Рождение династии

Н ашествие персов в середине XVIII века завер­шило своеобразный цикл оманской истории, который анг­лийский исследователь Вилкинсон определил как цикл имамата. Согласно его представлению, имамат представлял собой выражение племенных традиций организации об­щества и являлся квази-государством. Всякая же попытка построения подлинного государства и установления династи­ческого правления вызывала сопротивление племенной эли­ты, выливавшееся в гражданскую войну всякий раз, когда возникал спор из-за наследования власти. Разрушение полугосударственных структур имамата вело к ослаблению страны и заканчивалось иностранной оккупацией стратеги­чески важных приморских территорий[6].

Уроженец небольшого селения Адам на границе пустыни и предгорной части Внутреннего Омана, выходец из семьи торговцев Ахмед бин Саид Аль Бусаид Аль Азди не при­надлежал к тем кланам, которые традиционно являлись поставщиками правителей страны. По своему происхожде­нию он был коренным оманцем (Аль Азди). Занимаясь торговлей в Сохаре, он составил значительное состояние и стал одним из видных людей города.

Недаром имам назначил его вали (губернатором) этого крупнейшего коммерческого центра. Как правитель Сохара он приобрел авторитет в народе - умелые действия по отражению персидского нашествия сделали его подлинным вождем национального сопротивления.

Обанкротившаяся в лице Саифа бин Султана династия больше не вызывала доверия, и, напротив, личность Ахмеда бин Саида Аль Бусаид стала олицетворением надежды на возрождение истерзанной земли.

Изгнание персов происходило поэтапно. При этом Ах­мед бин Саид проявил себя как искусный политик, руковод­ствующийся здравым смыслом, выраженным оманской народной мудростью: «пойди дальней дорогой, но вернись живой». Понимая, что победить сильного врага в резуль­тате одной операции невозможно, он пошел на подписание мира с командующим войсками Надир-шаха, в результате чего присутствие персидских сил было существенно огра­ничено. Под их контролем остались только форты Маска­та. Затягивая выполнение соглашений о выплате налогов и поставке припасов для иранских гарнизонов, Ахмед бин Саид добился серьезного ослабления и деморализации про­тивника.

Возможно, война нервов длилась бы еще долго, если бы не драматическое развитие событий в Персии. Выдающийся воитель и строитель огромной империи Надир-шах был убит в июне 1747 года в результате заговора.

Известие об этом породило отчаяние среди персидских солдат, и когда коменданты крепостей Маската получили приказ об эвакуации, это вызвало только радость персов. Им и в голову не пришло, что они стали жертвами военной хитрости Ахмеда бин Саида...

Родственник умершего имама Саифа Маджид бин Сул­тан, назначенный шахом губернатором Омана, потерпел кораблекрушение близ Сохара. Будучи захвачен, он, по-видимому, передал Ахмеду бин Саиду губернаторскую пе­чать. Ею был скреплен приказ о передаче фортов, который доставил в Маскат от имени Маджида человек Ахмеда бин Саида. Персы, уставшие от лишений и тягот службы, охотно очистили укрепления и отправились на родину.

Со смертью имамов Балараба и Саифа не осталось фигур, вокруг которых могли бы сплотиться различные племенные группировки. В таких условиях неоспоримый лидер сопротивления Ахмед бин Саид был избран имамом в духе консенсуса, и это позволило ему немедленно приняться за преобразование страны.

По мнению большинства современных историков, наи­более достоверной датой начала нового имамата следует считать 1744 год, хотя имеются и иные свидетельства, отодвигающие время введения в должность имама Ахмеда бин Саида к 1749 году. Как бы то ни было, точная цифра имеет лишь формальное значение, ибо акт избрания только закрепил давно существовавшее лидерство[7].

Понятно, что при рассмотрении кандидатуры человека, не принадлежавшего к династии, уже правившей Оманом, соответствие всем освященным традициями критериям про­верялось особенно придирчиво.

В то же время церемония провозглашения имама вы­глядела предельно просто, это символизировало демокра­тический характер происхождения его власти, отсутствие благоговения перед фигурой носителя высших полномочий.

Несомненно, и при введении в должность Ахмеда бин Саида большой пышности не было. Страна была разорена войной, и торжества были неуместны. В пользу такого предположения свидетельствует практичность, скромность нового имама. Именно эти качества высоко ценились праг­матичными ибадитами.

Несомненно, люди были преисполнены надежд на то, что идеальное исламское государство будет наконец создано - именно это виделось конечной целью ибадитской доктрины. Первоначальная простота и демократичность, царившие в мусульманской общине, руководимой Мухаммедом, каза­лись столь легкодостижимыми, что возрождение Золотого Века представлялось реальным проектом при всякой новой попытке обрести лидера.

То, что всякий исторический цикл заканчивался круше­нием династии и гражданской смутой, не воспринималось идеологами племенного полугосударства как трагическая закономерность. Они искали причину этого в кознях тира­нов и внешних врагов, в то время как главным пороком сложившейся системы правления было то, что она отражала реальности недогосударства. Анархические силы, противив­шиеся складыванию жесткой и эффективной системы государ­ственной власти, пытались обрести в ибадитской идеологии оправдание своих разрушительных действий, хотя само по себе вероучение не давало для этого никаких оснований. И всякий имам, осознававший необходимость реформирования рыхлой структуры управления, неизбежно вступал в проти­воречие с улема, охранявшими неприкосновенность отжив­ших традиций.

Более того, такой имам сам мог быть объявлен тираном. В Омане говорят: не суй руку второй раз в ту нору, где ее укусили. Но как часто народная мудрость игнорируется сильными и богатыми, как часто, не желая учиться у про­шлого, они повторяют чужие ошибки!

В лице Ахмеда бин Саида на авансцену оманской исто­рии вышла пятая династия от начала исламского периода. Предыдущие - Джуланда, Йахмад, Набхан и Йаруба - не сумели обуздать племенную стихию и утратили лидирующую роль в оманском обществе...

Для юного принца Кабуса образ его великого предка имел особое значение. Изображение имама не сохранилось, но мальчик пытался представить себе его собирательный образ, разглядывая портреты тех представителей династии, которые царствовали позднее. Два века разделяли их, но как много общего! Имам Ахмед пришел к власти после долгих десятилетий упадка. Разорение и нищета царили вокруг. Великое прошлое страны уже стало стираться из памяти живущих поколений, и, чтобы возродить достоинство Омана, необходимо было вернуть людям веру в возможность воз­рождения.

Кабус расспрашивал старших о делах основоположника династии и постепенно воссоздавал для себя пеструю кар­тину эпохи, в которую жил имам Ахмед. Это был сложный и противоречивый период, и нужно было обладать выдаю­щимся чутьем и даром предвидения, чтобы верно определить союзников, суметь извлечь выгоду для своей страны из соперничества могучих государств.

К тому времени уже начала складываться глобальная взаимосвязь стран и народов. От взаимоотношений далеких от региона держав зависела политическая реальность в За­ливе. Противоборство Франции и Великобритании в Европе оборачивалось образованием крупных коалиций на Востоке.

Так как англичане уже давно стали союзниками Осман­ской империи, надеясь с ее помощью ослабить позиции Франции в Средиземноморье, французы стали сближаться с Персией, видя в ней противовес туркам.

А поскольку главным противником оманской незави­симости в течение столетий была как раз Персия, то союз с Османской империей становился естественным для Омана. Но Ахмед бин Саид не шел на поводу примитивных логи­ческих схем. Вместо союза с Великобританией и противо­стояния Франции, которые сами собой напрашивались в тогдашней обстановке, имам предпочел политику равноудаленности от обеих держав. Эта мудрая позиция прояви­лась в одном из эпизодов, рассказанном принцу Кабусу учителем на уроке истории...

Французские корабли в годы Семилетней войны (1756-1763) нападали на английские, стремясь нарушить коммуникации между Великобританией и ее индийскими факториями. Аре­ной сражений не раз становился и Оманский залив. Однажды, преследуя английские суда, французские парусники обстреля­ли их в виду фортов Маската. Береговые орудия открыли огонь по нарушителям свободы судоходства[8].

Позиция, занятая правителем Омана, отражала не толь­ко стремление охранять коммерческие интересы страны, страдавшие от разбоя на морях. Она была продиктована традиционным арабским гостеприимством, предусматриваю­щим защиту всякого гостя.

Когда французы захватили оманское судно, перевозив­шее товар, принадлежавший англичанам, оманцы в ответ задержали в Маскате французский корабль. Однако это не привело к дальнейшему обострению - Ахмед бин Саид обратился к французскому королю Людовику XVI с предложением об открытии миссии в Маскате и заверил в своих дружественных чувствах.

Большое развитие получили отношения Омана с Май­суром. Султан этого государства Хайдар Али контролировал Малабарское побережье Индии с крупнейшими торговы­ми портами Мангалор и Каликат. Вступивший после него на трон его сын Типу (1782-1799) стал одним из главных союзников и торговых партнеров Омана. Обе страны успешно сотрудничали в борьбе с пиратством. Во время межсезонья, когда из-за направления муссонных ветров невозможно было плавание в сторону Индии, большая часть флота Майсура базировалась в гаванях Омана.

Снизив таможенные пошлины с 10 до 6 процентов, имам добился доминирующего положения в торговле с богатей­шим султанатом Индии. Оттуда шли сандаловое дерево, перец, слоновая кость, ткани, рис, а из Маската - шафран, соль, лошади, жемчуг, изюм. В Индию из Омана отправ­лялись ловцы жемчуга для освоения жемчужных банок Малабарского побережья, плотники для строительства флота султанов Майсура.

Внешняя политика Ахмеда бин Саида, пронизанная прагматизмом, позволила добиться роста могущества стра­ны и обеспечить ее экономическое процветание. Возможно, происхождение из семьи коммерсантов определило понима­ние проблем экономического развития, которое отличало основателя династии Аль Бусаид. В годы его правления Маскат превратился в один из самых процветающих портов бассейна Индийского океана, ибо разумная таможенная политика в сочетании с внутренней стабильностью привлек­ли сюда торговцев со всего света.

Почти сорок лет имамата Ахмеда бин Саида были вре­менем возрождения древней славы. Из страны, еще недавно неспособной защитить себя, обновленный Оман превратился в могущественную державу, способную вести борьбу за свои интересы на море и суше. Когда персы осадили Басру, именно военная помощь оманского имама позволила ту­рецкому командующему избежать поражения. Правитель Персии Карим-хан так и не смог реализовать свои захватнические замыслы в отношении Омана, непреодолимым пре­пятствием для них стал мощный флот, созданный имамом. Имея в начале своего правления несколько старых кораблей. Ахмед бин Саид сумел организовать ресурсы государства и частных судовладельцев таким образом, что в случае не­обходимости мог мобилизовать сотни вооруженных судов. Если наиболее выдающиеся имамы предшествовавшей дина­стии Йаруба опирались на сильный военный флот, то для эпохи Ахмеда бин Саида была характерна опора прежде всего на торговый флот. Это был первый в истории страны период, когда мощь государства имела в своей основе про­думанную экономическую политику.

Реформы затронули все сферы жизни Омана. Админи­стративная система стала более разветвленной и динамич­ной. Подбору глав различных регионов имам уделял особое внимание. Своих сыновей он назначал на посты вали, чтобы они на практике постигали искусство управления государ­ством. Чтобы привить им династическое мышление и особо выделить их из элиты страны, имам стал именовать их сейидами, что можно перевести как господин, государь; это соответствует титулам His Highness, Son Аltesse, Его Высо­чество, употреблявшимся в Европе для обозначения членов семьи правящего монарха.

В одном Ахмед бин Саид не сумел проявить предусмот­рительность - проблема преемственности власти стала после его смерти причиной политической неопределенности...

Семеро сыновей основателя династии и некоторые из его внуков оказались вовлечены в междоусобицу. Старший в роду Хиляль умер раньше отца, поэтому имам объявил свое ре­шение: преемником должен быть третий по старшинству сын Саид. В исторических источниках нет ясных указаний, при каких обстоятельствах совершилось избрание нового имама. К тому же и порядок передачи светской власти не был законодательно оформлен, что породило возможность различных толкований. В результате произошло разделение власти на светскую и религиозную - Саид занял пост имама и сосредоточился на духовном лидерстве, а его сын Хамад пользовался полномочиями реального правителя в сфере управления государством. При этом часть территории стра­ны находилась под контролем Кайса, старшего из оставших­ся в живых сыновей Ахмеда бин Сайда. Чтобы не вступать в конфликт с Хамадом, два других сына основателя династии уехали за пределы контролируемой им области: Саиф - в Восточную Африку, а Султан - во Внутренний Оман, где попытался создать сферу собственного влияния с опорой на кочевые племена. Когда Хамад умер (1792), Султан немедленно появился в Маскате и при поддержке Кайса сосредоточил в своих руках светскую власть.

Одиннадцать лет правления Султана бин Ахмеда озна­меновались стабильностью и процветанием, хотя взаимоот­ношения внутри династии были далеки от гармонии. Имам Сайд бин Ахмед по-прежнему пребывал в Рустаке, а третий из братьев - Кайс правил той частью Батины, которая имела своим центром Сохар. Когда в 1803 году Султан отправился в хадж, его племянник Бадр, сын умершего в Африке Саифа, попытался захватить власть в Маскате, а затем, после про­вала переворота, бежал к ваххабитам, не раз пытавшимся завоевать Оман.

Не ясно, как удавалось поддерживать политическое рав­новесие в таких условиях. Можно сказать, что все члены правящей семьи ходили по лезвию бритвы, тем не менее междоусобицы удалось избежать. Видимо, и личные каче­ства Султана бин Ахмеда, и коллективная ттсторическая память оманской элиты обеспечили относительно мягкое разрешение конфликтных ситуаций в этот период. Хотя властные полномочия фактического правителя никогда не были признаны де-юре, и племенные вожди, и улема при­знавали первенство Султана.

Атрибутами могущества правителя Омана стали новые мощные форты и огромный дворец Бейт Аль-Алам, про­существовавший до 1970-х годов. Султан Кабус после своего восшествия на престол распорядился снести обветшавшие здания, но сохранил за новым прекрасным дворцом, постро­енным на том же месте, старое имя. По сей день изображение дворца Аль-Алам является символом государственной власти наряду с флагом Омана.

Благодаря наступлению внутренней стабильности и ро­сту экономической мощи страны Султан бин Ахмед начал проводить активную внешнюю политику, стараясь упредить возможные вызовы.

С этой целью он предпринял военные экспедиции на Макранское побережье Оманского залива (противополож­ное тому, на котором находятся Маскат и Сохар), на Ормуз, на остров Кешм, расположенный поблизости от иранского берега Ормузского пролива. Попытался он взять под свой контроль и Бахрейн, в прошлые века находившийся под властью Омана. Но бахрейнцы обратились за помощью к ваххабитам, и замысел сейида не осуществился, более того, отношения с воинственным соседом заметно обострились.

Поэтому логичной была попытка оманского государя укрепить отношения с багдадским пашой, наместником Османской империи, также озабоченной усилением вахха­битов. Со времен его отца, имама Ахмеда, турки выплачи­вали Оману ежегодную дань за помощь, некогда оказанную им во время персидской осады Басры. Очередной поход группы кораблей в Басру решил возглавить сам султан.

Надо полагать, ваххабитам могли стать известны обсто­ятельства его визита и содержание переговоров с осман­скими властями. Во всяком случае, вассал Ибн Сауда шейх Рас эль Хаймы напал возле острова Кешм на небольшой оманский флот, возвращавшийся из Басры, и сейид Султан был убит в этом сражении (1804).

Правителем стал Саид бин Султан бин Ахмед. Этому молодому человеку удалось то, чего не могли добиться многие и многие его предшественники, - создать державу, которую признали равной сильнейшие государства мира. Впервые после падения Халифата возникла новая арабская империя. И хотя создана она была не силой оружия, а коммерческой сметкой монарха, за полвека своего господ­ства султан Саид не раз направлял армию и флот для защиты интересов страны. На первом этапе его правления это были в основном оборонительные войны.

Коммерческие потребности империи, протянувшейся на тысячи километров от Индии до Мозамбика, обслуживал огромный флот, ставший в эпоху великого государя вторым в мире после британского. Понятно, что суда Омана были вожделенной добычей для пиратов, издревле промышлявших на оживленных торговых путях.

Особенно обильную дань собирали с мореплавателей обитатели побережья Залива, прилегавшего к Ормузскому проливу. Здесь, как и в царствование Султана бин Ахмеда, господствовала династия Кавасим. Возглавлявший ее шейх Шарджи Сакр (правил в 1803-1866 гг.) бросил вызов не только соседям, но и британцам.

Флот Шарджи, состоявший из нескольких сот крупных и мелких судов, хозяйничал в Заливе. Облагая данью и грабя суда Британской Ост-Индской компании, торговые суда индийских и оманских купцов, пираты стали грозной поме­хой государственным интересам Омана. После разграбления корабля «Минерва», шедшего в Басру с грузом на 100 тысяч рупий, терпение англичан тоже иссякло. Поэтому сложив­шийся в этот период союз Саида бин Султана и Британской империи был естественным явлением. Общие коммерческие интересы и впоследствии были основой этих отношений. Когда султан как-то произнес «я - только купец», это была неслучайная оговорка, это было действительное самоощу-иение владыки огромного успешно работающего торгового дома, каким стала его империя. В этом отношении его мировоззрение было близко проникнутому меркантилизмом мышлению европейских государей.

Несомненно, что при создании этих коалиций проявился прагматизм Саида бин Султана, предпочитавшего иметь сильных друзей, а не могучих врагов. Хотя не во всем результаты побед его союзников были на руку Оману. Так, после двукратного разгрома Рас эль Хаймы шейхи Пират­ского берега вынуждены были подписать Общий мирный договор (1820), который был подтвержден в Морском пе­ремирии (1835) и Бессрочном морском перемирии (1853).

Эти соглашения поставили шейхов и их крохотные го­сударства под британский контроль, а Пиратский берег стал с тех пор именоваться Договорным берегом, или Договорным Оманом. Последнее название просуществовало до 1971 года, когда колония провозгласила независимость под названием Объединенных Арабских Эмиратов. Оман фактически поте­рял эту территорию еще в конце XVIII века, после признания пиратскими шейхствами сюзеренитета Саудидов. Но после соглашений 1820 года он и юридически больше не мог пре­тендовать на возвращение своих земель. Веками Оманское государство стремилось к расширению своей власти в Заливе. Отныне это направление экспансии было закрыто. Но с тем большей энергией она была продолжена в сторону Африки.

Поиск по сайту: