма в этих пособиях практически не обсуждается, хотя одни и те же возражения повторяются почти в неизменном виде уже около 150 лет, со времен Майварта и Дани­левского. Вот почему нам представляется бо­лее целесообразным не повторять основные положения эволюционной теории, а разо­браться в аргументах ее противников. Кстати, сразу следует исправить ошибку: академик Л.С.Берг, в отличие от Данилевского, был эволюционистом, а не креационистом. Он счи­тал ошибочной теорию Дарвина и пытался ее заменить своей теорией — Номогенезом.

Антидарвинистическая аргументация в на­званной выше статье начинается со старой идеи, согласно которой невозможно_воспроиз-

подобно

тому, как это делается, например, в племенном животноводстве. Это возражение облечено в форму современной терминологии: "...полезно ввести понятие пространства признаков, в ко­тором всякий вид изобразится точкой. Произ­вольно взятую точку этого пространства будем называть "рехтьной", если животное с соответ­ствующим набором признаков получится жиз­неспособным, и "нереальной" в ином случае". Дааее утверждается, что ест линия между ис­ходными и дочерними видами состоит из ре­альных точек, то справедлива "дарвиновская

схема эволюции". В.Тростников же утвержда­ет, что "связать такой линией все пары, кото­рые эволюционисты считают парой "предок — потомок", не удается". Не удается потому, что "...в случайном наборе признаки окажутся не со­гласованными друг с другом и не смогут обес­печить выживания их обладателя". Далее сле­дует традиционное рассуждение о том. что дар­виновская теория основана на случайности, иллюстрируемое столь же традиционным при­мером, согласно которому нельзя собрать дей­ствующий механизм, работая с завязанными глазами и используя детали, разбросанные в беспорядке на стеллажах склада.

Начнем с противоречия: сначала сказано, что точка в прострг-дстве признаков — это вид, затем, что это орТЗнизм. Для надежности рассмотрим оба варианта.

Видообразование — обычно процесс мед­ленный, от десятка тысяч до миллионов лет, а палеонтологическая летопись очень не полна (см. ниже). Поэтому в большинстве случаев простелить видообразование во времени не­возможно. Однако иногда в озерных и лагун­ных отложениях, там, где осадки накаплива­лись непрерывно и равномерно, процесс изме­нения популяции во времени, вплоть до видо­образования, можно увидеть воочию. Пожалуй, наиболее известный пример — гастропода Утрагиз (Ра1ис1та) пеутауп из плейстоцено­вых озерных отложений Словении. В их ниж­них счоях представлен один вид — Утрашз пеутауп, а в верхних другой — Утрагиз Ьогпе51. Оба вида связаны непрерывным рядом постепенно меняющихся раковин, причем в каждом стое эти раковины представлены ши­роким спектром индивидуальной изменчивос­ти. Аналогичную картину дают раковины дру­гого брюхоногого моллюска Р1алогЫз ти!и-Гоптз с острова Кос в Эгейском море. Еще бо­лее стожную картину дивергентного формиро­вания нескольких видов дают раковины двус­творчатых моллюсков семейства Саго'пйае из Ачагыльского яруса плейстоцена Туркмении. Даже по остаткам (по зубам) мелких грызунов удается иногда с достаточной точностью про-с:едить видообразование (Ст^епсп, 1977).

Следовательно, в пространстве видовых признаков примеры, когда удается провести непрерывную линию от исходного вида к до­чернему (или к дочерним - эволюция дивер-гентна), существуют. Другое дело, что элемен­тарной единицей эволюции является популя­ция. Поэтому внутри эволюирующей популя­ции нельзя провести линию, связывающую единственную пару особей, которую противникам дарвинизма хотелось бы считать пред­ками дочернего вида, с первой парой особей этого дочернего вида. Напротив, подобных линий придется провести столько, сколько было выкопано раковин из каждого последу­ющего слоя отложений. Изменения популя­ции во времени описываются моделью"Сетча-того родства в популяции" (И.И.Шмальга-узен. Проблемы дарвинизма. Л.: Наука, 1969).

Если "пространство признаков" относится не к видам, а к особям (что можно предполо­жить, исходя из примера со сборкой механиз­ма), то стоит напомнить: случайный набор признаков, т.е. "нереальная точка", не может существовать. Организм не случайный набор признаков, а целостная, высокоинтегрирован­ная система. Лет за 30 до Дарвина это впервые показал Ж.Кювье, и Дарвин учитывал цело­стность организмов в своей теории. С тех пор и теория онтогенетических, и теория филети-ческих корреляций, т.е. взаимосвязей подси­стем организма, очень неплохо разработаны (см., например: А.С.Северцов. Направлен­ность эволюции М.: МГУ, 1990).

Следующий аргумент противников дарви­низма столь же традиционен. Автор настаива­ ет на отсутствии переходных форм между так- сонами надвидового ранга, ТГособеТПГО между видами. Правда, в его изложении перемешаны рассуждения о том. что палеонтологи не зна­ют переходных (промежуточных) форм, что можно спорить о ранге надвидовых таксонов, но нельзя отрицать их дискретность, а также о том, что нет ни одного случая, в котором мож­но было бы заподозрить отсутствие дискретно­сти видов. Суть всех этих рассуждений сводит-ся к тому, что коль скоро таксоны дискретны, то непрерывная эволюция не реальна, а значит дарвиновская ^гтеория не верна. ' " ' " • ~~Нзчнем"разб1Гр"аться с вопроса о дискретно­сти видов. Представление о дискретности дей­ствительно лежит и в основе систематики (так­сономии). и в основе теории эволюции. Соглас­но "биологической концепции вида" (Майр, 1968 и многие другие), вид - это генетически замкнутая, а потому дискретная система попу­ляций, в норме (в природе) не обменивающая­ся генами с другими такими же системами. Иными словами, виды, в отличие от подвидов, генетически изолированы друг от друга. Если есть дискретные различия, то исследователь имеет дело с разными видами, если таковых нет, то с внутривидовыми системами популя­ций: подвидами, экологическими расами и т.п. (подробнее см.: В.В.Гриценко и др. Концеп­ции вида и симпатрическое видообразование,

М.: изд-во МГУ, 1983). Однако дискретность и видов и надвидовых таксонов возникает в про­цессе дивергенции. Теория видообразования тем и занимается, что описывает пути форми­рования дискретности видов на основе разных направлений естественного отбора и разных форм генетической изоляции.

Надо оговориться, что дискретность может быть установлена только относительно син­хронно существующих систем популяций. Дис­кретную границу между исходными и дочерни­ми видами провести нельзя из-за непрерывно­сти изменений в чреде поколений (см. выше). Во всяком случае, до сих пор критерии, с по­мощью которых можно было бы провести эту границу, не найдены. Однако, поскольку биоло­ги застают современные виды на самых разных этапах внутривидовой дифференциации и ди­вергенции уже обособившихся видов, постоян­но возникают сложности с отнесением той или иной системы популяций к внутривидовым группировкам или к разным видам.

Зоологические и ботанические журналы пестрят статьями, в которых переисследуется и пересматривается систематика на уровне ро­дов, подродов, групп видов и отдельных видов. Их разделяют, объединяют, выделяют подвиды и т.д. Все это происходит до тех пор, пока кому-то не удается найти признаки, действительно доказывающие дискретность или, напротив, недискретность изучаемых систем популяций. Надо подчеркнуть, что дискретные признаки указывают на самостоятельность видов, а не­дискретные различия тех же видов — на общ­ность;сх происхождения и степень родства.

Работа эта настолько сложна, что исследо­ватели буквально десятки лет бьются, чтобы доказать ту самую дискретность, относитель­но которой некоторые авторы утверждают, что она ни у кого не вызывает сомнений.

В учебники вошел ряд подобных примеров. Напомню лишь два из них. Первый - ситуация с серебристой чайкой Ьлшз аг^еташз и чай­кой клушей Еат$ Гшсш. В Европе, от Ислан­дии до Белого моря, это симпатрические виды, четко различающиеся по внешним признакам (окраска перьев, форма клюва и ряд других осо­бенностей). Оба вида в природе не скрещива­ются. Восточнее Белого моря обитает только клуша. Однако с запада на восток, вдоль север­ного побережья Евразии, видовые признаки этой чайки плавно и постепенно (клинальная изменчивость) утрачиваются и формируются признаки серебристой чайки. Особи всех со­седних популяций, образующих непрерывную цепь не дискретных подвидов, скрещиваются и дают нормальное потомство. На Чукотке по­пуляции чаек очень сходны с типичной сереб­ристой чайкой. В Северной Канаде — уже впол­не "хорошие" серебристые чайки. По всему кольцу ареала чаек, окружающему Северный Ледовитый океан, это единый вид, а в Европе два разньгх вида. Это ли не иллюстрация непре­рывности эволюции, отражающая в данном случае процесс изменения по мере расселения в приполярных областях после конца послед­него ледникового периода? Аналогичных при­меров можно привести больше десятка.

Второй пример — один из многочисленных случаев обнаружения видов-двойников, т.е. видов, не различающихся ни морфологией, ни экологией, но дискретных, так как они ге­нетически изолированы друг от друга.

До 60-х гг. нашего века считалось, что огром­ный ареал от Франции до Северного Китая на­селяет единый вид — обыкновенная полевка Мкгошз агуа!й>. Однако выяснилось, что сим-патрично с этим видом, у которого в диплоид­ном наборе 46 хромосом, в лесной зоне евро­пейской части России обитает не отличимый по внешнему облику другой вид — восточно-ев­ропейская полевка Мйсгосш гоззотепсНопаПз с 54 хромосомами. Зачем господу Богу потребо­валось считать хромосомы полевок, пусть объ­яснят противники дарвинизма.

Дискретность таксонов надвидового ранга обычно ни у кого не вызывает сомнений: ди­вергенция зашла гораздо дальше, чем у таксо­нов низшего ранга. Поэтому споров относи­тельно самостоятельности отрядов, классов, типов обычно не возникает, хотя одну и ту же группу разные авторы могут считать то надклас-сом. то классом, то подклассом или даже отря­дом. Дело в том, что более детальное исследо­вание уже известных современных или ископа­емых форм или новые палеонтологические находки изменяют представление о степени близости изучаемых форм с родственными им таксонами, меняют объем изучаемых таксонов, и все это заставляет иначе оценивать их ранг. Смотри, например, статью В.М.Харитонова и 8 АБадевича "Теория антропогенеза: современ­ное состояние" ("Биология в школе", 1997. №3). Однако ранг таксона и его положение в си­стеме — предмет систематики. Задача филоге-нетики иная — реконструировать филогенез (историю эволюции) таксонов. Отдельные авторы, в том числе и В.Тростников. просто путают задачи систематики и филогенетики, а может-быть, и не знают об этом различии.

Неполнота палеонтологической летописи и малое количество известных палеонтологам

промежуточных форм (В.ТростникоБ почему-то считает, что их вообще не существует) — объ­ективные тр\^гдности в изучении эволюции, од­нако эти трудности имеют вполне естествен­ное, а не божественное объяснение. Считает­ся (подсчет весьма приблизителен), что сейчас известно около 8.5% вымерших видов от их количества в современной биосфере, и около 3% от количества видов, существовавших за всю историю биосферы. Неполнота палеонто­логической летописи имеет несколько причин: геологические изменения земной коры (выве­тривание, метаморфизм, тектонические про­цессы и т.п.): технические сложности - невоз­можность перекопать все осадочные отложе­ния Земли; тафономические особенности фос-силизации — крупные животные захоранива­ются в осадках лучше, чем мелкие, а обладаю­щие твердым скелетом лучше, чем бесскелет­ные, и т.п. Несмотря на неполноту палеонто­логической летописи, известны многие проме­жуточные формы. Для позвоночных обнаруже­ны и описаны отдельные находки и целые так­соны, переходные между рыбами и амфибия­ми, амфибиями и рептилиями, рептилиями и птицами, рептилиями и млекопитающими. Из­вестны промежуточные формы и между многи­ми отрядами этих классов.

Ссылка на сложность процессов формиро­вания новых форм жизни просто неграмотна. Например, такое утверждение: "Какая может быть промежуточная форма между, например, морским животным, у которого весь метабо­лизм нацелен на извлечение кислорода из воды, и наземным видом, располагающим сложным механизмом извлечения кислорода из воздуха? А эволюционисты говорят: все мы вышли из моря. Как же могли они выжить в течение того громадного периода времени, исчисляемого миллионами лет, когда дыха­тельная система претерпевала коренные изме­нения и была ни то ни се?"¹

Я специально процитировал эту сентен­цию, чтобы показать как "свежесть" мысли, так и уровень биологических знаний оппонен­тов. Во-первых, у всех животных механизм энергетического обмена принципиально оди­наков независимо от того, получают ли они кислород из воды или из воздуха. Во-вторых, наземные позвоночные произошли не от мор­ских, а от пресноводных кистеперых рыб. Со­гласно крупнейшему нашему специалисту по

¹ В.Тростников. Дарвинизм: крах мифа. // Приложение к газете "Первое сентября", "Биоло­гия",.№18, 1997.

систематике кистеперых рыб чл.-корр. РАН Э.И.Воробьевой, от сем. СугорисппсЫ. от­ряда О^сео1ер1Гогте5, подкласса КЫр1с!18Па, класса Сгоззоргегусра (кистеперых рыб). Дру­гое дело, что жизнь зародилась в море, и прес­новодные рыбы возникли от морских. Имен­но в этом смысле "все мы вышли из моря". В-третьих. жаберный аппарат, служащий для ды­хания в воде, и легкие, служащие для дыхания воздухом, сосуществовали у кистеперых рыб. дышавших воздухом при недостатке кислоро­да в воде. Как известно, и легкие, и жабры со­существуют у современных двоякодышащих рыб, группы, родственной кистеперым. Ды­шать воздухом могут и многие современные костистые рыбы. У некоторых из них кроме кожного дыхания для этого существуют и спе­циальные органы, аналогичные легким.

Вот если бы В.Тростников указал, что един­ственный доживший до современности вид кистеперых рыб - латимерия — не имеет ни легких, ни трехкамерного сердца, ни малого круга кровообращения, пришлось бы гораздо подробнее объяснять достаточно сложные ас­пекты происхождения наземных позвоночных. Сейчас же достаточно сказать, что у ихтиосте-ги, жившей в конце девонского периода, еще сохранились рыбий хвостовой плавник и руди­ментарные жаберные крышки, однако конеч­ности были уже пятипалыми, как у наземных позвоночных, а наличие хоан (внутренних но­здрей - носоглотки) однозначно указывает на существование у этого животного легких.

Несмотря на всю сложность проблемы про­исхождения жизни, многое уже удалось рекон­струировать. Желающие могут ознакомиться с брошюрой "Арена биологической эволю­ции" (М.: Знание, 1986). Статьи в этой брошю­ре несколько устарели, но они хорошо подоб­раны и написаны просто и ясно.

Словом, обвиняя эволюцонистов в поверхно­стном отношении к фактам, противники дарви­низма зачастую демонстрируют полное незна­ние фактов. Неважно у них и с логикой. Обос­новывая свое мнение о том, что Бог создал виды эволюционным способом, В.Тростников, напри­мер, пишет: "Поэтому можно думать, что новый вид возникал почти по законам биологии, созре­вая в утробе старого вида, т.е. чудо происходило на уровне кода ДНК. ктда вписывалось СЛОВО. В этом смысле, может быть, и верно, что земно­водные произошли от рыб, а человек произошел от обезьяны, только это происхождение не было случайным, и естественный отбор не играл в нем никакой роли". Своеобразная лотка. За ней по-11ытка выдвинуть аргументы против преемствен-

ности форм жизни, возникавших в процессе эво­люции. Но ведь все эти аргументы, если бы они были верны, свидетельствовали бы не только против теории эволюции посредством естест­венного отбора, но и против эволюции по сло­ву Божию, вписанному в ДНК (очевидно, нукле-отидным кодом?). Стоило бы подумать и о том, что. объясняя эволюцию словом Божьим, этим словом должно объяснить и вымирание видов. Вымирание менее приспособленных форм жиз- I ни — следствие прогрессивной эволюции более приспособленных. Это показал еще Ч.Дарвин. Правда, сейчас вымирание обусловлено глав­ным образом антропогенными изменениями ес­тественных экосистем. Интересно, как это про­исходит с точки зрения приведенной цитаты? Должен ли Бог переловить всех особей предназ­наченного к вымиранию вида и повычеркиватъ у них из ДНК свое Слово? Или вписать туда смертный приговор? А тех особей, над которы­ми Бог еще не успет произвести эту операцию, мы считаем представителями вымирающих ви­дов, вписываем их в Красную книгу и охраняем, чтобы Бог им в ДНК чего-нибудь не вписал?

В заключение еще раз подчеркнем, что вера в Бога или атеизм —личное дело каждого че­ловека. Каждый вправе отстаивать свою точ­ку зрения на науку, религию или политику. Однако очень плохо, когда спору о науке и религии придается политический оттенок, вроде того, что дарвинизм - это не научная, а идеологическая концепция. С последствиями подобных рассуждений, подменяющих науку идеологией, точнее, идеологизирующих на­уку, биология (и в первую очередь генетика и теория эволюции) уже сталкивалась в 1948 г.. когда после печально памятной "историчес­кой сессии ВАСХНИЛ" все ведущие ученые в этих областях'.рыли выгнаны с работы, а не­которые и осуждены. Развитие биологии было остановлено на 20 лет. Последствия этой ос­тановки наши сельское хозяйство и медици­на до сих пор расхлебывают.

В любых дискуссиях есть приемы, запре­щенные по морально-этическим соображени­ям. Верующий православный был бы должен это понимать и чувствовать. Религия у нас под­вергалась гораздо более длительному и жесто­кому преследованию, чем биология. Но, так или иначе, основой любой дискуссии, любо­ го опроверж'еТния или утверждения должны" быть весомые научные агрументы.

а.с.северцое,

профессор, доктор бишогических ноте,

заведующий кафедрой Теории эволюции

Биологическою факультета МГУ

Поиск по сайту: