АвтоАвтоматизацияАрхитектураАстрономияАудитБиологияБухгалтерияВоенное делоГенетикаГеографияГеологияГосударствоДомДругоеЖурналистика и СМИИзобретательствоИностранные языкиИнформатикаИскусствоИсторияКомпьютерыКулинарияКультураЛексикологияЛитератураЛогикаМаркетингМатематикаМашиностроениеМедицинаМенеджментМеталлы и СваркаМеханикаМузыкаНаселениеОбразованиеОхрана безопасности жизниОхрана ТрудаПедагогикаПолитикаПравоПриборостроениеПрограммированиеПроизводствоПромышленностьПсихологияРадиоРегилияСвязьСоциологияСпортСтандартизацияСтроительствоТехнологииТорговляТуризмФизикаФизиологияФилософияФинансыХимияХозяйствоЦеннообразованиеЧерчениеЭкологияЭконометрикаЭкономикаЭлектроникаЮриспунденкция

ДВА РАЗНЫХ ПРИНЦИПА КЛАССИФИКАЦИИ НАУК

Читайте также:
  1. ERP-стандарты и Стандарты Качества как инструменты реализации принципа «Непрерывного улучшения»
  2. FIRM-карта классификации рисков
  3. А) процесс выделения на электродах веществ, входящих в состав электролита Б) объединение ионов разных
  4. Агрегатный индекс цен: особенности построения с учетом разных весов
  5. Адгезия – притяжение частиц из разных фаз.
  6. Аналитические методы при принятии УР, основные аналитические процедуры, признаки классификации методов анализа, классификация по функциональному признаку.
  7. В разных категориях тяжести и напряженности, дБА
  8. Ваш муж может быть не алкоголиком (тяжелым пьяницей), тип №1 или алкоголиком на разных этапах прогрессирования алкоголизма, тип №2, №3 и №4
  9. Виды составов преступления и критерии их классификации.
  10. Гидротехнические сооружения и их классификации
  11. Глава 6. Гендер в разных культурах
  12. Графики изокванты для разных объемов производства

 

Отец. Садись, мой друг. Давай готовить обед, а пока он варится, продолжим нашу беседу. Утром мы с тобой разговорились и все же беседу не закончили. Я устал, да и ты тоже. Но сейчас мы набрались новых сил и продолжим то, на чем мы утром остановились.

Сын. О чем же мы будем беседовать?

Отец. Да все о том же, об идее развития. Ты вот спросил, по своему обыкновению, а как она проявляется в природе и в нашем мышлении. О природе мы говорили, а о мышлении мало. И вот я хочу обратить твое внимание на такую область познания, которая касается связи науки. Уже с давних пор я думал о месте философии среди других наук, об отношениях между нею и ими. А сейчас речь пойдет о том, как связаны и соотносятся между собой все науки вообще.

Сын. А при чем тут идея развития?

Отец. Ты это сейчас увидишь. Что такое развитие? Если говорить о прогрессивном поступательном развитии как движении вперед, то это последовательное движение от низшего к высшему, от простого к сложному, от неразвитого, зачаточного к развитому, как бы развернутому в своем качестве предмету. Такое представление о развитии проникло в XIX веке и в область классификации наук, которая раскрывает их взаимную связь между собой. Но проникло оно не сразу и далеко не так просто.

Сын. Что же ему мешало сюда войти?

Отец. Да все та же метафизика, приучившая людей брать вещи не в их естественной или исторической связи, а вырванными из этой связи и обособленными от всего остального, и не в их движении и развитии, а как вечные и неизменные. Такая привычка мыслить метафизически была распространена и на сами науки, на понимание их взаимоотношений.

Сын. Я что-то не совсем это понимаю: ведь всякая наука обязательно развивается, двигается вперед, в ней непрестанно делаются новые открытия и даже происходят революции, о чем ты мне рассказывал. И вдруг — метафизический взгляд на науку!

Отец. Весь вопрос тут в том, как понимаются связи 17.4 между науками. Одну из первых классификаций человеческих знаний дал английский философ Фрэнсис Бэкон в XVI веке. Он их разделил на три класса в зависимости от того, какое свойство человеческого духа (или интеллекта) участвует в них: память — с ней связана история, воображение ¦— с ним связано искусство, разум — с ним связана наука. Французские энциклопедисты — философ Дени Дидро и математик Жан Д'Аламбер — положили эту классификацию в основу знаменитой французской энциклопедии XVIII века. Главная черта таких классификаций состояла в том, что отдельные науки просто прикладывались одна к другой, образуя их общий ряд. В начале XIX века французский социалист-утопист Клод Сен-Симон придерживался того же принципа внешнего соположения науки, но он уже отказался от того, чтобы в основу своей классификации класть свойства человеческого духа. Он стал теперь строить ее на основе характеристики тех явлений, которые изучали отдельные науки. В начале ряда он ставил те науки, которые, подобно механике и астрономии, изучают самые простые явления природы. Потом идет физика, за ней химия и, наконец, физиология, куда включаются и науки о человеке.

Сын. Что ж, получилась картина последовательного восхождения от простого к сложному, а это и есть развитие, как ты мне говорил.

Отец. В том-то и дело, что тут не было переходов между науками, а между ними стояли жесткие, непереходимые перегородки, так что науки только прикладывались одна к другой наподобие того, как прикладываются кубики. Помнишь русскую народную сказку о богатыре, которого коварный и злой противник убил, разрезал на части и разбросал их как попало. Ворон, слуга богатыря, слетал к двум волшебным источникам и принес из них мертвой и живой воды. Когда он сначала спрыснул мертвой водой, то все части тела собрались вместе и срослись как надо. Когда же после этого ворон спрыснул живой водой, богатырь ожил. В этой сказке скрыт глубокий философский смысл: прежде чем оживить, привести в движение убитое и разрезанное на части тело, надо сначала его части соединить вместе в правильном порядке, а потом уже можно и оживить его, заставить двигаться. Сен-Симон и его ученик Огюст Конт выполнили только первую задачу — составили из наук правильный ряд, расположив их в порядке изучаемых ими предметов — от простого к сложному. Но этот ряд был лишен подвижности, не был оживлен. К тому же Конт отрицал самостоятельное значение философии, и все науки ограничивал только частными областями положительного (позитивного) знания. Он был одним из родоначальников позитивизма, то есть такого течения в философии, которое отрицает философию и объявляет, что наука сама себе философия.

Сын. Но неужели никакого исторического взгляда на науки и их взаимную связь между собой не было ни у Сен-Симона, ни у Конта? Мне кажется, что у настоящего ученого это невозможно.

Отец. В части самого предмета научного исследования — природы и человека — не было. Но в части наук был. Он состоял в том, что расположение наук в ряд от простого к сложному соответствовало той последовательности, в какой возникали и развивались сами науки. Сначала возникла и развилась группа математических наук, включая сюда механику и астрономию (тогда астрономия была механикой небесных тел). Затем возникли и развились физика и химия, а уже после них физиология. При этом Конт пошел дальше своего учителя и выделил из физиологии социологию (учение об обществе).

Сын. Выходит, что позитивисты внесли что-то положительное в разработку классификации наук, не правда ли?

Отец. Да, конечно. Уже одно то, что Сен-Симон и его ученик Конт при расположении всех наук в последовательный ряд учитывали историческую последовательность возникновения и развития отдельных наук, причем сначала тех, у которых их предмет был самым простым по сравнению с предметом позднее возникавших наук, предмет которых становился все более и более сложным. Но и тем, что позитивисты располагали науки в порядке возрастания сложности их предмета, они готовили почву для введения идеи развития в область классификации наук. Русский ученый-дарвинист Климентий Тимирязев говорил, что в пользу признания идеи развития существуют два довода. Один из них (динамический) позволяет непосредственно наблюдать процесс развития, превращения и переходы одного в другое. Второй же (статический) состоит в том, что сопоставляются между собой представители различных стадий развития данного организма, причем в том порядке, в каком из низших, зародышевых форм последовательно образуются все более и более высокие и развитые. Так в лесу можно наблюдать все стадии развития какого- либо дерева, начиная с семечка и кончая взрослой особью. Если все эти стадии расположить в ряд в возрастной последовательности, то легко создается впечатление того, как происходит развитие этого дерева. Раньше я это для простоты и образности охарактеризовал тебе сравнением с тем, что тело, разрезанное на разобщенные части, было спрыснуто мертвой водой. Такова была классификация позитивистов первой половины XIX века.

Сын. А как эта классификация была спрыснута живой водой?

Отец. Это сделал Энгельс в 1873 году. Он заметил, что учение о превращении энергии охватывает ее виды, действующие в неживой природе: простейшее механическое движение, от которого осуществляется переход к физическим видам движения, а от них — к химическому движению. Мы с тобой об этом подробно говорили в Прошлый раз, и мы проследили наглядно весь процесс последовательного перехода от более простых видов энергии к более сложным, вплоть до химического, на примере зажигания обычной спички. Но вот ты уже тогда обратил внимание на то, что этот ряд обрывается на химии и не включает в себя науку о живой природе — биологию, не говоря уже о человеке, о человеческом обществе. Вот и Энгельс это видел и старался решить задачу — охватить все науки единой идеей развития — от простейшего движения, низшего (механического), до сложнейшего, высшего, связанного с человеком, с обществом и мышлением.

Сын. Как же решил эту задачу Энгельс? Он, наверное, ввел представление о жизненной энергии и о социальной и психической энергии, чтобы все виды энергии охватить общим представлением об их способности развиваться и переходить друг в друга?

Отец. Нет, мой друг, на этот раз ты не угадал. Этого сделать нельзя, так как энергия есть мера движения только в отношении неорганических видов движения. Подвести сюда же, под одно и то же понятие энергии, живую природу и в особенности общественную жизнь и психику человека означало бы отрицание качественного своеобразия высших ступеней развития материи, а значит, переход на позиции механицизма. Энгельс поступил иначе: он выдвинул понятие формы движения — более широкое, нежели вид энергии. Тогда к формам движения могут быть отнесены не только механическое движение, физические формы движения и химическое движение, но и биологическая форма движения.

Сын. Но ведь главное здесь было в том, чтобы раскрыть переходы между различными формами движения?

Отец. Совершенно верно! Все дело именно в этих переходах. Только они и могли оживить всю классификацию наук и снять жесткие разграничительные перегородки между науками. Ведь если предметы этих наук способны развиваться и переходить друг в друга, то и сами науки, изучающие эти предметы, приобретают ту же способность, то есть оживают, приходят в движение. Когда Конт составлял свою классификацию наук (оп назвал ее «иерархическим» рядом наук, восходящим от простого к сложному), то ведь тогда не был еще открыт закон сохранения и превращения энергии и в науке еще царила вера в неизменность. Во времена же Энгельса эта вера была уже разрушена, и можно было сделать дальнейший шаг вперед в направлении более широкого и глубокого проникновения идеи развития в науку. Этот шаг и сделал Энгельс.

Сын. Смотри, я нарисовал здесь, что было у Конта (часть его ряда наук), и то, что сделал Энгельс (в отношении этой же части ряда наук). В верхней строчке то, что было у Конта, а в нижней — то, что стало у Энгельса: механика / физика / химия / биология / социология механика…физика…химия…биология…история. Здесь я обозначил вертикальными черточками жесткие границы между науками у Конта, которые резко обособляли науки друг от друга, разрывали их между собой. А соединительные точки обозначают у Энгельса, что науки, как и их предметы, переходят друг в друга. Не правда ли, это можно так изобразить?

Отец. Отлично, мой друг! Ты уловил самое главное: отсутствие переходов у Конта и подчеркивание их Энгельсом. Но ведь признать переходы — значит заполнить чем-то ранее существовавшие пустоты («белые пятна» на карте, как говорят географы о неизвестных, не изученных еще районах нашей планеты). И вот Энгельс, отбросив жесткие грани между науками, поставил задачу отыскать то, чем эти переходные области между науками заполняются.

Сын. Ион нашел это?

Отец. Или нашел, или предсказал, что не менее было важно сделать. Прежде всего он обратил внимание на переход между физикой и химией. Тогда он еще не был заполнен и здесь еще существовал довольно резкий разрыв. Но, исходя из идеи развития, можно было показать, что должна существовать особая наука, изучающая этот переход. А с такими переходами ученые столкнулись, например, при изучении химического действия, которое вызывает электрическая искра в воздухе: химики говорили, что это дело физиков — изучать такое явление, так как ведь искра электрическая; а физики возражали, что это, дескать, дело химиков — ведь образуется новое химическое вещество и совершается химический процесс. Между тем именно на стыке двух наук, где ты поставил точки, Энгельс ждал наиболее интересных открытий. Так это вскоре и случилось благодаря созданию теории электролитической диссоциации шведским ученым Августом Аррениусом в 1885–1887 годах. Так возникла еще при жизни Энгельса физическая химия, стоящая между физикой и химией. Уже в XX веке возникла здесь еще одна наука переходного характера — химическая физика.

Сын. А между химией и биологией как обстояло дело?

Отец. Здесь Энгельс также предвидел переход от неживого к живому, который должен был осуществиться химическим путем. Химические органические вещества постепенно усложнялись в ходе эволюции нашей планеты. Когда же на Земле создались благоприятные условия для возможности возникновения живого, то такое усложнение (развитие) органических соединений привело к образованию высших из них — белков, которые Энгельс считал материальными носителями жизни. Так должна была зародиться жизнь на Земле. В наше время эти идеи разработал советский ученый Александр Опарин, создавший теорию происхождения жизни на Земле, Наука, изучающая переход между химической и биологической формами движения, возникла лишь накануне смерти Энгельса и получила развитие в XX веке. Она именуется биохимией. Особенно крупные успехи она сделала в последнее время, когда были открыты материальные носители наследственности (сложные вещества, содержащиеся в клеточном ядре — нуклеиновые кислоты). Они носят небелковый характер, а потому сегодня взгляд Энгельса уточнен: не только белки, но и другие биополимеры считаются теперь материальными носителями живого. Но суть дела осталась той же: между химией и биологией в значительной мере заполнен прежний пробел благодаря биохимии, а также другим наукам, которые возникли позднее (биоорганическая химия, молекулярная биология).

Сын. Но остался еще один пробел, существовавший в то время, — между биологией и историей. Но его, кажется, заполнил Дарвин, доказав, что человек произошел от своего обезьяноподобного предка…

Отец. Нет, Дарвин рассмотрел только одну биологическую сторону этого вопроса. Он показал, что по своему анатомическому строению, по своим физиологическим и морфологическим признакам человек чрезвычайно близок к обезьяне, что он и она — это близкие родственники, которые должны иметь общего предка. Но Дарвин не показал, как и по каким причинам мог произойти человек от такого своего предка. Ведь человек — существо общественное и мыслящее, а потому должен был существовать какой-то социальный фактор, который и заставил нашего отдаленного предка превратиться из обезьяны в человека. И Энгельс нашел такой фактор: это труд. Животные не могут и не умеют трудиться как человек, они не создают орудий труда, а пользуются лишь тем, что находят в природе в готовом виде. А человек может и умеет. Именно благодаря совместному труду развились рука и мозг человека, его язык (как средство общения) и его мышления, возникли общественные отношения между людьми и сложилось общество. В результате обезьяна превратилась в человека. И это произошло благодаря трудовой деятельности наших прапрапредков. Так Энгельс заполнил и эту брешь в общем ряду наук, связав социальные науки (историю) с естественными (биологией). Взгляды Энгельса по этому вопросу получили название трудовой теории антропогенеза (происхождения человека). Она примыкает к общей естественной науке о человеке — антропологии. Так Энгельс заполнил все пустовавшие ранее промежуточные или переходные области между науками и провел здесь последовательно идею развития.

Сын. А где он изложил эти свои взгляды?

Отец. Я назову тебе два главных его сочинения: «Анти-Дюринг», содержащее критику писаний метафизического материалиста Дюринга, и «Людвиг Фейербах и конец классической немецкой философии», в котором в систематическом виде подытожено развитие марксисткой философии в XIX веке. Энгельс задумал еще написать особый труд «Диалектика природы», но не успел его закончить, так как после смерти своего друга Карла Маркса отдал все свои силы и время на то, чтобы завершить два тома «Капитала» (II и III), которые Маркс не успел закончить. Вот тебе замечательный образец верности и преданности в дружбе великих людей. Энгельс отложил свою собственную книгу ради того, чтобы довести до конца труд своего умершего друга.

Сын. Как это трогательно и поучительно! Вот если бы все люди относились к своим друзьям по-энгельсовски!

Отец. И все же, несмотря на то, что у Энгельса в последние 12 лет его жизни свободного времени оставалось мало, он успел еще много нового, интересного и важного написать также и по философии после смерти Маркса.

Сын. Я попробую теперь составить несколько полнее ряд наук — по Энгельсу, начиная с физики: …физика …физическая химия …химия …биохимия …биология …антропология …теория антропогенеза …история. Я подчеркнул здесь основные науки, а переходные оставил неподчеркнутыми.

Отец. Да, теперь ты выразил самую главную черту не только энгельсовской классификации наук, но и всего современного естествознания и всей современной науки вообще: спаянность всех ее основных разделов благодаря образованию переходных наук. Эти переходные науки играют роль цементирующего начала при построении здания современной науки: они соединяют, схватывают ранее разобщенные между собой ее кирпичи и придают всей современной науке синтетический, внутренне единый характер. Если в прежних классификациях наук, вплоть до кантовской, господствовал аналитический признак, когда научное знание прежде всего разделялось на отдельные его отрасли (науки), то теперь, начиная с энгельсовской классификации, господствует синтетический признак, когда ранее разобщенные науки тесно и органически связываются между собой и переходят друг в друга, будучи пронизаны единой идеей развития.

Сын. И механика тоже?

Отец. Да, и она, так как ведь и в небесную механику со времен Канта вошла идея развития вместе с кантовской космогонической гипотезой. Переход же от механики, стоящей у Энгельса в ряду наук перед физикой, к физике (к учению о теплоте) осуществился до работ Энгельса благодаря механической теории теплоты, а позднее благодаря кинетической теории газов. Эти теории раскрывали «механизм» связи и перехода между механическим и тепловым движениями, заполняя тем самым промежуточную область между механикой и физикой.

Сын. Я хочу еще спросить тебя о математике. Ведь в мире нет особой математической формы движения, которую могла бы изучать математика, как изучает химия химическую форму движения, а биология — биологическую. Что же в таком случае изучает математика и где ее место в общем ряду наук?

Отец. Ты поставил интересный вопрос. Ты прав: математика не имеет дела с конкретными вещами, подобными химическим или живым существам. Она наука особого рода. Ее предмет — это математические понятия и математические операции (действия, приемы), в которых отражены определенные стороны и связи реальных вещей и явлений природы.

Сын. Но как же тогда математика включается в общий ряд всех наук?

Отец. У Сен-Симона и у Конта, а отчасти у Энгельса это делается на том основании, что она возникла как обслуживающая механику и астрономию, как находящаяся у них на службе. Но в действительности переход от механики к математике совершается в порядке развития, но не предметов внешнего мира, как это было до сих пор, пока мы об этом говорили, а в порядке развития наших мыслей, наших понятий.

Сын. Я это не вполне ясно себе представляю.

Отец. Что ж, попробую тебе объяснить. Допустим, что мы наблюдаем простейший случай механического движения — перемещение тяжелого тела в пространстве за определенный отрезок времени. Такое явление изучает та часть механики Ньютона, которую зовут динамикой: для того чтобы двигалось тело, имеющее массу, должна быть к нему приложена сила. Теперь отвлечемся от того, что это тело тяжелое, что оно имеет массу и что его двигает какая-то сила. Что у нас тогда останется? Только путь, который проделывает тело за столько- то времени. Иначе говоря, только изменение места этого тела в пространстве со временем. Эта более простая часть механики именуется кинематикой, так как изучает, как говорят, лишь геометрию движения. Но мы все время до сих пор говорили о действительном движении реального тела. А теперь следи за мной внимательно. Отвлечемся совсем от времени, рассматривая это же самое движение этого же самого тела. Что же у нас тогда останется? Уже не геометрия движения, а только одна геометрия, математическое учение о пространстве. Такое учение в его широком понимании называется топологией. Но как только мы отвлеклись от времени, мы сразу же перешли из области механики в область математики: ведь математика не имеет дела с реальными движениями, происходящими во времени, а только с их отражениями, отпечатками.

Сын. Но ведь пространство математика учитывает?

Отец. Не вся, а только те ее части, которые именуются геометрией и топологией. Но мы можем с тобой двигаться дальше в сторону все большего отвлечения от каких-то свойств и признаков движения, свойств и признаков вещей и их связей и отношений. Отвлечемся теперь от их пространственных форм и отношений тел. Тогда мы сразу из области геометрии и топологии попадем в более абстрактные (отвлеченные) разделы математики, где господствуют только чисто количественные отношения и операции над ними (числа, величины и т. д.). Это область арифметики, алгебры и анализа бесконечно малых величин (дифференциального и интегрального исчислений). Я, конечно, многое упрощаю, так как моя задача состоит сейчас только в том, чтобы показать тебе, как совершается переход от механики к математике путем отвлечения от каких-то свойств и форм реальных вещей.

Сын. А можно ли назвать тот общий принцип, на котором строится классификация наук?

Отец. Да, это принцип развития, то есть принцип восхождения от менее развитого, от простого и абстрактного к более развитому, более сложному и конкретному. В диалектике это именуется способом (или методом) восхождения от абстрактного (в смысле: менее развитого, зачаточного) к конкретному (в смысле: более развитому, достигшему стадии созревания). Такой метод отражает в отвлеченном виде действительный процесс развития, идущий от исходного зародыша до развитого тела. Именно этот метод изложения применен Марксом в его «Капитале».

Сын. Но где, в таком случае, в этом общем ряду наук находится место философии? И какова ее роль в развитии всего современного научного знания?

Отец. Об этом мы поговорим с тобой во время нашего вечернего привала. А сейчас снова в путь.

 


1 | 2 | 3 | 4 | 5 | 6 | 7 | 8 | 9 | 10 | 11 | 12 | 13 | 14 | 15 | 16 | 17 | 18 | 19 |

Поиск по сайту:



Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав. Студалл.Орг (0.007 сек.)