АвтоАвтоматизацияАрхитектураАстрономияАудитБиологияБухгалтерияВоенное делоГенетикаГеографияГеологияГосударствоДомДругоеЖурналистика и СМИИзобретательствоИностранные языкиИнформатикаИскусствоИсторияКомпьютерыКулинарияКультураЛексикологияЛитератураЛогикаМаркетингМатематикаМашиностроениеМедицинаМенеджментМеталлы и СваркаМеханикаМузыкаНаселениеОбразованиеОхрана безопасности жизниОхрана ТрудаПедагогикаПолитикаПравоПриборостроениеПрограммированиеПроизводствоПромышленностьПсихологияРадиоРегилияСвязьСоциологияСпортСтандартизацияСтроительствоТехнологииТорговляТуризмФизикаФизиологияФилософияФинансыХимияХозяйствоЦеннообразованиеЧерчениеЭкологияЭконометрикаЭкономикаЭлектроникаЮриспунденкция

Выдающийся адвокат

Читайте также:
  1. Module XII. Адвокатура
  2. АДВОКАТ
  3. Адвокат
  4. Адвокат - представник потерпілого у кримінальному провадженні
  5. Адвокат в гражданском процессе
  6. АДВОКАТА У ГОСПОДАРСЬКОМУ СУДОЧИНСТВІ
  7. Адвокатские увёртки
  8. Адвокату (схоластику) Евсевію.
  9. Адвокатура второй половины XIX — начала XX веков
  10. Адвокатура советского времени
  11. Адвокаты
  12. Адміністративні правопорушення в галузі охорони праці та здоров'я населення. Ведення адвокатом таких справ.

 

Утро в среду выдалось холодным и ветреным. Спала Салли плохо, часто просыпалась: в голову лезли беспокойные мысли о встрече с адвокатом, и заснуть снова было трудно. Она начала смотреть на серый свет, просачивающийся в комнату из-за занавесок, слушать, как дождь хлещет по окну, и провалилась в сон, который, как ей показалось, длился всего пару минут, прежде чем ее разбудила Элли.

Когда она отправилась в Сити, дождь лил как из ведра, а ветер отрывал от деревьев небольшие ветки. Салли добралась до своей конторы вся мокрая и продрогшая, долго не могла разжечь огонь, потому что в камине не было тяги, а потом ждала, пока согреется вода, чтобы отмыть испачканные в саже и золе руки.

Днем погода не улучшилась. Еще утром Салли обнаружила, что сделала ошибку в одном из писем биржевому маклеру, в результате деньги клиента вложили не туда, куда следовало. Слава богу, речь шла о незначительной сумме, к тому же инвестирование даже оказалось удачным, но все же Салли не могла простить себе такую безалаберность. Фирма не может допускать подобных промахов. В конце концов, она здесь не единоличная хозяйка, у нее была партнерша, с которой нельзя не считаться.

Наспех съев бутерброды, приготовленные миссис Перкинс, яблоко из сада и кофе, разогретый на непослушном огне, Салли просматривала финансовые колонки в «Тайме» и в еженедельнике «Файненшл кроникл». Вдруг перед ее глазами мелькнуло знакомое имя, и ей пришлось прочитать всю страницу, чтобы снова найти его. Это было имя Дэниела Голдберга, и упоминалось оно в передовице, где правительство призывали проявить волю и выслать из страны зарубежных агитаторов, которые оскорбляют традиционное гостеприимство Британии, сеют вражду и ненависть. Из статьи стало ясно, что Голдберг — фигура известная в социалистических кругах и что он подвергался политическим гонениям сначала в Пруссии, а потом в Бельгии. В своем призыве изгнать Голдберга и из Великобритании, газета подчеркивала, что всегда стояла за свободу мысли и слова, благодаря чему Британия долгое время была примером для других стран и т. д.

Салли прочитала газетный материал до конца, но ничего не почувствовала. Это ее беспокоило — такая нейтральность окрашивала мир в серые цвета. Она должна что-то думать о социализме, поскольку это насущный вопрос. Салли даже знала, что именно она должна думать о социализме, но пока ощущала такую ненависть и страх из-за этого дела с Артуром Пэрришем, что у нее не оставалось сил порицать экономические теории.

Она отложила газету, сделала пару записей по поводу акций, походила туда-сюда, приготовила еще кофе. Наконец Сисли Корриган, добрейшей души человек, потеряла терпение:

— Ради бога, мисс Локхарт, почему бы вам не пойти прогуляться. Здесь больше делать нечего, вы себя только накручиваете. Идите на улицу, промокните, замерзните, зато, когда придете домой, примете горячую ванну, и вам станет гораздо лучше. А я здесь все приберу и закрою за собой дверь.

— Хорошо, — согласилась Салли. — Наверное, так я и сделаю.

Она надела плащ и шляпку, взяла ботинки, которые сушились у камина, и, не посмотрев на лежащую на столе газету, вышла.

Дождь все еще моросил, было промозгло, но Салли не обращала внимания на погоду и быстро шла мимо собора Святого Павла к Ладгейт-Хилл, а потом по набережной в сторону парламента. Начался отлив, обнаживший дальний берег реки, грязный, серый, замусоренный. Причалы, лесные склады, лесопильные заводы и литейные цеха зловеще упирались в низко нависающее небо, паровые краны напротив Уайтхолл-Стэрс бессмысленно опускались и поднимались. Теперь, когда вода ушла, Вестминстерский мост выглядел неуклюже на своих длинных, тонких быках. Все казалось странным. Мир сошел с ума.

Кода Биг-Бен пробил три раза, Салли покачала головой и по мосту перешла на другую сторону. На южном берегу она повернула по направлению к Ламбету и еще два часа шла без остановки. Она не знала этой части реки и вскоре заблудилась. Это ее вполне устраивало: если она сама не знала, где находится, никто другой и подавно не узнает. Длинные цепочки приземистых, невзрачных домиков,, железнодорожные мосты, тюрьма, больница, часовни, большая площадь с элегантными домами восемнадцатого века, инженерное бюро, рынок, работный дом, театр и дома, дома, дома; площадка для крикета, газовый завод, пивоварня, конюшня, стройка, железнодорожная станция, школа; мрачные кварталы с жилищами ремесленников, снова дома, приют для слепых, типография…

Салли и не представляла, насколько велик Лондон, хотя прожила здесь много лет. Обычно она проезжала по городу на поезде, читая газету или делая свои записи; для нее Лондон был абстракцией, а не реальностью. В каждом из этих домов жили настоящие люди. В каждой из этих контор кто-то принимал важные решения. За этими дверями кто-то влюблялся, умирал, рожал детей или годами ненавидел свою вторую половину. Вот, прихрамывая, идет маленький мальчик. Почему он хромает? Он неважно выглядит, бедно одет; кто-то побил его? Или он таким родился? А может, это последствия рахита? Старая женщина с корзинкой, наполненной спичками, старый еврей на базаре, переворачивающий страницы подержанных книг; женщина, вероятно, того же возраста, что и Салли, она уже потеряла все зубы, у нее шрам от ожога во всю щеку. Салли почувствовала, что в душе переживает за этих несчастных, неизвестных людей. Конечно, они были неизвестны только ей; у каждого из них была своя жизнь, так же, как и у нее самой.

И так она бродила, смотря по сторонам, впитывая новые ощущения, пока часы где-то возле площади Святого Георга не напомнили, что уже пять. Неподалеку находилась стоянка. Салли нашла свободный двухколесный экипаж и велела кучеру ехать на Темпл.

На мосту Блэкферс было людно, и в двадцать пять минут шестого, когда они только подъехали к Мидл-Темпл-лейн, Салли заплатила кучеру и поспешила к Памп-Корт, где работал ее адвокат, мистер Коулмен. Было уже темно, и окна, выходившие на улицу, светились во мгле желтым светом. Салли поколебалась, не зная, в какую дверь войти, вдруг справа от нее из темноты возникла фигура, двинувшаяся в ее сторону.

— Мисс Локхарт! Я уже начал волноваться…

Это был мистер Эдкок. Поверенный стоял без головного убора, так как оставил шляпу внутри, и сильно нервничал.

— Я вовремя, разве нет? Мы ведь договорились на полшестого?

— Уже самое время. Было бы крайне обидно опоздать — мистер Коулмен очень занятой человек…

Он открыл перед ней дверь, и Салли прошла в коридор, где их уже ждал швейцар, чтобы проводить в теплый офис. Там в полной тишине работали три клерка, что-то царапая металлическими перьями на бумаге при ярком свете газовой лампы.

Один из них проводил их в другую комнату и осторожно постучал в дверь. Ответа не последовало. Клерк тихонько открыл дверь и отступил, пропуская Салли с Эдкоком вперед.

— Мистер Коулмен будет через пару минут, — сказал он тихим, вкрадчивым голосом. — Будьте добры, подождите здесь.

Салли вошла, неожиданно осознав в этом роскошном теплом кабинете, как же она вымокла и как неопрятно выглядит. Ее туфли оставляли лужицы на натертом до блеска полу. Мистер Эдкок взял у швейцара шляпу и теперь нервно теребил пальцами ее края.

Клерк удалился. Салли не видела причины, почему бы не сесть, и села.

— Я кое-что выяснила о мистере Биче, — начала она. — Вы не сядете, мистер Эдкок?

— Бич? Бич? — задумался он, садясь во второе кресло напротив стола.

— Священник, который сделал запись о моем бракосочетании в метрической книге, — напомнила Салли.

— Ах да, ну и что же вы выяснили?

— Что некоторое время он жил в…

Салли не успела закончить, так как дверь распахнулась, в комнату быстро вошел большой человек с мантией, наброшенной на одно плечо, и кинул на стол толстую кипу бумаг. Его жесткие черные волосы были зачесаны на лысину, на щеках торчали, словно пакля, рыжеватые бакенбарды. Крупный нос, красные опухшие глаза и большой, неприятный рот могли придать лицу только одно выражение — неприятного, отпугивающего презрения.

Мистер Эдкок тут же вскочил, поклонился и сложил перед собой руки, будто для молитвы.

— Мистер Коулмен… ваш клерк впустил нас… мы позволили себе дождаться вас…

Адвокат заворчал что-то себе под нос. Он не обратил никакого внимания на Салли, сел за стол и начал просматривать свои бумаги.

— Ну? — сказал он через мгновение, не поднимая глаз.

— М-м… мой клиент, мисс Локхарт, хотела с вами пообщаться, мистер Коулмен, если вы помните. Мисс Локхарт полагает, что вы поможете прояснить ей один или два несущественных…

— Пустая трата времени, — отрезал мистер Коулмен.

— Что, простите? — испуганно спросила Салли.

Он впервые посмотрел на нее, будто удивившись чему-то. В его маленьких глазках сквозило одно лишь пренебрежение.

— Я сказал, это пустая трата времени. Я читал все документы, наша встреча совершенно ни к чему. Но раз уж вы пришли…

Он опять углубился в свои бумаги и прочитал целый лист, прежде чем сделать очередную пометку карандашом. Салли успела заметить, что бумаги касались какого-то финансового дела — вовсе не ее.

— Я как раз говорила мистеру Эдкоку, что кое-что узнала о том священнике, который…

— Слишком поздно. Вы не выиграете дело, откапывая эти так называемые улики.

— Может быть, это важно.

— Будь это важно, это меняло бы что-нибудь, а это ничего не меняет.

— Хорошо, а что меняет? Каким образом я выиграю дело, мистер Коулмен?

— Не надо вмешиваться в дела своего поверенного.

— Понятно. А он один выиграет дело?

Адвокат пронзил Салли острым взглядом. Она встретила его с презрением. Рядом, нервничая, чуть не падал в обморок мистер Эдкок.

— Я думаю, мисс Локхарт хотела бы подтвердить, что… — начал он, но адвокат перебил его.

— Ваше дело — дрянь, — сказал он отталкивающим голосом. — Я не очень-то рассчитываю на успех. Если будете вести себя в суде так же, как сейчас, гарантирую вам, что проиграете. Издевка и сарказм не очень меня впечатляют, и уж поверьте, суд они тоже не впечатлят. Ваш единственный шанс — молчать, отвечать на вопросы, которые вам задают, коротко, просто и вежливо, насколько сможете, и не делать вид, будто знаете, как заниматься таким тонким и сложным делом, как защита, лучше вашего адвоката.

У Салли перехватило дыхание. Она на мгновение закрыла глаза, сжала кулаки и услышала, как он переворачивает очередной лист. Она чувствовала, как позади туда-сюда ходит по комнате Эдкок, полный сочувствия. Салли набрала побольше воздуха и спросила:

— А можно узнать, какой линии вы будете придерживаться, защищая меня?

— Это не ваше дело. Я читал все документы. Вот и все, что вам нужно знать.

— Если вы читали документы, то должны знать, что главный вопрос в этом деле — была ли я замужем за Пэрришем или нет. И если…

Адвокат встал, засунул большие пальцы в карманы жилетки и уставился на нее сверху вниз.

— Здесь все дело в морали, — сказал он. — В порядочности, если хотите. И не думайте, что один росчерк пера в брачном свидетельстве значит больше. Вы пришли ко мне, женщина, которая по своей вине лишилась всякой добродетели, которая ведет себя ничем не лучше обычной проститутки, которая отказывает своему незаконнорожденному ребенку в достоинстве и преимуществе легального имени и дома. Вот как вы выглядите со стороны: распутная, алчная, недалекая и вульгарная. И не пытайтесь протестовать. Ваш единственный шанс сохранить ребенка — показать суду, как вы раскаиваетесь. Показать, что вам стыдно. Что вы сожалеете о том, что безрассудно и необдуманно покинули семью. Будете сидеть тихо, можете всплакнуть, и, возможно, суд проникнется к вам жалостью и благодаря моим аргументам решит, что ребенку действительно лучше остаться с вами, а не с отцом. И я не хочу, чтобы вы испортили мне все дело пустой болтовней насчет собранных вами сведений, — это вам не скандальный роман для развлечения праздных женщин. Вы ничего не смыслите в законах, да и не женское это дело. Не надо забивать себе голову вещами, в которых ничего не понимаете, и тратить мое время на глупости. Повторяю, сидите тихо, постарайтесь выглядеть раскаявшейся, а уж я буду вас защищать.

Салли несколько секунд сидела без движения, затем мило улыбнулась.

— Сколько я плачу за все это? — спросила она. — Хотя можете не отвечать, ведь джентльмены не обсуждают все, что связано с деньгами. Скажите мне: что будет с моим ребенком, если завтра я проиграю?

— Вас обяжут отдать мальчика на попечение отцу. Когда и где — решит суд.

Глаза Салли расширились, и дыхание снова перехватило. Оказалось, она не настолько хладнокровна, как думала.

— Вы сказали, что читали все документы по этому делу. — Голос Салли дрожал.

— Конечно, — презрительно бросил Коулмен.

— Жаль, что вы не заметили, но там неоднократно упоминается, что мой ребенок — девочка, а не мальчик. — Салли встала. — Спасибо, что все для меня прояснили. Теперь я уверена, что в суде вы будете действовать так же профессионально, как и сейчас. Всего хорошего.

Не взглянув на мистера Эдкока, она повернулась и вышла. Салли слышала, как ее поверенный начал рассыпаться в извинениях, как адвокат оборвал его на полуслове, слышала, как Эдкок выбежал на улицу и поспешил за ней на Мидл-Темпл-лейн.

Она остановилась в конце проезда, позволив ему догнать себя.

— Мистер Коулмен, — сказал он, запыхавшись, — один из наиболее выдающихся и уважаемых адвокатов во всем королевстве. Знай я, что вы будете вести себя с ним — даже говорить неприятно — так оскорбительно и высокомерно, я бы никогда…

— По-моему, он назвал это издевкой и сарказмом, — отрезала Салли. — Но это не важно. Если он даже не знает, что мой ребенок — девочка, он не имеет права утверждать, что читал документы.

— Это детали…

— Ах, моя дочь — деталь? Так этот адвокат называет моего ребенка? Знаете, я за сегодняшний день уже наслушалась адвокатов, с меня довольно, мистер Эдкок.

Она повернулась, чтобы уйти, но почувствовала его руку у себя на запястье и остановилась.

— Мисс Локхарт, намерением мистера Коулмена, поверьте мне, было подвергнуть вас тому стрессу, который… тому дискомфорту, который вы испытаете завтра в суде. Это наглядный пример, к тому же очень полезный, каким испытаниям, без сомнения, хочет подвергнуть вас другая сторона. Если вы помните, вы сами настояли на встрече с мистером Коулменом. Его время чрезвычайно ценно…

— Спокойной ночи. — Салли, высвободила свою руку и пошла прочь.

Два часа спустя, промокшая и замерзшая, она добралась до дома. Горячая ванна, бутерброд, стакан виски с теплой водой, письма, взгляд на спящую Харриет, поцелуй на ночь, кровать. Первый раз за несколько недель Салли спала, как младенец. Она все поняла. Теперь она знала, что делать.

 


1 | 2 | 3 | 4 | 5 | 6 | 7 | 8 | 9 | 10 | 11 | 12 | 13 | 14 | 15 | 16 | 17 | 18 | 19 | 20 | 21 | 22 | 23 | 24 | 25 | 26 | 27 | 28 | 29 |

Поиск по сайту:



Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав. Студалл.Орг (0.01 сек.)