I. Принятие наследства

В предыдущих параграфах изложены были открытие и призвание к наследованию. Без открытия и призвания к наследованию невозможно самое наследование (наследственное преемство). Но здесь должен быть решен еще основной вопрос, необходимо ли призванному к наследованию принять наследство, или он становится наследником (субъектом прав и обязанностей наследодателя) без такого принятия, непосредственно, в силу призвания к наследованию в момент открытия наследства. Гражданское право знает две системы: римскую, или систему принятия, по которой в виде общего правила требовалось принятие наследства, и германскую, или систему отречения, согласно коей наследование происходит непосредственно в силу закона в момент открытия наследства; причем наследнику предоставляется, однако, право отречься от наследства в течение известного срока. Система отречения, или непосредственного наследственного преемства (называется также системой сезины) нашла свое наглядное выражение в средневековой формуле: «Умерший непосредственно передает свои права тому из переживших его наследников, который ближе, если он способен к наследованию» (Le mort saisit le vif son hoir plus proche, habile à lui succéder). Образовалась ли эта формула из древнегерманской (der Todte erbt den Lebenden) или иным путем – спорно[см. сноску 88]. Новейшее гражданское право (Г. У., ст. 1942 и Ш. У., ст. 560)[см. сноску 89] приняло германскую систему (наследственная сезина). Наши закона, к сожалению, не дают ясного ответа, какой системы они держатся. Сенат (91/105, 07/80; ср., однако, 13/43) и большинство цивилистов держатся римской системы – необходимости принятия наследства призванным (Аннеков, Победоносцев, Беляцкин и др.)[см. сноску 90]. Однако раздаются голоса (Шершеневич, Башмаков) и за германскую систему отречения, или наследственной сезины. Вопрос этот нельзя не признать открытым вследствие неясности основной ст. 1254:

1. Право на открывшееся наследство принадлежит наследникам с самой кончины владельца.

Из этой статьи, как из ее источников, неясно, о каком праве идет речь: о праве ли наследования, или о праве быть наследником в момент открытия наследства («с самой кончины» – лишь наиболее частое основание открытия наследства). Защитники первого толкования ст. 1254 (также сенат) понимают данную статью таким образом, что право наследования, по принятии наследства, имеет обратную силу. Это значит, что наследник по закону или по завещанию (07/80; ср. 13/42), принявший наследство, рассматривается так, как если бы он принял наследство в момент открытия наследства. Иными словами, наследственная сезина имеет место задним числом и, разумеется, условно, т.е. если наследство принято. Такое толкование ст. 1254, конечно, возможно, но доказать его правильность на основании той же статьи, очевидно, также невозможно. Не согласуется такое толкование вполне и с последующей статьей, в коей буквально сказано: «наследники властны принять наследство или отречься от него» (ст. 1255). Здесь речь идет не об отречении от права наследования, а от наследства, и притом о наследниках, а не о призванных. В другой статье (ст. 7, прил. к ст. 1238) прямо сказано об обязанности наследников отречься от наследства, если они не вступают в наследство. Далее, хотя под принятием наследства разумеется юридический акт, как выражение воли призванного быть наследником, однако, в сущности, принятие выражается в том, что наследники не сделали отзыва о неплатеже долгов, не сохранили доходов с имения умершего, а владели и пользовались имуществом в личную прибыль (ст. 1261). Это постановление указывает, что закон считает наследниками владельцев наследства, хотя и не обязывает их быть наследниками, т.е. речь идет о наследственной сезине с правом отречения. С указанным решением вопроса не согласуются, однако, те постановления наших законов, в коих идет речь о принятии наследства за недееспособных (ст. 1257), о принадлежности наследственного имущества принявшему наследство (ст. 1258), об обязанности его отвечать за долги наследства (1259)[см. сноску 91]. В последнее время Сенат неожиданно отступил от системы принятия и именно в области наследования по завещанию. По толкованию Сената (13/43), утверждение духовного завещания к исполнению, хотя бы без всякого ходатайства о том наследника, создает презумпцию принятия наследства. Узнав об этом, наследник обязан немедленно заявить о своем отречении (против – Осипов)[см. сноску 92]. Таким образом, ныне, согласно сенатской практике, действуют две системы: система принятия вообще и система отречения для наследников по утвержденному завещанию в частности. Такой двойственный порядок не желателен.

2. Самое принятие наследства как юридический акт может быть выражено различным образом.

Именно, принятие может быть выражено непосредственно, в виде обращения призванного к наследованию лица в суд, с просьбою об утверждении в правах наследства (ст. 1408 Уст. Гр. Суд., 73/695), или посредственно, путем таких действий, в которых выражается воля призванного лица владеть и распоряжаться наследственным имуществом в качестве наследника (см. стр. 391; ст. 1261, 68/552, 69/501, 75/927, 13/90 и др.). Следует, однако, заметить, что утверждение в правах наследства не обязательно в виде общего правила (11/24, 05/4 и 7 и др., 71/1150)[см. сноску 93]. Более того, Сенат не требует предоставления судебного определения об утверждении в правах наследства даже в случаях отчуждения наследственной недвижимости (96/116)[см. сноску 94]. Напротив, при наследовании по завещанию, всегда необходимо судебное определение об утверждении духовного завещания к исполнению (05/4). При этом предъявление завещания к утверждению сенат считает принятием наследства (иначе Проект, ст. 1515); оспаривание же завещания законным наследником сенат не считает принятием (13/90). Было выше замечено, что Сенат кладет в основу системы отречения утверждение духовного завещания (13/43).

Поиск по сайту: