АвтоАвтоматизацияАрхитектураАстрономияАудитБиологияБухгалтерияВоенное делоГенетикаГеографияГеологияГосударствоДомДругоеЖурналистика и СМИИзобретательствоИностранные языкиИнформатикаИскусствоИсторияКомпьютерыКулинарияКультураЛексикологияЛитератураЛогикаМаркетингМатематикаМашиностроениеМедицинаМенеджментМеталлы и СваркаМеханикаМузыкаНаселениеОбразованиеОхрана безопасности жизниОхрана ТрудаПедагогикаПолитикаПравоПриборостроениеПрограммированиеПроизводствоПромышленностьПсихологияРадиоРегилияСвязьСоциологияСпортСтандартизацияСтроительствоТехнологииТорговляТуризмФизикаФизиологияФилософияФинансыХимияХозяйствоЦеннообразованиеЧерчениеЭкологияЭконометрикаЭкономикаЭлектроникаЮриспунденкция

МЕНТАЛЬНЫЕ ПОКРОВЫ

Читайте также:
  1. Возможности запросов и инструментальные средства разработки прикладных программ
  2. Вопрос 5. ЭКСПЕРИМЕНТАЛЬНЫЕ ПЕРЕМЕННЫЕ И СПОСОБЫ ИХ КОНТРОЛЯ
  3. Две фундаментальные теоремы экономики благосостояния
  4. ДОКУМЕНТАЛЬНЫЕ ИСТОЧНИКИ
  5. ДОКУМЕНТАЛЬНЫЕ ИСТОЧНИКИ
  6. Инструментальные исследования
  7. Инструментальные легированные (штамповые) стали
  8. ИНСТРУМЕНТАЛЬНЫЕ МЕТОДЫ ОБСЛЕДОВАНИЯ ЛЕГКИХ
  9. Инструментальные программные системы
  10. Инструментальные средства в САПР FreeShip
  11. Инструментальные средства программирования
  12. Инструментальные средства разработки ПО.

 

Итак, нисхождение в тело совершается не с помощью йоги, а самым наипростейшим образом: надо войти в то, что есть. Мы погрузимся вовсе не в чащу нервных волокон и вен, а в нечто другое, похожее на дремучий, непроходимый лес, на при­чудливые джунгли Амазонки. Чтобы заметить или даже пережить, прочувствовать клетку, нужно преодолеть окружающий ее очень плотный, гудящий многослойный хаос. Поверхностный пласт - слои интеллекта: в кем-то мы и живем. Это “верх” аквари­ума. Очевидно, что наши идеи, философии, религии и все прочее, чем “набит” слой интеллекта, не имеет ничего общего с телом. Но он привычен и близок нам, как воздух; мы просто не замечаем ни его самого, ни его колоссальной хаотичности. Нужно привести его к молчанию. Если хочешь смотреть сквозь толщу мутной жидкости, нужно дать ей отсто­яться. Поэтому успокоение ума - первый шаг. Ког­да же слой интеллекта становится более или менее “прозрачным”, с чрезвычайной четкостью, так как этому уже не мешает шумный маскарад высоких идей, величественных философских построений и благородных человеколюбивых прожектов, обнару­живает себя следующий - слой эмоционального ума. Он гораздо “прилипчивее” первого. Но и эмоции, какими бы прекрасными они ни были, также не имеют никакого отношения к телу. И потому следующей шаг - успокоение эмоционального ума. Дело это куда более трудное, похожее на партизанскую войну в пустыне. Но когда в этом слое установлены, пусть и не окончательно, ясность и покой, обнажа­ется третий - до этого он был смешан с первыми двумя - это чувственный ум, источник и “хозяин” наших реакций. И теперь продвигаться к телу все равно, что продираться через девственный, заболо­ченный, кишащий змеями лес. Мы еще не дошли до тела, но цель уже близка. Все, что есть в этом слое, - беспорядочно перемешанные усталость, сонли­вость, страх, боль, удовольствие, симпатия, антипа­тия, привязанность, отвращение, напряжение, рас­слабленность, - все это беспрестанно хаотично шевелится и бурлит. Здесь становится понятным, насколько в нас укоренились привычки, воздействие окружения, воспитание. И все-таки, эта жуткая каша опять же никакого отношения собственно к телу не имеет - это всего лишь еще одно наслоение. Третий шаг - установить прозрачность чувственного ума, что означает полнейшую отстраненность, нейтраль­ность, беспристрастность. Чуть поддался чувству, напрягся, ответил противодействием - пред тобой тотчас вырастает стена, и продвижение к телу тор­мозится: точно застреваешь в непроходимых джунг­лях Амазонки. Нужно “отодрать” от тела сеть реши­тельно всех реакций - и активных, и пассивных. Тогда тело становится раскованным, подвижным, воздушным, словно и не было прежнего бремени, как будто у него нет даже веса - в нем, действи­тельно, появляется фантастическая легкость, понемногу оно, в самом деле, становится “телом”. И вот тогда на пути к телу встает последняя преграда, четвертый слой - слой физического ума.

Когда “идущий” встречается с ним, он его не осознает, он совершенно не понимает где он, и что ищет в непроходимом дремучем лесу. Только потом, когда барьер уже преодолен, становится понятным, что он был и что он, в точности, собой представля­ет. Но в момент первой встречи - для Матери она тянулась годы, - этот барьер воспринимается как нескончаемый, неотвязный рой лихорадочных микродвижений, и толком неизвестно, попадешь ли на “ту сторону”, или итогом будет полное разложение тела; неизвестно даже, существует ли вообще “та сторона” у этого микроскопического ада, так глубо­ко “въевшегося” в тело, что освободиться от этого слоя, кажется, все равно, что “освободиться” от самого тела. Когда Франциска где Орлеана, при­шедший со стороны Анд, впервые спускался вниз по течению Амазонки, имени у нее еще не было, - была “река”, а вокруг лианы и крокодилы, и никто не знал, чем закончится его путь, Атлантикой или смертью; было даже неясно, что за земли он пере­секал. Да, быть картографом потом - это просто.

Приведем только самые существенные этапы “продвижения” к телу вплоть до того барьера, той черты, где начинается слой физического ума.

 

65. 247 - Простое наблюдение показывает: больше всего времени уходит на то, чтобы выяс­нить для сознания, что надо изменить, и войти в сознательный контакт [с объектом изменения], ко­торый сделает изменение возможным.

 

Сколько же времени понадобилось приматам, чтобы в конце концов “сообразить”, что и важней, и полезней не болтаться на ветках, а посидеть в одиночестве где-нибудь на тихой полянке, задумчи­во глядя... в никуда?

 

66. 303 - Чтобы познать тело на опыте, пере­жить его, нужно жить в теле! И почему только древние мудрецы и святые не знали, что делать с телом? Они уходили из тела для своих медитаций, оставляя его за ненадобностью.

 

63. 108 - Это грандиозная битва против тыся­челетних привычек.

 

59. 195 - Когда, наконец, добираешься до тела и пытаешься продвинуться на какой-то шаг - да что там на шаг: просто сдвинуться с места - все начинает “кусаться”, как будто наступаешь на му­равейник.

 

56. 276 - С той самой минуты, как вы решили двигаться вперед, вас встречает сопротивлением все, что не желает вашего продвижения - и в вас и вовне.

 

58. 256 - Путь от обычного состояния тела - т.е., практически тотальной бессознательности, при вечной для нас потому, что “так уж мы устроены”, - к полному пробуждению сознания, отклику всех клеток, всех органов и функций тела - долог… Возможно, на него уйдет не одна сотня лет - столетия непрестанного труда.

 

53. 1410 - Смерть - вовсе не неизбежность, это несчастливая случайность, обидное событие, которое совершалось всегда и совершается по сей день (во всяком случае, по видимости это происхо­дило всегда и происходит до сих пор). Мы задались целью одержать победу над этой “печальной необ­ходимостью” и полностью преодолеть ее. А это битва, настоящая битва против всех законов При­роды, коллективных внушений, земных привычек существования, битва столь беспощадная и страш­ная, столь грандиозного размаха, что если ты - не первоклассный воин, готовый на все и ко всему, то не стоит и появляться на поле сражения. Здесь нужен героизм в полном смысле этого слова, аб­солютное бесстрашие, потому что на каждом шагу и в любое мгновение приходится вступать в бой решительно со всем, что уже так основательно утвердилось. А это не очень-то приятно. Даже на индивидуальном уровне это битва с самим собой, потому что если вы хотите, чтобы ваше физическое сознание было способно на физическое бессмер­тие, вы должны освободиться от всего, что пред­ставляет собою ваше нынешнее физическое созна­ние, а для этого - вести непрестанную битву, во всякое мгновение, без передышки. Ведь ваши чув­ства, ощущения, неприятия, что составляют, собст­венно, ткань физической жизни, - должны быть преодолены, преобразованы и освобождены от всего, что существует в силу привычки. Так что в этой бесконечной битве даже не тысячи, а милли­оны противников.

 

64. 3010 - Теперь уже само тело начинает понимать: решительно ВСЕ, что бы ни случилось - это помощь в продвижении. Все, что происходит, служит достижению того истинного состояния в клетках, которое им необходимо, чтобы реализация полностью завершилась. Все - даже потрясе­ния, даже боль, даже явные физические наруше­ния, - все служит этому. И лишь когда тело, по своей глупости, воспринимает происходящее с не­гативной стороны, все значительно осложняется.

 

60. 281 - Трудности возникают из-за самых ничтожных мелочей, на первый взгляд совершенно незначительных, но препятствующих продвижению. Достаточно ничтожной причины - пустяка, одного слова, легкого недомогания одного из окружаю­щих, - чтобы все остановилось и свело на нет проделанную работу. Можно подумать, что тело сохраняет форму, благодаря определенной кон­центрации, и что без нее, без этой жесткости жизнь тела была бы невозможна. Но это не так! Тело - воистину, чудеснейший инструмент; оно обладает способностью расширяться, становиться обширным как вселенная; тогда во всем - в каждом жесте, движении, в самом незначительном действии - царит чудесная гармония и пластичность. А потом, вдруг из-за какой-нибудь ничтожной глупости - легкого дуновения, - из-за сущего пустяка тело “забывает” - оно уходит в себя, зажимается из страха потеряться, раствориться в небытии. И на­чинай все с начала.

 

61. 157 - Стать святым или мудрецом, в конце концов, не так уж и трудно. Но супраментальная трансформация... О! это совсем другое дело!.. Ведь еще никто не прошел этим путем; Шри Ауробиндо был первым, но он ушел, так и не рассказав о том, что он делал. И теперь я, точно в джунглях, пытаюсь проложить дорогу - какое там в джунг­лях! - гораздо хуже... Постоянное ощущение, что ничего не знаешь. Если посмотреть с материаль­ной, химической, биологической, медицинской то­чек зрения - что нужно делать? Не думаю, чтобы хоть кто-нибудь ответил мне на этот вопрос (мо­жет, и есть такие люди, но мне, во всяком случае, они неизвестны). Если взять традиционную йогу, то там все очень просто: тебе известно, что нужно делать, и ты делаешь это, вот и все, в этом нет ничего сложного; но преобразовать материю! Что надо делать? Как? Каким путем двигаться? Да и есть ли он вообще, этот путь? Существуют ли какие-нибудь методы? Похоже, нет. Словно для того, чтобы не раздавить меня, капля за каплей раскрывается моему сознанию вся необъятность, грандиозность этого дела... Вся духовная жизнь людей всех времен и народов со всеми их устрем­лениями, усилиями со дня их появления - пред­ставляется рядом с этим ничтожным, как детская игра. И притом эта работа неблагодарна: ни зри­мых достижений, ни опытов, наполняющих ра­достью и восторгом - тяжелый труд среди мерзости и грязи. Слепой путь в никуда по дикой местности, полной ловушек и преград. Глаза завязаны и ни­чего не известно.

 

Нужно закрыть глаза ума, чтобы открылись гла­за тела.

 

60. 165 - Там, наверху, все прекрасно, а внизу - клоака. В сущности, эта работа - вечное сраже­ние с мелкими, совершенно незаметными вещами: привычки существования, чувствования, реакции и так далее...

 

69. 2712 - Когда речь заходит о материаль­ном, образованные люди инстинктивно придержи­ваются того взгляда, будто здесь все известно, изучено вдоль и поперек; будто все материальное существует и действует на основании установлен­ных законов. В этом-то и заключается их слабость. Мое тело сейчас начинает понимать, насколько несостоятелен взгляд на вещи, покоящийся на про­тивопоставлении “хорошего” и “плохого”, “добра” и “зла”, “света” и “тьмы”. Все наши суждения, все представления о материальной жизни строятся на основе этих противоречий. Необходимо, чтобы даже физическая часть нашего существа, которая, каза­лось бы, хорошо научилась ориентироваться в ма­териальном мире, поняла, что ее знание об этом мире и образ существования в нем не истинны. Так, например, новое сознание постоянно “под­трунивает” над телом: “Ну хорошо, ты “ощущаешь”, а на чем основано твое “ощущение”? Тебе кажется, что ты знаешь, но знаешь ли ты в дейст­вительности, что за этим стоит - и так даже в мелочах. Через ежеминутный опыт мне наглядно показывают, насколько мы заблуждаемся, когда в своих действиях опираемся на приобретенные “знание “мудрость”, Жизненный опыт”. Должна быть какая-то ДРУГАЯ основа.

 

58. 105 - Тебя избивают и так, и сяк, без передышки, пока до тебя не дойдет... - пока не войдешь в то состояние, когда твое тело есть все тела.

 

Достаточно малейшей реакции “я”, как выраста­ет стена между собой и другими - это принцип развития всей нашей истории, начиная с однокле­точного, которое впервые соорудило себе защитную мембрану.

 

60. 1211 - Все более всеобщее и целостное приятие всего и вся, полное самозабвение... Толь­ко здесь ощущаешь, насколько ребенком нужно стать. Думать же: “Ах, как бы я хотел быть таким! Ах, нужно быть этаким!” - только напрасно терять время.

 

Да и как узнаешь, к чему стремиться, чтобы достичь следующего вида?

 

60. 1712 - Иногда возникает ощущение: “Вот оно! Я что-то нашла А потом все уходит - и снова тяжелая, изнурительная работа. Временами ясно понимаешь, что летишь в пропасть, - в букваль­ном смысле слова, в пропасть... И не знаешь, как выкарабкаться. Такое состояние может длиться недели. Но самое главное, пропадает возмож­ность всякой оценки: “важное”, “неважное”, - ни­чего этого больше нет. И остаешься вот так... ни с чем. Никакой “шкалы ценностей” нет! Она сущест­вовала исключительно благодаря нашей менталь­ной глупости. На самом деле, либо нет ничего важного, либо ВСЕ одинаково важно. Сметаешь пылинку, или пребываешь в экстатическом созер­цании - это явления одного порядка.

 

Задумаемся: что “важно” для будущего вида? Нужно стать и быть, чтобы знать. Копчик, совершенно не нужный нам, - он ведь остался от очень важного для обезьян органа.

 

62. 610 - Здесь все понятно: если бы дело было только в том, чтобы, полностью остановив одно, дать ход другому, все было бы довольно просто. Но удержать живое тело, сохранить его работоспособность притом, что в нем устанавливаются новые принципы жизнедеятельности - вот это действительно тяжело. Особенно, если это ка­сается сердца, которое должно быть замещено центром Силы, огромной динамической силы В какой МОМЕНТ остановить циркуляцию крови и пустить в ход Силу?.. Ответить непросто. В обыч­ной жизни сначала обдумываешь, а потом дела­ешь - здесь же все наоборот! В этой жизни сна­чала нужно сделать, и только потом, много позже становится ясно, что именно ты сделал. Делать приходится, не задумываясь. Размышления ни к чему хорошему не приведут: ты сразу же вернешься в старую колею.

 

62. 3010 - Это настолько необычно, что непо­нятно даже, движешься ты куда-нибудь или сто­ишь на месте. Тебе не известно, ни куда ты идешь, ни куда тебе надо прийти. Происходит столько всего, но то ли это, что нужно для работы? А может ты уже сбился с пути? Ничего не известно. Ясно будет только в конце.

 

63. 226 - Переходный период не очень прия­тен, в том смысле, что ни тех сил и способностей, что были прежде, ни новых, которые предположи­тельно должны были появиться, не чувствуешь - я как раз на полпути, уже не здесь, но еще и не там. И много такого, от чего только диву даешься, и глаза расширяются от изумления: “А, так вот оно, значит, как!” И в то же время такие физматы-ограничения, так устаешь от всего...

 

71. 2912 - Кратчайшим путем для меня было... (как бы поточнее выразиться?) возрастание чувства собственной бессодержательности - несуществова­ния. Ничего не знать, не хотеть, не мочь... Только нельзя допускать страх - если он появляется, про­цесс становится невыносимым. К счастью, моему телу страх неведом.

 

65. 1010 - Трансформации физического пре­пятствует именно то, что обычно считается неваж­ным, мелким, недостойным внимания. Именно из-за такого пренебрежительного отношения мелочи становятся тяжелейшими препятствиями. Я имею в виду людей с Просветленным сознанием, живу­щих в истине, людей с искренней устремленностью, которые никак не могут понять, почему столь силь­ное стремление приносит столь скудные результа­ты. Теперь мне понятно: дело в том, что они не придают должного значения этим самым Мелочам А те принадлежат сфере подсознательного и не препятствуют вашей свободе в сфере разума, чувств и ощущений, даже импульсивных побужде­ний, но на чисто физическом уровне делают вас рабом. Все это нужно разрушить. Ведь это просто устоявшаяся привычка, не более того. Но, боже мой, как она цепко держит, как засасывает!

 

67. 267 - Наш мир можно смело назвать ми­ром дурных привычек.

 

67. 28 и 19 - Тяжкая, изнурительная, нескон­чаемая работа, невидимая и почти неощутимая... Поле грязной битвы.

 

65. 257 - Вот, что я называю искренностью: суметь во всякое мгновение поймать себя на том, что ты опять в старой, прежней глупости.

 

65. 121 - В прежние времена вам говорили: “Оставьте этот мир”. Но так поступать мы не вправе - это против нашей работы! Ты ведь знаешь, я добилась почти абсолютной свободы по отноше­нию к телу, я даже могла совершенно не чувствовать физической боли; теперь же, подумай только, я даже не имею права оставить свое тело! Даже когда очень больно, когда очень трудно и гово­ришь себе “Господи, уйти бы сейчас в то блажен­ное состояние”,- я не получаю разрешения. Я должна оставаться в теле. Вся работа должна быть выполнена в ТЕЛЕ.

 

60. 2611 - Здесь все не так, как в обычной жизни... Бывают моменты (они могут длиться три-четыре, иногда десять минут), когда мне вдруг делается невыносимо плохо, и есть все основа­ния считать, что вот-вот наступит конец. На самом деле, через этот опыт нужно пройти, чтобы обрести необходимую силу. Понимаешь, только в такие “моменты когда по всем законам логики обычно­го физического мира конец неминуем, можно ух­ватить ключ. И через все это нужно пройти, не дрогнув. Сколько их еще понадобится, этих “мо­ментов”? Не знаю, я прокладываю путь.

 

Очевидно, в какой-то момент истории рептилии необходимо было пережить судороги, боль, чтобы в последних конвульсиях обрести то главное, что по­могло ей стать птицей.

 

69. 35 - С точки зрения нового сознания обыч­ная человеческая жизнь стоит на трех китах - смерть, еда, деньги; это три главных доминанты, вокруг которых все и крутится: есть, умирать, до­бывать деньги. Но для нового сознания это - чисто временные явления, неглубокие и недолговечные, соответствующие Переходному состоянию. Вот почему оно и учит тело существовать иначе.

 

61. 125 - Даже самые прекрасные моменты в жизни, когда человек переживает бессмертное со­знание, входит в соприкосновение с истиной... это приятно и хорошо, но не ТО. В чем подлинный СМЫСЛ жизни? Что такое жизнь? Что за ней стоит? Зачем Господь создал все это? Какова цель его пути?.. Очевидно, какую-то тайну он хранит. И я хочу, хочу раскрыть ее. Почему мир такой, какой он есть? Очевидно, не потому, что он таким и должен быть - он такой, чтобы стать другим Я так хочу этого!

 

62. 2311 - Всякий шаг вперед неизбежно вы­нуждает делать шаг назад - не назад даже, а во тьму, а в чисто физическом плане это выглядит ужасно. Словно касаешься самых основ бессозна­тельного, косной материальности.

 

63. 218 - Я не знаю, последняя ли это битва, но она уже идет в самых глубинах... на уровне, так сказать, первой субстанции; Жизнь использова­ла ее, но она сама неспособна ни ощутить, ни хотя бы подступиться к причинам этой Жизни. По-мое­му, сражение идет уже у самого “дна” бездны. Был момент, когда мной овладела безмерная щемящая тоска: я была в полном ничто, откуда не было выхода. Выйти было невозможно именно потому, что кругом было ничто. В какое-то мгновение давление стало настолько мощным, что... я заду­малась: а не разнесет ли меня в клочья? Вот, что лежит в основе материализма.

 

И тогда Мать вдруг поняла, что за барьер стоял перед ней:

 

61. 157 - В телесном подсознательном разом поднялись все трудности. Так и должно было случиться - и то же, без сомнения, пережил и Шри Ауробиндо - теперь я поняла! И ты знаешь, это дело совсем нешуточное! Раньше я не понимала, почему он подвергался столь яростным нападениям - и только теперь мне все стало ясно, потому что в точности то же самое сейчас происходит и со мной. Источник агрессии - не сознание тела; я бы сказала, что это телесная субстанция в том ее виде, в каком она была сформирована в свое время разумом, первое движение разума в Жизни. Она-то, первая “металлизация” материи, собствен­но и была переходом от животного к человеку. Именно в “ментализированной” субстанции что-то упирается, и поэтому, естественно, и происходят беспорядки и нарушения.

 

Мы вышли на опушку человеческой жизни; пе­ред нами - то, чего нет в жизни животного, - источник всех трудностей человеческой жизни, че­ловеческого неведения, боли, страданий, обособ­ленности, болезней, одним словом, всех тех “бед”, которые, в конце концов, содержат в себе реальную силу, дающую нам возможность освободиться, ибо они же и заставляют нас идти вглубь, чтобы найти подлинный выход, ключ. Это физический ум. Пер­вая “металлизация” материи. Препятствие, барьер, и в то же время - переход к еще более радикальному открытию, открытию еще более глубокого слоя - клеточного разума. В последнем заключена сила, которая позволит разрушить не только древние “при­вычки” к несчастьям, свойственные человеческому виду, но и привычки, присущие любому виду, и, наконец, - древнюю привычку к смерти.

 

 

ФИЗИЧЕСКИЙ УМ

 

Открытие физического ума имеет поистине необычайную важность. А между тем он находится у нас под самым носом, без конца жужжит нам в самое ухо и управляет всеми, даже мельчайшими движениями нашего существа. Мы просто его не замечаем, а если и замечаем, то он нам кажется таким смешным и незначительным, что мы попросту отмахиваемся от него, как от назойливой мухи или же заглушаем гвалтом своих возвышенных мыслей, возвышенных чувств и прочих человеческих возвы­шенностей, которые рано или поздно рассыпаются в прах именно потому, что мы упорно пренебрегаем этим ничтожным одержимым созданием. Величайшее открытие - это открытие того, что мешает. Если бы каждому виду было известно, что препятствует по­явлению нового более совершенного вида, то все его старые ценности были бы вмиг низложены и начался бы поиск пути к следующему виду. Но сначала совершенно необходимо почувствовать себя “неуютно” в шкуре старого вида, начать в ней зады­хаться. И в этом наша привилегия по отношению к остальным животным, беззаботно резвящимся в сво­ем замкнутом мирке-аквариуме, который им нет никакой нужды покидать. Если бы рыбы однажды не начали задыхаться в пересохших водоемах, им ни­когда не удалось бы открыть легочного дыхания, их плавники никогда не превратились бы в лапы, и амфибия так и не появилась бы на свет. Только физический ум и удушает нас - незаметно, непре­станно и беспощадно. Вот, где наша тюрьма. Вот, где стены человеческого аквариума. Чтобы выбрать­ся из него, нет нужды в сверхъестественных мутаци­ях; нужно просто как следует задохнуться, чтобы начать искать выход. Возможно, для нашего вида время удушья уже наступило.

Хотя бы “высшая”, если можно так выразиться, часть физического ума нам знакома: она, подобно неугомонной, беседующей с самой собой старушке, без конца твердит мелкие, пустые мысли, касающие­ся чисто житейских проблем материальной стороны жизни. Если физический ум не приструнить, то он, как испорченная пластинка, будет часами без устали бормотать: “А дверь-то ты закрыл? Иди-ка, посмотри на всякий случай...”,- хотя ты прекрасно знаешь, что с дверью все в порядке. Он будет тщательно перемалывать решительно все: малейший жест, об­рывок фразы, легкую запинку при подъеме по лес­тнице, - он с безукоризненной точностью вспомнит об этом и двадцать лет спустя. Памятливость его неумолима. Физический ум тончайшей паутиной оплетает каждый “уголок” материи; любое событие оставляет в нем свой след, и он вспоминает об этом до бесконечности. Мы опутаны этой паутиной вплоть до тончайшего нерва, вплоть до каждой клеточки. По сути дела, мы сотканы и укутаны физическим умом. Мертвой хваткой он держит нас в своих тисках; без него, возможно, ничто не напоминало бы нам, что мы люди, т. в. существа, навсегда при­кованные к миру материи и смерти. Но такова уж у него работа - держать нас в упряжке.

Другим его “достоинством”, отчасти известным нам по его проявлению в “высших”, “видимых” сло­ях, является страх. Он боится решительно всего и вся: “Осторожно, ты забыл надеть шарф, можешь простудиться... Осторожно, ты слишком быстро бе­жишь, можешь сломать ногу. Ах, осторожно, нельзя так перенапрягаться, сердце заболит...” то нельзя, это нельзя: физический ум - одно сплошное “нель-зя-никак-невозможно”. Даже если на самом деле ты можешь, физический ум не даст ничего сделать - потому и получается, что “ты не можешь”. Он - неусыпный страж аквариума. “Но ведь доктор ска­зал, и профессор говорил, и в энциклопедии напи­сано, а вот еще сельский староста, священник, биолог - сам-то подумай”. Словом, все так говорят и никуда от этого не уйти. Логика физического ума всеобъемлюща, непогрешима и неумолима; в “здра­вом смысле” равных ему нет. Это великий тюремщик всех видов: “Послушай, тебе не вырваться из аква­риума, да и куда? По ту сторону нет материи, нет воды, одна лишь смерть да рыбьи духи - впрочем, и их там нет: там ведь не поплаваешь, его ни потрогаешь, ни увидишь, стало быть...” Такая логика ведет нас прямиком в логово смерти. Вообще, все движется туда. Выходит, назначение физического ума - не сохранение вида, нет, а сохранение смер­ти. Только прислушайтесь к его тихим причитаниям: чуть оцарапаешься: “Ой, а вдруг будет заражение?” - не успеет кто-нибудь чихнуть в Москве: “Ай, а вдруг будет война?” Он постоянно ожидает все мыслимые и немыслимые катастрофы, болезни, несчастья и конечно же смерть, о! это в первую очередь. “Но ведь это же БОЛЕЗНЬ, НЕИЗЛЕЧИМАЯ болезнь... НЕОБХОДИМО принимать такие-то и такие-то ле­карства, нужно делать то-то и то-то... и ни в коем случае не то и не то...” Мы сверху донизу опутаны, коварно и безжалостно, невидимыми сетями. И сети эти - “страх перед всем и вся”, утвердившийся в самых глубинах материи. Это память или тоска по безмятежному и нерушимому покою камня, по срав­нению с которым жизнь с ее постоянной угрозой смерти, опасностями - настоящая катастрофа. Ну а смерть - это все-таки какой никакой, но покой. Вот физический ум и прядет непрестанно невидимую пряжу смерти, пока не достигает своей цели; тогда-то он скажет: “Ну вот, я же говорил.” И то сказать, не будь смерти, что сталось бы со всей грандиозной пирамидой церковников? Что стали бы делать био­логи, философы и вся остальная братия? Подумать только: они все живут за счет смерти. Физический ум - хранитель закона смерти. Когда говорят “за­кон”, понимать надо “смерть”. Да, евангелие смерти, от первой до последней буквы. Лучше всего можно увидеть, как действует физический ум, если понаб­людать за поведением больного, страдающего бо­лезнью Паркинсона. Человека мучает беспрерывная дрожь, и всякий раз, когда он пытается сделать нормально хотя бы один шаг, спотыкается; он про­бует еще раз - этот тип ему неизменно внушает: “Ну не можешь ты - ведь ты это прекрасно видишь - не можешь ты ходить”,- и так до тех пор, пока человек окончательно не уверится в своей болезни. Физический ум - мастер разного рода внушений. Тут начинаешь понимать, сколь велика его гипноти­ческая сила. Только из-за неумолчного гвалта наших “возвышенных” мыслей мы не замечаем всемогущества этого крохотного шептуна. И правда, именно на него воздействуют все так называемые целители и профессиональные гипнотизеры, когда им удается избавить вас от боли, от которой в нормальном состоянии вы кричали бы благим матом, или когда они заставляют вас совершать “невозможное” вопре­ки всем вашим “не могу”: они попросту на какое-то время заставляют замолчать физический ум. По сути дела, все врачи воздействуют на физический ум - порой чтобы исцелить болезнь, но куда чаще - чтобы ее упрочить. С высоты собственного сознания мы можем сколько угодно потешаться над этим сме­хотворным, вечно трясущимся от страха занудой, но мы его в дверь - а он в окно. Он и дальше будет потихоньку плести свои драгоценные маленькие смерти, болезни, несчастья, пока однажды, наконец, не получится одна большая, “покойная” и уже неми­нуемая смерть. Однажды, он окончательно ловит нас в свои сети. В живой материи присутствует неудер­жимая тяга к покою минералов. В ней живет неис­требимая память, уводящая нас к заре веков... быть может, память о том первородном состоянии мате­рии, когда под видимостью величайшего бессилия скрывалась величайшая сила, а за внешней неподвижностью таилось бесконечно быстрое движение атомов. Если смерть - препятствие для существова­ния видов, значит, она является ключом к чему-то еще. У всякой преграды имеется две стороны, и если есть что-то по одну сторону, значит, что-то есть и по другую. Непреодолимо только то препятствие, которого не замечаешь.

Кратко остановимся на некоторых этапах пути, которым двигалась Мать, пытаясь преодолеть пос­ледний слой. Он укутывает нас плотно и герметич­но; если можно так выразиться, он “запечатывает” нас в смертном образе человеческого существова­ния. “Жуткая вещь”, говорила Мать. Мы и в самом деле замотаны в четыре слоя сетей, наложенных одна на другую. Первая, с относительно крупными ячейками - интеллектуальный ум, вторая - поплотнев и “полипче” - эмоциональный, затем почти сплошная сеть чувственного ума и, наконец, сеть с микроскопически мелкими ячейками. А под всем этим находится тело - совершенно неизвестное нам, чья реальность полностью ускользает от нас, потому что все, что исходит от “тела”, искажается и фальсифицируется четырьмя сетями: по сути дела, знакомое нам тело - творение этих слоев. Так что же под ними? Биологи могут сколько угодно толко­вать об энзимах и молекулах ДНК, но это все равно, что рассуждать о природе человека, взяв за образец несчастного, на веки вечные заточенного в темницу. Дайте ему волю вместо тьмы подземелья и тогда поглядим, как будут себя вести его атомы и молеку­лы, и не окажутся ли наши “строгие законы” всего-навсего законами тюремного содержания.

 

54. 103 - Они скорее умрут, цепляясь за свои привычки, чем согласятся расстаться с ними и жить без смерти.

 

57. 55 - Можете быть уверены, что вам не удастся преобразовать тело, не преобразовав преж­де ум. Попробуйте и посмотрим, что у вас получит­ся! Да ведь вы даже пальцем не можете шевель­нуть, сказать одного слова, сделать одного шага без помощи ума. Как же можно надеяться тран­сформировать тело, если ум остается прежним?

 

58. 105 - Одним из самых серьезных препятст­вий является то, что внешнее, невежественное, лживое сознание принимает за непреложную истину все так называемые законы физики с их неру­шимой причинно-следственной связью, а также все научные открытия. Оно принимает их как неоспо­римый факт, причем это происходит настолько автоматически, что мы этого даже не замечаем. Когда речь заходит о таких движениях человечес­кой природы, как гнев, желание и т. а., мы пони­маем, что они неправильны и должны исчезнуть. Но когда дело касается “материальных” законов, - существования тела, например, его потребнос­тей, здоровья, питания и всего остального, - то для нас это имеет такую конкретную, незыблемую, основательную и фундаментальную реальность, что нам кажется, будто тут и спорить-то абсолютно не о чем.

 

61. 173 - Каждый из нас, как узник в тесной темнице, замкнут в своей маленькой формации ментального, конструирующей повседневную жизнь.

 

67. 2110 - И, кроме того, все эти древние внушения, все эти атавизмы человеческого про­шлого: будь разумным, будь осторожным, будь сообразительным, будь предусмотрительным - ох!.. - вся эта ткань обыденного человеческого равно­весия. Но какая жуть Клетки набиты “мыслями”.

 

Клетки “ментализированы” или, иначе говоря, загипнотизированы, а еще лучше - затерроризированы главным надзирателем.

 

... Таковы в основном все “мысли”, переполня­ющие сознание клеток. И они идут не только от собственного образа жизни, не от собственного опыта, но и от образа жизни родителей, пра­родителей, окружающих и... о!

 

68. 2610 - Вот уж действительно, ад. Только потому, что существует Возможность (иное состоя­ние, за стенами тюрьмы), это еще можно как-то переносить, иначе... Понимаешь, все слои бытия находятся в таком виде, словно их как следует взбили (знаешь, как делают крем?); так вот, толь­ко потому, что все слои основательно перемешаны в одну общую массу, эта “жуткая вещь” разбавле­на, и с ней еще можно жить. Но если ее отделить... Нет никаких сомнений, что если бы это можно было как-то переносить, ни о каком изменении не могло бы быть и речи.

 

В этом последнем “на подступах к телу” слое, “чистом”, отделенном от всех остальных слоев и жила Мать, пытаясь отыскать “переход”.

 

62. 63 - Это сознание тупо, инертно; кажется, что оно неспособно ни на какие изменения и абсолютно невосприимчиво; пройдут тысячи и мил­лионы лет, а в нем ничто даже не шелохнется. Чтобы хоть как-то расшевелить его, нужна хоро­шая встряска, вот что поразительно! Более того, та ничтожная крупица воображения, которой оно наделено, и та вечно занята катастрофами. Если оно что и предвидит, то всегда только самое пло­хое, причем самого ничтожного, самого гадкого, самого мерзкого качества; поистине, это самое отвратительное состояние человеческого сознания и материи. А я оказалась в самой гуще; уже несколько месяцев я живу там, и способ моего существования там - прохождение через все воз­можные болезни.

 

65. 247 - Материальный ум обожает катастро­фы, он притягивает их к себе и даже сам создает. Он нуждается в сильных потрясениях, чтобы оч­нуться от собственного бессознательного. Все бес­сознательное, инертное вечно испытывает потреб­ность в “острых” ощущениях, чтобы встряхнуться и пробудиться от спячки. Следствием такой потреб­ности является нечто вроде притягивания подобно­го рода вещей или нездорового воображения - материальный ум постоянно рисует себе картины всевозможных бед, несчастий, открывая тем самым дверь для любых негативных воздействий. При малейшей боли сразу же: “Ой, а вдруг это рак?”

 

68. 910 - Это миры внушения. Нахлынет одна волна, и мир кажется отвратительным и пугаю­щим, придет другая, и все наполняется радостью и очарованием, а с третьей все становится просто великолепным...

 

63. 38 - Физическая субстанция или, точнее, простейшее сознание, находящееся в физической субстанции, подвергалось столь жесткому воздействию, что ему крайне трудно поверить, что все может быть совсем иначе. Я убедилась на опыте:

всякий раз, когда высшая Сила, высший Свет совершенно конкретно и ощутимо воздействует на физическую субстанцию, она сама каждый раз переживает это как неповторимое чудо, и как будто спрашивает в крайнем изумлении: “Нет, в самом деле, неужели так бывает?” Это напоминает мне реакцию собаки; знаешь, ее всю жизнь били, и ничего, кроме побоев, она уже не ждет. Такая вот печальная картина. В физической субстанции присутствует своего рода страх перед ментальной силой. При малейшем воздействии у нее словно вырывается крик: “Нет-нет, хватит! только не это!” Будто ментальная сила - причина всех ее несчас­тий. Для физической субстанции ментальная сила - это что-то очень жесткое, черствое, непреклон­ное и безжалостное - черствое и бездушное, со­вершенно лишенное истинной вибрации. Она вос­принимается как враг. А сегодня утром в видении и ощущении я пережила весь эволюционный про­цесс перехода от животного к человеку, а потом вернулась к тому состоянию, в котором пребывали первые люди, когда их жизнью, деятельностью, всеми их движениями управлял еще не ум, а другая сила, которую я воспринимала как силу-свет, абсолютный свет без тени, несущий в себе абсолютный покой. В этом покое была такая гар­мония, такая теплота, мягкость и нежность, о!... Это высший покой!

 

Не ностальгическая тяга и возвращение к по­кою минерала, но покой самих клеток в безгранич­ной, без стен, беспредельности.

“Освобождение” находится в теле.

 

64. 710 - Одна из основных трудностей, с которой сталкиваешься, опускаясь на уровень материи, состоит в том, что материальное сознание или, другими словами, разум в материи, формиро­вался в очень сложных условиях - приходилось постоянно бороться, преодолевать бесконечные трудности, препятствия, страдания. Он так сказать, “возделан” этими трудностями, что не могло не сказаться на нем: пессимизм и привычка всегда ожидать самого худшего - это, конечно, самое большое препятствие. Мне приходится постоянно следить за тем, чтобы не дать ходу пессимизму, сомнениям, больному воображению, рисующему самые страшные перспективы, устранять все это, преобразовывать. Сколько раз бывало так, что в ту самую минуту, когда боль становится особенно острой, когда кажется, что дальше терпеть невоз­можно, внутри клеток происходит какое-то едва уловимое движение: они начинают взывать о по­мощи... и все сразу прекращается, боль полностью проходит. Вместо нее приходит состояние полного блаженства. Но первая же реакция бестолкового материального сознания - “Интересно, а долго ли это будет продолжаться?” Естественно, все рушит­ся. Приходится начинать с начала.

58. 105 - Как только тело становится созна­тельным, оно осознает собственную ложь! Оно осознает и тот, и этот, и другой, и третий, и пятый, и десятый законы - кругом одни “законы”! “Мы подвластны законам физики: в результате того-то произойдет то-то и то-то..., а если вы сделаете то-то, это повлечет за собой то-то...” “Нет!” - доно­сится из всех его пор! Нужно только понять, что все совсем не так, что это - НЕПРАВДА! Это абсолют­ная ложь. Если бы только люди могли пережить тот опыт, который был у меня несколько дней назад...

 

Иногда ячейки сети открываются и позволяют проникнуть иному состоянию, которое кажется та­ким же чудом, каким бежавшему из тюрьмы, вероят­но, видятся зеленые просторы полей:

 

... Этот опыт показал мне Высшее Знание в действии: оно полностью устраняет все следствия - как минувшие, так и те, что должны проявиться в будущем...

 

А дальше просто поразительно:

 

... У каждой секунды своя собственная веч­ность и свой собственный закон - закон абсолют­ной истины.

А затем ячейки сети снова закрываются.

 

65. 107 и 48 - Должно тебе сказать, что врачи приносят большой вред своим пациентам, создавая у них неверные представления о состоянии их здоровья. Их слова застревают в голове и ждут удобной минуты; они могут сказаться на человеке лет десять спустя. Врачи обладают огромной гип­нотической властью над материальным сознанием людей, которая... вызывает некоторые беспокойст­ва. Врач кристаллизует болезнь, придает ей осно­вательность и конкретность, а потом ставит себе в заслугу, что вылечил ее... когда это ему удается.

 

60. 2510 - После тщательных наблюдений я увидела, как велика власть мысли над телом - просто невероятно! Люди не представляют себе, насколько она сильна. Любая, даже подсознатель­ная, а иногда и вовсе несознательная, мысль ока­зывает воздействие на тело и приводит к совер­шенно немыслимым последствиям. Уже два года я тщательно изучаю этот феномен - даже не верит­ся! Любые наши реакции, ментальные, витальные, самые мелкие и незначительные, представляющи­еся обыденному сознанию абсолютно несуществен­ными, действуют на клетки тела и могут вызвать расстройство. Но я глубоко уверена, что если удас­тся подчинить себе весь пласт физического ума, то станет возможно ВСЕ; это даст полную власть над телом. Физический ум - не Фатальность, не под­дающаяся с нашей стороны никакому контролю, не “закон Природы”, перед которым мы бессильны. Два года я провожу опыт за опытом, вникая в мельчайшие детали, на первый взгляд ничтожные и ненужные. Нужно не гнаться за быстрыми и впечатляющими результатами, а понять, что толь­ко вот такая невидимая для глаз работа, когда хотя бы в небольшой группе клеток будет достиг­нута истинная позиция сознания, может помочь найти ключ.

 

60. 511 - Сейчас я работаю в одной из низших областей сознания, в той части, которая живет в постоянных страхах, тревогах, опасениях, беспо­койствах... Это действительно страшно, можешь мне поверить. И мы все носим в себе! Мы и не замечаем ничего, но эти кошмары - в нас: тру­сость, из-за которой болезнь мигом овладевает нами. Корни уходят в подсознание клеток, поэтому изменения можно достичь только на этом уровне сознания. Но там нас ждет еще не один тяжелый час, ты знаешь.

 

63. 196 - Такое ощущение, что проблема под­ступает все ближе и ближе. Я говорю о работе в области физического или материального ума. В поисках пути я опускаюсь все ниже - выход в низших сферах, но его-то я пока и не нахожу. Путь, который я пытаюсь отыскать, постоянно ве­дет вниз, все ниже и ниже - никогда наверх, а только вниз, всегда только вниз. Когда это кончит­ся... одному богу известно.

 

60. 1312 - На дне все просто бурлит. Как сломать автоматизм этих идиотских, вульгарных и даже трусливых реакций? Они действительно чисто автоматические: воздействию сознательной воли они неподвластны. С ними-то непосредственно и связаны все болезни тела. Я сейчас нахожусь в самом сердце этой проблемы.

 

Вскоре “проблема” обозначилась совершенно четко. Со всей ясностью, “в полный рост” на пути встала стена. Но коль скоро ты знаешь, что это стена, у тебя появляется ключ. Интересно, что об­наружить “стену” Матери помог человек из ее окру­жения, страдающий болезнью Паркинсона.

 

65. 1812 и 63. 1811 - Если материальный ум захватывает какая-то идея, то он становится одер­жим ею и уже просто не может от нее освободить­ся. Именно это и происходит при всех заболевани­ях, в том числе и при болезни Паркинсона. Неп­рекращающаяся дрожь больного - это одержимость идеей, своего рода гипноз, сопровождаемый стра­хом материи. Здесь совокупность двух причин: одержимость идеей и страх, - они и порождают болезнь. В древних Писаниях такое состояние срав­нивали со скрученным в кольцо собачьим хвостом. И это действительно так: это своего рода СКЛАДКА: как ее ни выправляй, она с тупой автоматичностью возвращается в прежнее положение. Ты ее раскру­чиваешь, а она сгибается опять: как только ты ее отпускаешь, она возвращается в начальное состо­яние. Это крайне интересно, но очень печально. Таков механизм ВСЕХ болезней, всех без исключе­ния, независимо от их внешнего проявления. Внеш­няя форма - лишь один из способов проявления ОДНОГО И ТОГО ЖЕ, поскольку одно и то же может проявляться бесчисленными способами. И вот, ког­да аналогичные “складки” имеют аналогичные проявления, врачи называют это “такой-то болезнью”... КЛЕТКИ ТЕЛА НАХОДЯТСЯ В ПОЛНОМ ПОДЧИНЕНИИ У МАТЕРИАЛЬНОГО УМА.

 

Мать достигла дна.

Столь несущественное на вид открытие на са­мом деле поистине грандиозно. Мы тратим время на поиски решений справа, слева, в хромосомах, молекулах, в пенициллине и прочей научной свистопляске, которая лишь кодирует стены тюрьмы, - а потом осознаем, что искать-то и нечего, кроме кода наше­го собственного гипноза, укоренившегося в этих стенах. “Знаете ли вы, что в одной молекуле ДНК содержится десять миллиардов атомов, а в 20 см3 живой материи - миллион миллиардов миллиардов атомов - столько же, сколько песчинок во всех морях и океанах земли - кроме того есть еще 20 видов аминокислот, 6 нуклеотидов, - каким же образом вы собираетесь пройти через эту броню?”*...

 

*Научные данные мы позаимствовали в примечатель­ном сочинении профессора Колумбийского университете доктора Джестроу “Red Giants and White Dwarfs” (“Крас­ные гиганты и белые карлики”) - прим. автора.

 

А потом... потом оказывается, что это не более, чем плод нашего больного воображения, фантазии материального разума. Не в этом главное препятст­вие, и лаже не это настоящая стена. Стена - то, что мы о ней думаем. Болезнь - то, что мы о ней думаем. И все “законы” - только то, что мы о них думаем.

Тогда начинаешь понимать, что выход возмо­жен

 

 

ПЕРЕХОД

 

Будь у нас лишь наша собственная сила и ниче­го более, прорваться через тончайшую паутину физического ума было бы практически невозможно. Это все равно, что пытаться разорвать резиновую сеть: давишь на нее, она растягивается, бьешь по ней - отскакивает, но всегда возвращается в пре­жнее состояние. Можно “упражняться” веками, и все без толку - ведь именно она, сеть, обеспечивает устойчивость существования вида. Однако, время от времени происходит исключительно интересное яв­ление: на мгновения сеть уступает и начинается мощное вторжение - именно “мощное”, - тогда становится понятным, почему оно длится всего несколько мгновений: необходима адаптация. Если, скажем, опустить карпа, на глубину двух тысяч мет­ров, его тут же раздавит в лепешку. Эти мгновения упорно повторяются год за годом, пока организм к ним не приспособится. За первым опытом, в силу консерватизма, “упрямства” материи неизбежно, автоматически следуют другие. Что же до первого, то нисхождение в физический ум сопровождается таким невыносимым удушьем, такой неутолимой жаждой воздуха, что в итоге это и вызывает первое вторжение иной “среды”. По-видимому, в эволюции всех биологических видов действует один и тот же закон: новая среда проявляется в том случае, когда старая становится невыносимой для существования вида или подвергается значительному разрушению. В самом препятствии заключено средство [его преодоления]. Наше время до странности схоже с зака­том эры динозавров, когда они, разорив и опустошив землю, начали вымирать. Нам нужно найти иной способ жить, дышать и не задыхаться. У каждого вида всегда есть свои первопроходцы: в одном случае, первая рыба, попытавшаяся дышать легки­ми, в другом - что-то еще: в каждом виде было какое-то существо, которое делало первый шаг. Шри Ауробиндо и Мать - не философы, не мудрецы и не святые; они - первопроходцы, исследователи-экспериментаторы следующего вида.

 


1 | 2 | 3 | 4 | 5 | 6 | 7 | 8 | 9 | 10 |

Поиск по сайту:



Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав. Студалл.Орг (0.026 сек.)