АвтоАвтоматизацияАрхитектураАстрономияАудитБиологияБухгалтерияВоенное делоГенетикаГеографияГеологияГосударствоДомДругоеЖурналистика и СМИИзобретательствоИностранные языкиИнформатикаИскусствоИсторияКомпьютерыКулинарияКультураЛексикологияЛитератураЛогикаМаркетингМатематикаМашиностроениеМедицинаМенеджментМеталлы и СваркаМеханикаМузыкаНаселениеОбразованиеОхрана безопасности жизниОхрана ТрудаПедагогикаПолитикаПравоПриборостроениеПрограммированиеПроизводствоПромышленностьПсихологияРадиоРегилияСвязьСоциологияСпортСтандартизацияСтроительствоТехнологииТорговляТуризмФизикаФизиологияФилософияФинансыХимияХозяйствоЦеннообразованиеЧерчениеЭкологияЭконометрикаЭкономикаЭлектроникаЮриспунденкция

Постскриптум. «Ученые возвращаются в Библейский туннель»

Читайте также:
  1. Постскриптум
  2. Постскриптум
  3. Постскриптум
  4. Постскриптум
  5. Постскриптум
  6. Постскриптум для тех, у кого не получается
  7. Постскриптум к русскому изданию
  8. ПОСТСКРИПТУМ, ИЛИ, СКОРЕЕ, ОБЪЯСНЕНИЕ ПОСВЯЩЕНИЯ

«Ученые возвращаются в Библейский туннель». В сентябре 2003 года этот заголовок агентства новостей распространили по всему миру. Новость касалась исследования, отчет о котором был опубликован в научном еженедельнике «Nature». Ученые сообщали, что радиометрическая датировка туннеля Силоама в Иерусалиме подтвердила гипотезу о том, что он был проложен примерно в 700 году до нашей эры или «чуть раньше», что в точности соответствует периоду правления Езекии.

Редакция журнала снабдила статью (израильских ученых Амоса Фрумкина и Ари Шимрона из Иерусалима и их английского коллеги из Ридинга) предисловием. В нем, в частности, говорилось, что «историческая достоверность библейских текстов часто подвергается сомнению – в отличие от археологических находок эпохи «железного века»… Здесь мы приводим данные радиоуглеродного анализа, подтверждающие принадлежность туннеля Силоам к железному веку».

Как приятно получить материальные подтверждения достоверности Библии!

 

ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ
ЗАГАДКИ СТЕН ХРАМА

 

Terra sancta, или Святая Земля.

Стоит лишь произнести эти слова, и всем становится ясно, что речь идет об узкой полоске земли между берегом Средиземного моря и рекой Иордан, куда на протяжении двух тысяч лет стекались паломники, чтобы прикоснуться к событиям прошлого, происходившим на библейской земле.

Стоит лишь произнести слова «Святой Город», и практически всем становится ясно, что имеется в виду Иерусалим. На протяжении многих столетий Иерусалим изображался как центр мира, который мы называем Землей Обетованной (рис. 129) – в полном соответствии с одним из его эпитетов, «пуп земли».

В Ветхом Завете, где запрещено называть имя Бога, Иерусалим упоминается чаще любого другого названия или имени. Само существование и название города подтверждается записями царских хроник Ассирии и Вавилона, а также Египта и Рима. Впервые Иерусалим упоминается в Библии в Книге Бытия в рассказе о войне между царями, когда первый еврейский патриарх Авраам преследовал захватчиков и вернул захваченную ими добычу и пленников, «…и Мелхиседек, царь Салимский, вынес хлеб и вино, – он был священник Бога Всевышнего, – и благословил его». Это случилось около 4000 лет назад. Примерно через сто лет после уничтожения Содома и Гоморры Авраам вернулся в Иерусалим, но на этот раз на гору Мория, чтобы принести любимого сына Исаака в жертву Богу – жертву, которая была отвергнута Ангелом Господним после того, как Авраам продемонстрировал свою верность. Еще через четыреста лет, когда израильтяне в конце Исхода вступили на землю Ханаана, именно иерусалимский царь Адониседек призвал правителей городов-государств объединиться и дать отпор пришельцам. Союз городов Ханаана потерпел поражение, но израильтяне не стали захватывать Иерусалим; эта задача была оставлена Давиду, жившему еще четыре века спустя.

Рис. 129.

Древние цивилизации, в письменных памятниках которых упоминается Иерусалим, давно исчезли с лица земли. Города Ашур и Ниневия, где когда-то восседали на троне ассирийские цари, лежат в руинах. Их судьбу разделил Вавилон, а также столица Древнего Египта Мемфис. Столица хеттов Хатушаш теперь представляет собой площадку для археологических раскопок. Список больше не существующих столиц, не говоря уже о более мелких городах, получился бы необычайно длинным. Иерусалим же остается на месте, и население никогда не покидало его – несмотря на все войны, завоевания и разрушения.

Загадка этого города становится еще более очевидной, если принять во внимание, что все другие великие города древности возникали на берегу реки, моря или на перекрестке торговых путей. Иерусалим расположен в месте, не отвечающем ни одному из этих условий. Здесь нет никакой реки, и жители города во все времена испытывали трудности с водой. Он расположен вдали от морского побережья, а две главные дороги библейских земель, «Морской путь» и «Путь царей», проходят далеко в стороне – первая на средиземноморском побережье, а вторая к востоку от реки Иордан. Дороги с востока на запад тоже проходят далеко к югу и северу от Иерусалима.

Здесь нет никаких полезных ископаемых: в этих местах никогда не добывали золото, серебро или медь. Город раскинулся среди пустынных холмов. Почему же на протяжении многих тысячелетий в этом месте не только хотели жить люди, но и – почти 4000 лет назад – его правитель считался «священником Бога Всевышнего»?

Почему на протяжении последних 2000 лет Иерусалим почитают как Святой Город?

Таким образом, на первом же собрании группы, когда все участники экспедиции собрались в Иерусалиме, я задал им простой, но провокационный вопрос: почему Иерусалим называют Святым Городом?

Ответы, как я и ожидал, были простыми. Христиане считают его святым, потому что здесь проповедовал Иисус, здесь Он провел свои последние земные дни и здесь Он был распят на кресте. Почему для вознесения пророка Мухаммеда из всех мест на земле был выбран именно Иерусалим, а не, к примеру, священный город мусульман Мекка? Потому что в Коране, священной книге мусульман, сказано, что он должен вознестись с Эль-Шакры, или «краеугольного камня». Это та самая скала на горе Мория, куда, согласно легенде, Авраам привел своего сына Исаака, чтобы принести в жертву Богу, и на которой впоследствии был установлен Ковчег Завета.

В процессе обсуждения вскоре выяснилось, что все три религии – христианство, иудаизм и ислам – считают Иерусалим святым городом из-за его Храма и что фокальная точка всех трех религий находится на Храмовой горе. Теперь подумайте над следующим вопросом, сказал я: почему Храм построен именно здесь и почему гора Мория является Храмовой горой?

Рис. 130.

Знакомые с моими книгами члены экспедиции понимали, к чему я клоню: к выводу, что гигантская каменная платформа, которая теперь называется Храмовой горой, уже существовала, когда Давиду явился образ будущего храма. Она стояла здесь с тех времен, когда аннунаки после Всемирного потопа выбирали место для своего центра управления (см. рис. 97), который должен был взять на себя функции центра, который до Всемирного потопа располагался в Ниппуре (рис. 130), и служить в качестве ДУР.АН.КИ («место связи небо – земля»). Иерусалим был новым центром концентрических окружностей, на которых располагались посадочные площадки, став, таким образом, «пупом земли».

Помимо многочисленных сведений в области археологии, истории и религии, визит в Иерусалим позволил мне найти новые доказательства в пользу моей неортодоксальной гипотезы о связи этого города с космическими полетами – о том, что именно здесь находился построенный после Всемирного потопа центр управления. Второй туннель, который мы исследовали во время этой поездки, – официально он называется «туннелем в западной стене» или «археологическим туннелем» – оказался именно тем местом, где эти доказательства были выставлены на всеобщее обозрение.

Как впоследствии выяснилось, увиденное в туннеле вызвало у нас желание заняться очередными поисками – на этот раз исчезнувшего Ковчега Завета. Этой теме будет посвящена последняя глава книги.

Храмовая гора представляет собой огромную горизонтальную каменную платформу, водруженную на вершину горы Мория и имеющую небольшой естественный уклон с севера на юг (рис. 131). Поверхность платформы была выровнена при помощи огромных земляных насыпей и последовательности террас в южной части, опирающихся на арочные проходы. Вся эта конструкция удерживалась от падения опорными стенами, возведенными со всех четырех сторон платформы.

Рис. 131.

Длина западной стороны платформы Храма составляет 1600 футов, а восточная сторона (из-за топографии горы) немного короче. Средняя ширина платформы в направлении восток – запад составляет 970 футов. Таким образом, платформа представляет собой вымощенную камнем зону площадью около 1 500 000 квадратных футов – на всем Ближнем Востоке с ней может сравниться только еще большая по размеру площадка в ливанском Баальбеке. Максимальная высота опорной стены (в юго-западном углу, датируемая эпохой Второго Храма) от скалистого основания до вершины составляет 130 футов – если не считать самых верхних рядов, достроенных за последние столетия (рис. 132). Склон крутизной^5 градусов заполнен более чем 90 миллионами кубических футов земли. Даже с учетом того обстоятельства, что пространство под платформой может быть не все заполнено землей, а содержать пустоты, арочные ходы и резервуары, храмовая платформа представляет собой величайшее достижение древних строителей.

Не все части этого сооружения были построены в незапамятные времена; доподлинно известно, что царь Ирод (первый век до нашей эры) расширил оригинальную платформу в южном и северном направлении. Тем не менее, в самом начале строительства и в эпоху Второго Храма платформа имела эти же размеры и форму – это была масса земли, частично насыпанная искусственно, которую требовалось поддерживать. Именно для этого предназначались опорные стены, кольцом окружавшие Храмовую гору.

Рис. 132.

Эти опорные стены ремонтировались, перестраивались и расширялись на протяжении нескольких тысячелетий. Однако нижняя их часть, вне всякого сомнения, относится к первым годам существования платформы. Таким образом, западная стена, к которой иудеи восстановили доступ после разрушения Второго Храма римлянами в 70 году нашей эры, является остатком самого древнего сооружения на Храмовой горе. Мои читатели – и те, кто сопровождал меня в экспедиции, – знают, что я оцениваю ее возраст примерно в 12 тысяч лет…

Царь Давид начал, а его сын Соломон продолжил засыпать ущелье между Городом Давида и уникальной платформой на севере. В Библии это место называется Милло («насыпь») или Офел («подъем»). Следующим шагом, в период царствования Соломона, была постройка Храма. В Библии недвусмысленно указывается его назначение – место постоянного хранения Ковчега Завета, который является символом божественного присутствия – а также подчеркивается его связь с Исходом, когда говорится, что строительство Храма началось ровно через 480 лет после начала Исхода (Третья Книга Царств 6:1). Строительство продолжалось семь лет, а в год его окончания (считается, что это 953 год до нашей эры), в первый день нового года по иудейскому календарю священники на глазах всего народа внесли «Ковчег Завета Господня на место его, в давир храма, во Святая Святых, под крылья херувимов». Далее в Библии говорится: «В Ковчеге ничего не было, кроме двух каменных скрижалей, которые положил туда Моисей на Хориве, когда Господь заключил завет с сынами Израилевыми, по исшествии их из земли Египетской».

В Библии нет рисунка Храма Соломона, который иногда еще называют Первым Храмом, но подробное его описание послужило основой для современных реконструкций и уменьшенных копий (а в 2002 году даже для компьютерных симуляций). На рис. 133 изображен один из вариантов реконструкции. Не подлежит сомнению, что Храм был ориентирован вдоль оси восток – запад; его внутренний двор и алтарь находились с восточной стороны, а Святая Святых с западной. Как и многие другие древние храмы, он был ориентирован на точки равноденствия – именно в дни весеннего равноденствия внутрь проникали лучи солнца. Сэр Норман Локьер, основатель науки археоастрономии, называл такие храмы «вечными», поскольку в отличие от египетских храмов, ориентированных по точкам солнцестояния, они не требовали периодической переориентации из-за изменения наклона земной оси (так называемая прецессия).

Рис. 133.

Где же находилась Святая Святых, в которой помещался Ковчег Завета? Все без исключения источники, включая труды еврейских мудрецов в постбиблейские времена и труды таких историков, как Иосиф Флавий, указывают на то, что она располагалась над «краеугольным камнем» – согласно преданиям на той самой скале, где Авраам собирался принести в жертву Исаака.

Она располагалась на той самой скале, где в семнадцатом веке мусульманский халиф построил Храм Скалы с золотым куполом – в настоящее время самое заметное сооружение на Храмовой горе, присутствующее на всех фотографиях Иерусалима (фото 57). Это не мечеть; мечеть на Храмовой горе называется Аль-Акса и находится на южной оконечности платформы. Ее построил в восьмом веке нашей эры халиф Аль-Валид (сегодняшний облик Аль-Аксы определяется реконструкцией, которую провели в 1943 году). Здесь в 1951 году палестинскими экстремистами был убит король Иордании Абдалла.

Иудейское царство во времена Давида, и особенно в эпоху правления Соломона, объединило исконные земли израильтян и стало расширять свои границы дальше, вплоть до Баальбека в современном Ливане и сирийского Дамаска. Роскошный дворец, украшенный золотом храм, а также мудрость царя Соломона способствовали тому, что слава Иерусалима дошла до самых дальних уголков земли. Египетские фараоны сватали своих дочерей в жены царю Соломону, а царица Савская (ее царство находилось на юге Аравийского полуострова, на территории современного Йемена, а не в Эфиопии) нанесла в Иерусалим государственный визит.

Топографические особенности местности, и особенно глубокое ущелье восточнее Храмовой горы, привели к тому, что растущее население города селилось в основном на западе и северо-западе от Храмовой горы. Когда в седьмом веке до нашей эры ассирийский царь Навуходоносор захватил и разграбил Иерусалим, разросшийся город уже был защищен стенами с запада и с севера от Храмовой горы. Вернувшиеся из вавилонского плена жители восстановили и укрепили город и храм, который теперь стал называться Вторым Храмом. И храм, и город пришлось восстанавливать еще раз – во втором веке до нашей эры после восстания хасмонеев против греческого владычества. Их наследник царь Ирод развернул масштабное строительство на самой Храмовой горе, в ее окрестностях и в самом городе.

Иерусалим, который римляне разрушили и сожгли в 70 году нашей эры и который знал Иисус, находился в границах современного Старого Города. Византийцы, мусульмане, крестоносцы-христиане, а затем опять мусульмане (построившие последние стены) оставляли следы своего пребывания, в основном, в виде культовых зданий. Это, например, Церковь Гроба Господня на том месте, где согласно христианскому учению был похоронен, а затем воскрес Христос, или Виа Долороса – улица, по которой Иисуса, несшего крест, вели из крепости Антония, где Его судили и вынесли смертный приговор, к месту распятия.

За прошедшие столетия населявшие город иудеи, мусульмане и христиане сосредоточивались вокруг своих святых мест и храмов, в результате чего город разделился на четыре части (рис. 134) – еврейскую, арабскую, армянскую (восточное православие, с византийскими корнями) и христианскую (католическую и православную).

Рис. 134.

Единственный способ увидеть все это – пройти по городу и Храмовой горе пешком…

В конечном итоге Старый Город разместился на нескольких уровнях – из-за ограниченности пространства, огороженного городскими стенами, а также стремления людей жить и умереть рядом со святыми местами. Я вспоминаю, что во время первой пешеходной экскурсии (по одному из восьми предлагаемых маршрутов) мы с женой начали путешествие с улицы, а затем вдруг обнаружили, что идем по крышам домов, в которых живут люди. В другой раз, идя вдоль торговых палаток по узкой извилистой улочке, мы оказались под землей, на расчищенной археологами торговой улице времен Второго Храма. Поскольку рядом со святыми местами не было ни клочка свободной земли, то дома строились друг на друге или друг под другом, в результате чего сливались и перемешивались постройки разных исторических эпох.

Самой запоминающейся из пешеходных прогулок по этому многоуровневому пестрому городу была, вне всякого сомнения, экскурсия во второй туннель, ставший предметом внимания нашей экспедиции. Стремясь поселиться как можно ближе к Храму (Первому и Второму), люди были готовы строить свои жилища поверх домов других, и поэтому по мере приближения к западной стене многоуровневый характер застройки достигает максимума. В древности – точно неизвестно, когда это было – вдоль всей западной стены проходила мощеная улица. Со временем дома стали буквально налезать на стену, улица исчезла, а ее остатки превратились в некое подобие туннеля. Подобного вторжения избежала лишь небольшая часть стены с узкой тропинкой для верующих, которые приходили сюда, чтобы оплакать разрушение Храма (отсюда и название стены, «Стена плача», рис. 135). В девятнадцатом веке известный исследователь Чарльз Уилсон обнаружил за стеной и дверью арабского дома, где жил смотритель стены, древнюю арку (рис. 136). Она обрамляла проход к Храму из верхнего города и была ареной героического сопротивления жителей Иерусалима римлянам, о чем рассказывал Иосиф Флавий.

Несмотря на то что так называемая «арка Уилсона» привлекала внимание следующих поколений археологов, значение того, что находилось за ней, ученые смогли оценить лишь после Шестидневной войны 1967 года, когда израильские войска выбили из верхнего города части иорданского Иностранного легиона. Израильские власти не только стали убирать теснившиеся к стене дома с южной стороны, со временем очистив всю западную стену и оставив открытую площадку перед ней (фото 58), но и начали расчистку «туннеля» в северном направлении. После того как весь мусор был убран, выяснилось, что вымощенная дорожка вокруг стены продолжается в направлении на север и что когда-то она представляла собой открытую улицу.

Рис. 135.

Рис. 136.

Работы продвигались медленно, постепенно открывая взору (но не дневному свету) различные уровни каменной кладки западной стены, а также соседствующие с «туннелем» комнаты, залы, лестницы и коридоры – тайный лабиринт, представлявший собой своего рода археологическую машину времени.

В 1992 году, когда мы с женой побывали в этом туннеле, он был уже в достаточной степени очищен, снабжен освещением, поручнями и другими средствами безопасности, позволявшими водить в него небольшие группы экскурсантов. В то время еще нельзя было пройти весь туннель, и поэтому, добравшись до определенного места, мы вынуждены были повернуть назад и той же дорогой вернуться к входу. Это обстоятельство ограничивало как численность экскурсионных групп, так и частоту их следования. В 1997 году, к моменту прибытия нашей экспедиции, туннель уже был полностью расчищен, и в его северном конце был сделан выход на Виа Долороса, что позволяло впускать в него большие по численности группы (но все равно в соответствии со строгим графиком).

В назначенный день наша группа вошла в Старый Город через ворота Яффы с примыкающей к ним башней Давида и проделала короткий путь к площади перед западной стеной. Оживленные разговоры сменились благоговейным молчанием, когда нашему взору открылись остатки древнего Храма – в нижних слоях более крупные и тщательно обтесанные камни, а сверху мелкие и неровные. Набожные иудеи в молитвенных накидках заполнили площадь. Мои спутники подходили к стене, погруженные в свои мысли. Я, как обычно, коснулся священных камней руками и лбом, мысленно произнося слова молитвы. Моя жена, следуя традиции, которую поддержал во время своего визита в Иерусалим даже папа Иоанн Павел II (рис. 137), написала на листке бумаги просьбу, а затем засунула листок в щель между камнями. Остальные мои спутники последовали ее примеру. Никто не спрашивал о том, что просили другие. Это был очень личный момент, предназначенный для размышлений и молитв.

Рис. 137.

Собравшись вместе, мы направились к южной оконечности площади, где еще активно велись археологические раскопки. В результате проделанной работы обнажился юго-западный угол опорной стены Храмовой горы, и мы могли воочию убедиться, какое количество рядов каменной кладки находится ниже уровня земли (см. рис. 132). Археологи убеждены, что ниже уровня площади, где западная стена открыта для посещения, находится шестнадцать (или даже девятнадцать) рядов камней. Вид юго-западного угла подтверждал массивность опорной стены, а также необыкновенную сложность задачи по заполнению склона землей и сооружению горизонтальной площадки на вершине горы. По сравнению с ней насыпь эпохи царей Давида и Соломона, соединявшая Город Давида и Храмовую гору, выглядела примитивной.

Приближалось указанное на билетах время, и мы двинулись к входу в туннель. Он находился не в «арке Уилсона», как можно было предположить, а к западу от нее. Мы спустились по ступеням и пошли через комнаты с высокими потолками и узкие коридоры, ведущие в восточном направлении, а затем вдруг резко повернули влево и оказались совсем в другом мире. Неяркие фонари были установлены по краям нескольких пролетов широкой лестницы, спускавшейся к древней арке, за которой была видна стена, сложенная из громадных каменных блоков (фото 59).

Прежде чем спуститься в настоящий туннель, мы устроились на скамьях перед арочным входом, разглядывая трехмерную модель Храмовой горы, на которой было отчетливо видно, как дома наступают на стену. Гид рассказал нам о различных особенностях и интересных деталях этого места, а затем нажал на кнопку, и передняя часть макета убралась в нишу в стене. Нашим взглядам открылась вся каменная кладка. Теперь пришла моя очередь взять в руки микрофон и подготовить группу к тому невероятному зрелищу, которое им предстоит увидеть. Та часть стены, к которой ведут ступени, сказал я, состоит из четырех колоссальных – именно колоссальных – каменных блоков, аналогов которым нет на всем Ближнем Востоке, за исключением ливанского Баальбека.

После этого предисловия все поднялись со скамей и начали спускаться по ступеням лестницы. Проход вдоль стены был слишком узким и не позволял запечатлеть на снимке всю громаду каменного блока правильной формы с гладко обтесанной поверхностью. (Во время предыдущего посещения туннеля я попросил жену стать у одного конца камня, а гида у другого, чтобы продемонстрировать длину блока – см. фото 60.) Из этих блоков сложена часть стены длиной 127 футов. Высота камней достигает одиннадцати футов – в два раза больше, чем у необыкновенно крупных блоков в нижнем ряду (рис. 138).

Один из четырех гигантских камней, названный «главным рядом» западной стены, имеет в длину 46 футов, и мы попытались подчеркнуть его колоссальные размеры, выстроившись (двенадцать человек) перед ним (фото 61). Его ширина (или глубина), измеренная при помощи радара, составляет 14 футов. Эти громадные размеры трансформируются в 600-тонный вес. Следующий блок почти не уступает по размерам первому – его длина составляет 40 футов. Длина третьего блока чуть меньше – 35 футов, – но высота и ширина такая же, как у первых двух. Длина четвертого блока составляет всего 6 футов, но весит он, тем не менее, почти 90 тонн, что в пять раз больше, чем вес самого крупного известнякового блока в пирамидах Гизы (стандартный вес слагающих их камней всего лишь 2,5 тонны), и в два раза больше, чем вес самого большого камня в английском Стоунхендже.

Несмотря на огромный вес камней «главного ряда», он стоит не на земле, а на еще одном ряду более крупных, чем обычно, блоков, расположенных на уровне вымощенного камнем пола туннеля. Однако и это нельзя считать истинным нулевым уровнем стены: раскопки показали, что под мостовой находится еще несколько рядов кладки (возможно, до тринадцати), и это значит, что стена уходит вниз еще на семнадцать футов. Истинный нулевой уровень стены, покоящийся на естественном скальном основании, проходит под уклоном с севера (верхняя точка) на юг (нижняя точка). Археологи обнаружили, что под улицей, которая превратилась в туннель, расположена еще одна, более древняя улица, повторяющая уклон местности. Остатки этой улицы можно увидеть на уровне пола туннеля в северной его части.

Рис. 138.

Тот факт, что мы находимся не на нулевом уровне стены, стал очевиден после того, как мы миновали колоссальные каменные блоки и двинулись дальше. Вдоль всего туннеля нам попадались отверстия в полу, прикрытые деревянным настилом, стальными листами, а иногда и прозрачным пластиком, чтобы было видно, что находится внизу. Справа от нас тянулась стена, сложенная из обтесанных камней, а слева располагались похожие на пещеры углубления и остатки строений с колоннами и лестничными пролетами. Специальные световые указатели обозначали те или иные руины, напоминая, что перед нами свидетельства истории и что мы совершаем своего рода путешествие во времени – от иудейских царей к различным захватчикам и завоевателям, вавилонянам, римлянам, византийцам. Это эллинистический период, это хасмонейский период, это эпоха Ирода, а это остатки построек крестоносцев и арабов.

Все эти периоды не располагались последовательно один за другим, а смешивались и переплетались. В полутьме создавалось впечатление, что ты попал на другую планету и изучаешь остатки жившей на ней цивилизации. Это было похоже на просмотр исторического фильма – фильма, в котором ты сам принимаешь участие. Короче говоря, это была реальная машина времени.

Настоящее потрясение у всех вызвало одно место, расположенное сразу же за гигантскими каменными блоками. Некогда здесь был арочный проход в стене, теперь закрытый каменной кладкой. Табличка с надписью указывала на то, что это проход, который вел в Святая Святых Храма! (рис. 139 и фото 62). Перед нами было средоточие всех тайн Храма.

Рис. 139.

Рис. 140.

Поскольку мы находились на несколько десятков футов ниже платформы Храма, за аркой (ее еще называют «воротами Уоррена» в честь исследователя девятнадцатого века, который изучил и нанес на карту различные полости под платформой Храма) должна была находиться лестница, ведущая вверх. Специалисты, создавшие реконструкцию Второго Храма по содержащимся в Библии описаниям, убеждены, что в северной части западной стены должны быть ворота, похожие на южные, так называемые «ворота Баркли». И действительно, Уоррен указывал на существование пещеры, соединенной тайным ходом с воротами (рис. 140); если эти ворота были аналогом южных, то они вели в тайный проход к Храму.

Что же находится за этими воротами, прорубленными в стене сразу же за гигантским «главным рядом»? По политическим и религиозным соображениям «ворота Уоррена» так и не были открыты, но исследования с помощью радара и других устройств позволяют сделать вывод, что за ними есть пустое пространство. Если это северный близнец «ворот Баркли», то за ними, вполне возможно, располагается такой же L-образный тайный ход, поворачивающий под прямым углом и ведущий в один из внутренних дворов Храма. А может быть, это вход в галерею, которая сразу поворачивает на юг к помещению позади гигантских каменных блоков, а не идет сначала на восток (как проход за «воротами Баркли» на протяжении 84 футов), чтобы затем сделать поворот под прямым углом? Этот интригующий вопрос так и останется без ответа, пока не изменится политико-религиозная обстановка в регионе.

Каков же возраст этих ворот и внутренних частей Храма? Большинство археологов датируют их, а также четверо остальных ворот в западной стене (см. рис. 140), эпохой царя Ирода. Однако в некоторых случаях, например в случае с «аркой Уилсона», есть основания предполагать, что архитекторы и строители Ирода использовали более древние элементы. В таком случае, не могли ли замурованные ворота в туннеле сохраниться со времен Первого Храма?

Рис. 141.

В одном из преданий, которое ученые склонны относить скорее к области мифов, чем фактов, говорится, что этим тайным ходом на Храмовую гору пользовался царь Давид. Поскольку во времена его царствования Храм еще не был построен, то должна была быть другая причина существования этого прохода. Может быть, он вел к загадочному «гумну»?

Несмотря на узость туннеля и присутствие других групп экскурсантов, я обратил внимание своих спутников на все эти загадки, подчеркнув странную близость ворот к гигантским каменным блокам. Установлено, что позади этих блоков находится большая полость. Не соединяется ли она со Святая Святых Храма?

Таинственные ворота, расположенные в непосредственной близости от «главного ряда», могли дать ответ на вопрос о назначении этих колоссальных камней. Однако пока загадка становится лишь сложнее. Здесь, в полутьме подземного туннеля, я сказал своим спутникам: «Перед нами остатки сооружения самого древнего периода, когда не цари, а аннунаки построили платформу и установили на ней центр управления». В заключение я предположил, что, поднявшись на поверхность, мы найдем этому дополнительные подтверждения.

Общая длина туннеля составляет около 1000 футов, и по пути к выходу мы видели много интересного, но под напором групп туристов, шедших сзади, мы вынуждены были двигаться вместе со всей толпой. В северном конце туннеля мы поднялись по новой металлической лестнице и оказались на Виа Долороса. Выход закрывался металлической дверью, неотличимой от входных дверей соседних зданий. Если бы не вооруженный охранник, то никто никогда не догадался бы, что это выход из туннеля. Тем не менее, потребовались годы, чтобы убедить палестинские власти открыть этот выход – и все равно это вызвало кровавые столкновения.

Рис. 142.

Далее наша группа, как и планировалось, пошла по Виа Долорос, или «Скорбному пути». Теперь это чисто торговая улица, и только таблички на стене указывают на «станции», или места остановки Христа (рис. 141). Мы направлялись в Церковь Гроба Господня в христианском квартале (рис. 142). Визит в уникальный храм продолжался около часа. От церкви мы по боковым улочкам добрались до недавно открытой археологами улицы Кардо – проходящей с севера на юг и украшенной колоннами главной улицы Иерусалима во времена Второго Храма, Иисуса Христа и римского владычества. Здесь мы остановились, чтобы немного отдохнуть и перекусить.

Затем гид объявил, что пора возвращаться к площади у западной стены, откуда мы поднимемся на саму платформу Храмовой горы.

 

* * *

 

Прежде чем описывать этот этап нашего маршрута, позвольте вкратце остановиться на дискуссии, которая развернулась в группе по поводу туннеля.

Помимо личных впечатлений от пребывания у западной стены Храма и в глубине туннеля, основное внимание сосредоточилось на «главном ряду» и гигантских каменных блоках. Как их доставили в туннель и установили на предыдущий ряд? Кто это сделал и с какой целью?

Я рассказал, что в попытке объяснить, как такая задача могла, быть решена в древности, израильские археологи предположили, что каменные блоки сначала имели цилиндрическую форму, чтобы их можно было катить из каменоломен (которые располагались то ли в трех, то ли в пяти милях от стены), а на месте округлости стесывали, в результате чего получался блок прямоугольной формы. Однако такие гигантские цилиндры должны были весить почти в два раза больше прямоугольных блоков, и поэтому предположение, что их катили по холмам и долинам, выглядит неправдоподобным. Кроме того, гипотеза об обработке блоков на месте противоречит утверждению Библии, что все каменные блоки для строительства Храма Соломона были уже предварительно обтесаны.

Другая идея, выдвинутая некоторыми археологами, заключалась в том, что вырубленные в каменоломне блоки ставились на деревянные бревна, которые играли роль катков, а затем на этих деревянных катках подтаскивались (людьми или волами) к месту строительства. Чтобы продемонстрировать сомнительность этой гипотезы, я напомнил своим спутникам, что 600 тонн – это вес примерно тридцати «Кадиллаков», и попросил их представить, как рабочие пытаются передвинуть груду из тридцати «Кадиллаков» при помощи деревянных бревен…

Независимо от своего правдоподобия, все эти предположения оставляли открытым один вопрос: кто в глубокой древности был способен поднять такие тяжелые блоки и точно установить их на предыдущий ряд каменной кладки? И совсем уж без ответа оставался вопрос, зачем все это делалось.

Как ни пытались мы встать на защиту археологов, единственным ключом к разгадке оставалось сходство этого места с Баальбеком. В обоих случаях в западной опорной стене присутствовали три колоссальных камня (трилитоны в Баальбеке), установленные на предшествующий ряд тоже необычно больших каменных блоков – удерживающиеся на месте на протяжении нескольких тысячелетий без всякого раствора, вырубленные в расположенных на расстоянии нескольких миль каменоломнях, приподнятые и установленные на место.

Мы пришли к выводу, что такая задача по плечу только аннунакам.

И это вполне могло соответствовать действительности, если верно мое предположение о существовании в Иерусалиме центра управления, связанного с Баальбеком («место посадки») и являющегося частью посадочного коридора аннунаков, построенного после Всемирного потопа.

«И последнее, – сказал я, когда мы уже поднялись, чтобы идти дальше. – Хотя, возможно, это не так уж важно: халиф, построивший Храм Скалы, привез его золоченый купол из Баальбека, где он служил крышей мечети…»

 

ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ
ТАЙНЫ СВЯЩЕННОЙ СКАЛЫ

 

Повидав туннели и другие подземные чудеса древнего Иерусалима (за пять дней их было гораздо больше, чем описано в этой книге), наша экспедиция с нетерпением ждала встречи с тем, что расположено на вершине горы. Мы жаждали увидеть платформу Храма при ярком свете дня. Здесь действительно можно было удовлетворить любопытство, прикоснуться к истории и духовным корням. Мы должны были собственными глазами увидеть и всем своим существом прочувствовать это место, где находится Храм и Священная Скала, где смешались история и религия и где – по моему глубокому убеждению – сохранились свидетельства присутствия аннунаков.

Однако втайне от своих спутников я вынашивал еще одну целы исследовать нижнюю часть Священной Скалы и найти ключ к разгадке тайны исчезновения Ковчега Завета. Я чувствовал, что эта затея связана с определенным риском, и поэтому не хотел вовлекать в нее остальных…

Сам по себе подъем на Храмовую гору оказался непростым делом. После того как в результате Шестидневной войны 1967 года Израиль занял Старый Город, общественный исламский совет получил определенную автономию на вершине Храмовой горы. По пятницам (молитвенный день у мусульман), а также во время исламских праздников мусульманам был открыт свободный вход на Храмовую гору через северные ворота, где платформа Храма примыкает к арабскому кварталу Старого Города. Все остальные, преимущественно иудеи и христиане, могли попасть наверх по пандусу, примыкающему к западной стене. Время от времени беспорядки, устраиваемые арабами на Храмовой горе, или арабо-израильские столкновения в других местах становились причиной того, что на вершину Храмовой горы допускались только мусульмане – иногда временно, иногда в течение длительных периодов. Поэтому экспедиция на Святую Землю специально была приурочена к относительно спокойному времени.

Для того чтобы осознать значение подъема на Храмовую гору и в полной мере оценить увиденное на ней, необходим краткий экскурс в историю. Я снабдил каждого участника экспедиции довольно толстой папкой с заметками, содержащими информацию, которая обсуждалась и дополнялась на ежевечерних собраниях.

Храмовая гора возвышается над окрестностями, и поэтому для того, чтобы попасть на площадку с прошлыми и сегодняшними святынями, требуется совершить подъем. По велению Господа (Книга Исхода) еврейские мужчины должны были совершать это восхождение три раза в год, в праздники Кущей, Пятидесятницы и Пасхи. Расположение Города Давида и расширение Иерусалима в эпоху царей Иудеи (см. рис. 120 и рис. 131) не оставляют сомнений в том, что паломники шли с южной стороны. И действительно, земляная насыпь, упоминаемая в Библии как Милло («насыпь») или Офел («подъем»), могла быть сооружена для того, чтобы многочисленные молящиеся получили доступ к Храму, который построил Соломон. В эпоху Второго Храма этот южный проход был расширен и укреплен (рис. 143).

Первый Храм был разрушен вавилонским царем Навуходоносором в 587 году до нашей эры. Семьдесят лет спустя персидский царь Кир, захвативший Вавилон и уничтоживший могущественную империю, разрешил плененным евреям вернуться в родные места и восстановить Храм в Иерусалиме. Точно неизвестно, как восстановили Храм – по первоначальному проекту или таким, каким он явился в видении пророку Иезекиилю. Этот Второй Храм несколько раз расширялся, осквернялся и вновь освящался во времена господства на Ближнем Востоке греков, которые пришли на смену персам. Очищение Храма и восстановление Иудейского царства произошло при владычестве хасмонеев и стало прелюдией широкомасштабных строительных работ, которые развернул царь Ирод (37 год до нашей эры – 4 год нашей эры). По описанию историков того времени – времени Христа и римского господства – город (рис. 143) и величественный Второй Храм (рис. 144) привлекали десятки тысяч паломников, стекавшихся в Иерусалим во время трех главных праздников, и особенно на Пасху.

Рис. 143.

Рис. 144.

Письменные источники той эпохи и археологические раскопки подтверждают, что основной поток людей к Храму шел с юга, где величественная лестница вела к пяти воротам (рис. 145). По улицам и подземным проходам паломники попадали в различные внутренние дворы Храма. Именно в этом месте располагали свои палатки менялы – именно менялы, а не ростовщики, как часто думают, – поскольку иностранные монеты с изображением римского императора (рис. 146) следовало обменять на местные деньги, на которых не изображались люди. Именно здесь – это описывается в Новом Завете – проповедник из Назарета Иисус с гневом обрушился на менял.

Рис. 145.

Рис. 146.

У царя, знати и священников, однако, был собственный проход на Храмовую гору – с западной стороны, где располагались новые постройки. Там была сооружена величественная лестница, которая сначала шла с юга на север, а затем поворачивала на восток и под массивной аркой вела к украшенным колоннами воротам (рис. 147). Сегодня сохранилась лишь верхняя часть арки, примыкающая к западной стене; ее называют «аркой Робинсона» – по имени исследователя девятнадцатого века, открывшего ее.

Севернее ее в западной стене имеются не такие величественные, но, возможно, более старые ворота, к которым ведет скромная лестница; это так называемые «ворота Баркли», получившие свое имя в честь другого исследователя, тоже жившего в девятнадцатом веке (рис. 148). Они замурованы и практически не видны с современной дорога на вершину Храмовой горы, которая повторяет лестницу времен Второго Храма. На самом деле это простой земляной пандус со ступенями, ведущий с площади перед западной стеной на платформу Храма и получивший название Зеленой двери. Именно этим путем я и мои спутники поднялись на Храмовую гору.

Рис. 147.

Рис. 148.

Подъем начинается у южной оконечности западной стены, где она под прямым углом смыкается с южной опорной стеной. Работавшие в этом месте израильские археологи расчистили огромный участок опорной стены, скрытой от глаз на протяжении многих тысячелетий. Раскопки подтвердили, что ниже уровня земли располагается большое количество рядов каменной кладки – не меньше, чем над поверхностью (см. рис. 132). Ученые обнаружили здесь сброшенные со стены каменные блоки, а мелкие находки (например, монеты) подтвердили предположение, что эти камни были выворочены римскими солдатами, которые в первом веке нашей эры планомерно разрушали храм и его стены. Связав этот угол с расчищенной площадкой вдоль южной стены, где была обнаружена величественная лестница и арочные ворота, израильтяне создали здесь археологический парк с собственным небольшим музеем. Мы задержались в этом месте, чтобы сфотографироваться и еще раз полюбоваться на гигантские опорные стены Храмовой горы. Гид торопил нас, и мы не успели внимательно исследовать это удивительное место.

Рис. 149.

В конце пандуса рядом с Зеленой дверью располагалась небольшая будка с несколькими израильскими полицейскими. Когда мы подошли к двери, к нам приблизились двое полицейских и стали задавать вопросы – кто мы такие, откуда мы и какова цель нашего посещения. Им показалось странным, что в группе американских туристов были два канадца и один японец. У всех были белые кепки с эмблемой экспедиции по местам «Хроник человечества», и полицейские поинтересовались, почему у меня кепка синего цвета. На первый взгляд вопросы задавались непринужденным и бесстрастным тоном, но работали полицейские профессионально. Их цель – выявить потенциальных «нарушителей спокойствия».: Однако проверкой израильских полицейских дело це ограничилось. Как только мы вошли в дверь и ступили на гигантскую каменную платформу, к нам подошли двое мужчин в арабских одеждах. Они представились нашими гидами, но старались не отпускать нас от входа и бомбардировали разными вопросами. В конце концов у меня сложилось впечатление, что их беспокоит численность группы (более тридцати человек), а также то обстоятельство, что большую ее часть составляли женщины.

Войдя в Зеленую дверь, оказываешься перед проходом, справа от которого расположена мечеть Аль-Аксы, а слева и чуть дальше – Храм Скалы, который построен ца приподнятой платформе. Некоторые из нас повернули направо, но гиды (вероятно, нанятые мусульманским советом) тут же преградили им дорогу. «В мечеть нельзя! В мечеть нельзя!» – кричали они.

Стало ясно, что нам не позволят свободно разгуливать по величественной платформе, и поэтому мы настояли на том, чтобы нам разрешили осмотреть Храм Скалы. Нужно подождать, объяснили гиды (или конвоиры) – наступил час молитвы. Это звучало странно, потому что Храм Скалы не был мечетью, но спорить не было смысла. Ожидая разреп1ения, мы расположились в тени деревьев. Очень странным – или лучше сказать, неожиданным – оказалось для нас присутствие деревьев на таком расстоянии от земли. Еще более странным выглядело то обстоятельство, что деревья были повсюду (иногда они росли довольно плотными группами), за исключением приподнятой площадки, на которой стоял Храм Скалы (рис. 150). Почему деревья не росли на Священной Скале? Я произнес этот вопрос вслух, привлекая внимание всей группы.

Рис. 150.

Несмотря на напряжение, возникшее вследствие допроса и задержки, мы все ощутили необыкновенный покой, исходящий от этого места. На площадке, где не было никого, кроме нас и наших «хозяев», царила абсолютная безмятежность. Стояло самое жаркое время дня, но откуда-то дул прохладный ветерок. Мы знали, что иногда здесь вспыхивали волнения, и в израильских полицейских и молящихся у западной стены иудеев летели камни, но теперь здесь был мир и покой.

Город – и древняя столица и современный шумный Иерусалим – располагался вокруг Храмовой горы, но звуки его жизни не долетали сюда. На западе и севере высились купола церквей и многоэтажные здания, на востоке можно было видеть Масляничной гору с многочисленными надгробными плитами. Внизу были дороги, машины, толпы верующих, кричащие торговцы. Но здесь царили тишина и покой. Точно не помню где, но в Библии сказано, что Господь дает знать о своем присутствии безмятежной тишиной – и именно такую безмятежность я ощущал в тот день на Храмовой горе.

Мои мысли вернулись к действительности, и я задумался, что мешает нам пройти к Храму Скалы. Мне говорили, что у других туристических групп не возникало никаких проблем. Может быть, мы чем-то отличались от остальных, или, как подсказывал мне опыт жизни в Израиле, арабы проводят какие-то тайные работы, которые хотят скрыть от нашего взора?

Ожидание затягивалось, и я решил, что пора пустить в ход «секретное оружие». «Где находится офис доктора Хадера Саламеха? – спросил я одного из охранников. – Я хочу видеть доктора Саламеха!»

«Вы знакомы с доктором Саламехом?» – удивленно переспросил охранник. «Да, да, – нетерпеливо ответил я. – Мы знакомы, мы переписывались, я звонил ему по телефону! Я хочу его видеть!» Это было преувеличением, хотя и не таким уж сильным. Один из моих поклонников, Джозеф Пиплз из Техаса, являлся президентом Иерусалимского исторического общества – организации, основанной им с целью изучения истории Иерусалима. Кроме того, он был основателем Библиотеки истоков христианства, которая занималась публикацией работ в области религии и археологии. Он не раз приезжал ко мне в Нью-Йорк, мы встречались, и он обращался ко мне за помощью, когда работал над своей книгой «Разрушение Иерусалима». Во время частых поездок в Израиль он подружился с археологом Даном Бахатом, руководителем проекта по исследованию туннеля в западной стене, а также с арабским ученым доктором Хадером Саламехом, чей офис располагался на Храмовой горе. Не имея возможности принять участие в организованной мной экспедиции, мистер Пиплз связался и с Бахатом, и с Саламехом и попросил их оказать мне возможную поддержку, а также снабдил меня копиями своих писем к ним, их адресами и номерами телефонов. Выяснилось, что доктор Бахат уехал за границу, но доктор Саламех был в городе, и я оставил ему сообщение на автоответчике, информируя о своем приезде и о том, в каком отеле мы остановились. Он мне не перезвонил, но это не причина, чтобы не называть его имя гиду (конвоиру)…

Спросив, как меня зовут, гид поспешил к одному из одноэтажных зданий, окружавших площадь, но вернувшись, сообщил, что доктора Саламеха нет на месте и что он должен вернуться только к концу дня. Факт моего знакомства с доктором Саламехом, похоже, растопил лед. Я начал размышлять над тем, как привести в исполнение мой истинный замысел – найти путь под Священную Скалу, где находилось похожее на пещеру пространство. Практически все путешественники и исследователи прошлого сообщали об этой пещере и даже зарисовывали ее (рис. 151), а некоторые утверждали, что под ней находится еще одна. Граф Мельхиор де Вог, исследовавший эти места в девятнадцатом веке, даже утверждал, что вторая, более глубокая пещера соединяется с другими посредством туннеля (рис. 152).

Во время предыдущих экспедиций, когда в музее не разрешали фотографировать, мы собирались вокруг интересующего нас экспоната и кто-то один, закрытый от служителей, делал нужный снимок. Теперь я думал о том, как применить этот же трюк, чтобы заглянуть внутрь Храма Скалы…

Рис. 151.

Однако вскоре мои размышления были прерваны. После дополнительных консультаций наши «хозяева» объявили, что нам разрешено посетить Храм Скалы, но только небольшими группами – и никаких фотографий!

Выбора у нас не было, и мы прошли к Храму, фотографируя его снаружи (фото 63).

Храм Скалы – это восьмиугольное здание с золоченым куполом, построенное на вымощенной камнем платформе, которая возвышается над основной платформой Храмовой горы. Попасть внутрь можно по нескольким лестницам, которые ведут к имитирующим ворота аркам (рис. 150). Археологи и библеисты долго спорили о том, к какому периоду относится вторая платформа – Первого или Второго Храма – однако практически все сходились на том, что она не является более поздним сооружением. Одна из причин такого вывода – документально подтвержденный факт, что, по крайней мере, в эпоху Второго Храма к нему с общей платформы вели двенадцать ступенек. Еще одно доказательство – соседнее здание, известное под названием Купол Цепи (см. рис. 150), по всей видимости, стоит на том месте, где во времена Храмов располагался алтарь. Наиболее правдоподобное объяснение необходимости сооружения второй платформы заключается в следующем: она поднимала пол Храма до уровня вершины Священной Скалы, чтобы на нем можно было установить Ковчег Завета.

Рис. 152.

Стены Храма Скалы снаружи и изнутри испещрены цитатами из Корана, священной книги мусульман. Некоторые исследователи обращали внимание на тот странный факт, что ни в одном из многочисленных стихов на стенах храма не говорится о вознесении пророка Мухаммеда на небо с вершины Священной Скалы. Возможно, это свидетельствует о том, что причиной для возведения храма в семнадцатом веке нашей эры была ассоциация Священной Скалы со Святая Святых древнего Храма.

Я не сомневался, что входя внутрь Храма Скалы, мы попадаем туда, где располагалась Святая Святых, и что Скала – это именно то место, где когда-то стоял Ковчег Завета (рис. 153). Читатели моих книг и участники экспедиции знают, что я относил святость этого места еще дальше в прошлое, когда здесь располагался «пуп земли», или центр управления аннунаков, построенный после Всемирного потопа. Гигантские каменные блоки, обнаруженные в кладке западной стены и напоминающие трилитоны Баальбека, усиливали мою убежденность, а тайные ворота («ворота Уоррена») и предполагаемый туннель, ведущий в Святая Святых, открывали простор для волнующих гипотез, связанных с судьбой Ковчега Завета.

Рис. 153.

Снабженные такой информацией, члены моей группы подошли к входу в храм, предназначенному для посетителей. Сняв обувь и оставив фотоаппараты, мы попадали внутрь – по шесть или семь человек. Я вошел вместе с первой группой и оставался внутри храма, чтобы все имели возможность услышать мои произнесенные шепотом пояснения.

Внутреннее убранство храма производит сильное впечатление. Священную Скалу (по-арабски Аас-Шакра, или «краеугольный камень») окружают многоцветные колонны. Внешняя восьмиугольная стена охватывает две внутренние концентрические колоннады, которые поддерживают наклонный потолок, расположенный под куполом. Свет попадает внутрь через цветные витражи, размещенные кольцом под самым куполом храма, и усиливает буйство красок и игру света и тени.

Первое кольцо колонн (рис. 154) повторяет по форме внешние восьмиугольные стены; внутренняя колоннада образует правильный круг с шестнадцатью арками – всего четыре прямоугольные опоры и по три круглых колонны в каждом из четырех сегментов. Белый мрамор, синяя плитка, золоченые надписи и красные ковры определяют гамму красок внутри храма. В сочетании сокрашенным витражами цветом и богатой отделкой они каким-то образом ухитряются не отвлекать, а наоборот, привлекать внимание к необычной скале в центре всего сооружения (фото 64).

Рис. 154.

Рис. 155.

Ковры на полу вокруг Священной Скалы приглушают звуки шагов, а поскольку мы нигде не заметили надписей, предписывающих хранить молчание, то переговаривались шепотом, интуитивно чувствуя, что громкие разговоры здесь неуместны. Скала была окружена деревянными перилами, а для посетителей устроили специальную площадку, чтобы они могли взглянуть на священное место сверху. Священная Скала представляет собой массивный каменный выступ размерами примерно сорок на пятьдесят футов. На его поверхности (рис. 155 и 156) можно заметить следы обработки, в результате чего образовались ровные площадки и углубления. Никто не знает возраста этих следов, хотя некоторые исследователи приписывают их крестоносцам, которые откалывали куски Священной Скалы и продавали их пилигримам. Если именно в этом месте находилась Святая Святых и стоял Ковчег Завета, то площадки и углубления (некоторые из них имеют прямоугольную форму) обретают совсем иной смысл.

Самым загадочным для исследователей Библии представляется прямая или искусственно спрямленная западная грань Скалы – эта особенность подчеркивается идущим вдоль нее ограждением, которое под прямым углом соединяется с более короткими перилами у двух соседних граней. Южная грань Скалы дает основание предположить, что прямая линия была искусственной. Один из ведущих специалистов, изучающих Храм Соломона, голландский археолог Лин Ритмейер пришел к выводу, что эта прямая грань в точности совпадает с восточной стороной Святая Святых.

Рис. 156.

Справа от помоста для посетителей можно увидеть отверстие идеально круглой формы, выдолбленное или просверленное в Скале (рис. 155). Диаметр отверстия около двух футов, и углубиться на шесть или семь футов в твердую породу – это настоящее техническое чудо, автор и время которого остаются загадкой. Меня спрашивали, почему это отверстие находится с краю, а не в центре скалы. Я отвечал, что не знаю и что не слышал ни одной гипотезы на этот счет.

Между помостом и отверстием расположены ступени, ведущие под скалу – в пещеру или грот, который меня интересовал больше всего. Именно туда я хотел попасть, но сделать это не представлялось возможным.

Охранники (они все время наблюдали за нами, хотя мы не всегда видели их) не возражали, и мы обошли вокруг скалы, чтобы рассмотреть ее со всех сторон. С различных точек открывались все новые детали на поверхности Скалы, вызывая удивленные возгласы моих спутников. У ступенек, ведущих в подземную пещеру, мы замедлили шаг. Внизу было слишком темно, и мы не могли ничего рассмотреть. Я подумал, нельзя ли мне нырнуть вниз, когда мимо отверстия будет проходить одна группа, а вынырнуть уже при подходе другой, но, взглянув на бдительных охранников, я не осмелился на такой поступок.

Я чувствовал, что посещение Храма Скалы не оправдало моих ожиданий – мне не разрешили пользоваться фотоаппаратом и собрать вместе всю группу. Однако мои спутники ощущали необыкновенное воодушевление и даже священный восторг, пребывая в непосредственной близости от этой святой реликвии.

Согласно положениям трех мировых религий мы находились у самого «пупа земли» и собственными глазами видели великий и святой «краеугольный камень», где испытывалась вера Авраама и где располагалась Святая Святых Храма, войти в которую и лицезреть Ковчег Завета мог только первосвященник. Все это – несмотря на долгое ожидание, подозрительных охранников и спешку – вызывало радостное возбуждение и благоговение.

 

* * *

 

Мы уже покинули Храм Скалы и приближались к Зеленой двери, когда меня догнал гид, с которым я разговаривал. Доктор Саламех вернулся в офис, сообщил он, и готов вас принять.

После совещания было решено, что нет смысла задерживать всю группу, пока я буду беседовать с доктором Саламехом, и поэтому нас с женой проводили в офис исламского совета, а остальные отправились по намеченному на этот день маршруту.

Доктор Саламех встретил нас у дверей своего офиса теплым рукопожатием. «Пожалуйста, заходите и присаживайтесь», – пригласил он нас. Тесный кабинет был завален книгами. «Совсем как у меня, – заметил я. – Книги, книги…» Хозяин предложил нам чай, и мы с удовольствием согласились. Помощник доктора Саламеха принес три чашки на отполированном до блеска медном подносе и налил чай из тоже медного закопченного чайника. Мы похвалили сладкий чай и некоторое время говорили о нашем общем друге, Джозефе Пип-лзе. Похвалы, расточаемые Пиплзу и его Иерусалимскому историческому обществу, навели меня на мысль, что следует уделить внимание работе самого доктора Саламеха и его библиотеке. Я почувствовал, что просто обязан проявить интерес к выстроившимся вдоль стен и грудой лежащим на столе книгам, многие из которых вызывали у меня зависть.

Наконец, хозяин деликатно – как это принято у старых друзей – стал расспрашивать меня о цели посещения Храмовой горы. Я сказал, что мои исследования и книги посвящены древним цивилизациям и истокам религий – предмету, который никак не может обойти молчанием место, священное для представителей трех религий: ислама, христианства и иудаизма (именно в таком порядке). «Я просто очарован Священной Скалой. Жаль только, что у меня не было возможности как следует рассмотреть ее и сфотографировать. Может быть, мне позволят вернуться?»

Он уклонился от прямого ответа, а затем сказал, что я, конечно, понимаю, что «в нынешние времена» нужно быть очень осторожным с «деликатными вещами». Он рад помочь мне, но единственное, что в его власти – обратиться за письменным разрешением к «высшим руководителям» исламского совета. «И сколько времени потребуется для получения этого разрешения?» – спросил я. «Постараюсь уложиться в две недели», – ответил доктор Саламех.

«Через две недели я уже уеду. А как насчет недели? Я мог бы вернуться на Храмовую гору в самом конце своего путешествия по стране».

«Кто знает?» – развел руками хозяин.

Я сказал, что еще раз сверюсь со своими планами и позвоню, если соберусь обратиться за разрешением.

Мы расстались по-дружески, хотя встреча оказалась практически безрезультатной. «Не сработало», – сказал я жене. «По крайней мере, чай был вкусный», – ответила она.

У двери офиса нас ждал все тот же гид. «Как успехи?» – спросил он. Я рассказал, о чем просил доктора Саламеха и какой получил ответ.

Гид пристально посмотрел на меня, как будто пытался проникнуть в мои мысли. «Вы можете вернуться сюда завтра в десять утра?» – спросил он. «Конечно», – ответил я. «Тогда приходите утром – один, – сказал гид и добавил: – Я буду ждать вас у входа».

Я спросил, как его зовут. «Махмуд, меня зовут Махмуд», – сказал гид. Мы обменялись рукопожатием. Я уже повернулся, чтобы уйти, но гид задержал мою руку в своей. «Приносите наличные. Никаких туристических чеков», – прошептал он.

Когда мы спускались по насыпи, моя жена полувопросительно произнесла: «Ты же не собираешься приходить сюда завтра утром?»

«Конечно, собираюсь!» – ответил я.

 

* * *

 

На следующее утро за завтраком – легкие завтраки в израильских отелях просто роскошны – я обсудил дневную программу с нашим гидом и внес в нее изменения таким образом, чтобы между десятью и двенадцатью часами группа была занята без меня. Затем я решил посвятить в свои планы Уолли М., ветерана моих экспедиций, который гениально умел делать снимки там, где это было запрещено. Он с готовностью отказался от утренней экскурсии, чтобы вместе со мной вернуться на Храмовую гору.

«Разве тот человек не предупредил, чтобы ты пришел один?» – спросила меня жена. «Предупредил, – ответил я. – Но он имел в виду, что без женщины».

Мы с Уолли были у Зеленых ворот ровно в 10.00. Махмуд уже ждал нас. Он поспешно провел нас к входу в Храм Скалы и стал о чем-то оживленно беседовать с коренастым мужчиной. Мы стояли в стороне и ждали. Затем Махмуд вернулся к нам. «Два человека и один фотоаппарат», – сказал он и назвал крупную сумму – в израильских шекелях. «Вы шутите?» – возразил я, пытаясь торговаться, как это принято на Ближнем Востоке. «Мне придется поделиться с ним», – объяснил Махмуд, кивком головы указывая на коренастого мужчину. Я отдал деньги, а Уолли свой фотоаппарат (мы будем пользоваться моим, сказал я). Затем мы сняли обувь и вошли в храм.

Внутри было пусто – по крайней мере, мы никого не заметили. Мы с Уолли обошли Скалу, сделав бесчисленное количество снимков под разными углами и стараясь сквозь блики света запечатлеть все выступы и ниши на поверхности камня. Вокруг по-прежнему не было ни души.

Сейчас! Когда мы дошли до ступенек, ведущих под Скалу, я попросил Уолли постоять на страже, а сам поспешно нырнул вниз. Сердце учащенно билось. Я вспомнил старые истории о судьбе тех, кто осмелился осквернить святое место. Множество вопросов теснились в моей голове. Нарушаю ли я запрет, имею ли я право проникать туда, где была Святая Святых и куда мог входить только первосвященник? Но я же левит – из племени священников! Все эти мысли промелькнули в мгновение ока, пока я спускался по ступенькам, ведущим в пещеру. Это просто невероятно – нижняя часть Священной Скалы находилась над моей головой!

В помещении стояла полутьма. Свет попадал сюда через круглое отверстие в скале, но я не уверен (и не могу вспомнить) был ли тут еще какой-нибудь источник освещения. Я заглянул в круглое отверстие: стенки его показались мне гладкими. Кто просверлил его, и зачем? Остальная поверхность Скалы над моей головой совсем не походила на природный камень. Я мог различить на ней гладкие площадки и выемки. То же самое можно было сказать и об окружавших меня стенах, и я невольно задавался вопросом, искусственная или естественная эта пещера.

Пол под моими ногами был устлан ковром, и у меня не возникло желания идти дальше. Похоже, в одной из стен пещеры был проход, закрытый тканевой занавесью. «Вот ОНО!» – подумал я, вспоминая старинную гравюру с изображением этого места (рис. 157). Я двинулся к проходу и едва не наткнулся на сидящих на полу женщин, одетых в черные одежды и закутанных в накидки. Они сидели неподвижно и были почти невидимы в полутьме пещеры, закрывая проход к отверстию в каменной стене.

Я оставил свой фотоаппарат Уолли, потому что несмотря на все свое любопытство, чувствовал, что снимать со вспышкой под Священной Скалой – это святотатство. Поэтому я не мог рассмотреть, кто сидит передо мной – действительно женщины или все-таки мужчины. Я замер, не в силах двинуться с места. Затем послышался голос Уолли: «Быстрее, кто-то сюда идет!» – и я бросился к лестнице. Я успел как раз вовремя – к нам подходил Махмуд в сопровождении коренастого мужчины. «Вы должны уходить», – сказал он, и мы с Уолли покинули храм.

Махмуд повел нас к другому выходу с вершины горы, которым пользовались только мусульмане и который вел в арабский квартал Старого Города. «Лучше сюда», – объяснил он по дороге.

Я поблагодарил его, и он опять задержал мою руку: «И вы не отблагодарите меня?» Я вытащил банкноту в сто шекелей. Он поморщился, как будто считал, что этого недостаточно, но взял деньги и поблагодарил.

Рис. 157.

Я попрощался с ним по-арабски, и мы с Уолли ушли.

Вечером на общем собрании, когда мы делились впечатлениями от минувшего дня, я рассказал всей группе о приключениях в Храме Скалы и пещере под Скалой.

Меня спросили, почему так важно было вернуться туда. Почему так важно убедиться в существовании пещеры или грота под скалой?

Я объяснил, что пещера может оказаться ключом к разгадке тайны исчезновения Ковчега Завета. Нам известно, что построенный Соломоном Храм был предназначен для установки в нем Ковчега Завета, символа присутствия Господа и одновременно места хранения двух скрижалей закона, которые отражали соглашение, заключенное Богом и избранным народом. Ковчег не только служил для передачи слова Божия Моисею во время Исхода, но и совершал чудеса, раздвигая воды Иордана для израильтян и разрушая стены Иерихона. Это был самый священный и почитаемый предмет в храме, гораздо более ценный, чем все прочие сосуды, вазы и предметы культа, изготовленные руками человека. И он исчез!


1 | 2 | 3 | 4 | 5 |

Поиск по сайту:



Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав. Студалл.Орг (0.044 сек.)