АвтоАвтоматизацияАрхитектураАстрономияАудитБиологияБухгалтерияВоенное делоГенетикаГеографияГеологияГосударствоДомДругоеЖурналистика и СМИИзобретательствоИностранные языкиИнформатикаИскусствоИсторияКомпьютерыКулинарияКультураЛексикологияЛитератураЛогикаМаркетингМатематикаМашиностроениеМедицинаМенеджментМеталлы и СваркаМеханикаМузыкаНаселениеОбразованиеОхрана безопасности жизниОхрана ТрудаПедагогикаПолитикаПравоПриборостроениеПрограммированиеПроизводствоПромышленностьПсихологияРадиоРегилияСвязьСоциологияСпортСтандартизацияСтроительствоТехнологииТорговляТуризмФизикаФизиологияФилософияФинансыХимияХозяйствоЦеннообразованиеЧерчениеЭкологияЭконометрикаЭкономикаЭлектроникаЮриспунденкция

Странные освободители

Читайте также:
  1. Знаки – странные и полные значения
  2. Иностранные (международные) наблюдатели
  3. Иностранные банки: не всегда оправданные надежды
  4. Иностранные языки
  5. Новая любовь и странные предметы в шкафу
  6. Перевод и иностранные языки
  7. СТРАННЫЕ АНАЛОГИИ
  8. Странные детали
  9. СТРАННЫЕ ИЗМЕНЕНИЯ
  10. СТРАННЫЕ ИНСТРУКЦИИ
  11. Странные люди.

Размышляя над безумием творимого во Вьетнаме и пытаясь найти в себе силы понять и выполнить мою миссию, я все время обращаюсь мыслью к людям этой страны. Я говорю сейчас не о солдатах каждой из воюющих сторон, не о сайгонской хунте, но просто о людях, которые уже почти три десятилетия испытывают на себе проклятие войны. Я думаю о них еще и потому, что мне совершенно ясно: там нельзя прийти ни к какому разумному решению, до тех пор пока не будет сделана попытка узнать их и прислушаться к их сдавленным рыданиям.

Они должны видеть в американцах весьма странных освободителей. Вьетнамский народ провозгласил свою независимость в 1945 г. после французской и японской оккупации и еще до революции в Китае. Во главе вьетнамцев стоял Хо Ши Мин. Хотя в своих документах они цитировали Декларацию независимости Соединенных Штатов, мы отказались тогда признать их. Вместо этого мы решили помочь Франции снова завоевать эту бывшую ее колонию.

Наше правительство решило, что вьетнамский народ «не готов» к независимости, и снова мы стали жертвами западного высокомерия, много лет отравлявшего международную атмосферу. Этим трагическим решением мы отвергли революционное правительство, стремящееся к самоопределению, правительство, созданное... чисто местными силами, среди которых были и коммунисты. Для крестьян это новое правительство означало осуществление подлинной земельной реформы, в которой они более всего нуждались.

В течение девяти лет после 1945 г. мы отказывали Вьетнаму в праве на независимость. Девять лет мы усиленно поддерживали французов в их неудачной попытке вновь превратить Вьетнам в колонию.

Перед концом той войны мы покрывали 30% военных расходов Франции во Вьетнаме. Еще до поражения под Дьен Бьен Фу2 французы стали приходить в отчаяние от тщетности своих усилий, но мы — нет. Мы воодушевляли их своей громадной финансовой и военной помощью, толкая на продолжение войны, даже когда они потеряли желание воевать. Вскоре мы несли уже почти все расходы в этой трагической попытке реколонизации.

После поражения Франции было похоже, что вьетнамцы по Женевским соглашениям снова получат независимость и земельную реформу. Но вместо этого опять появились Соединенные Штаты, решившие, что Хо Ши Мин не должен объединить временно разделенную страну, и крестьяне снова стали свидетелями того, как мы поддерживаем одного из наиболее злобных диктаторов, нашего ставленника — премьера Дьема3. Они со страхом наблюдали, как Дьем безжалостно выкорчевывал всю оппозицию, поддерживал изгнанных было землевладельцев и отказывался даже обсуждать вопрос о воссоединении с Севером. Крестьяне видели, что все это совершалось под влиянием США и при поддержке все растущего числа американских войск, которые прибыли в страну для умиротворения повстанческого движения, вызванного преступными действиями Дьема. Свержение Дьема принесло бы им радость, если бы не длинный ряд сменивших его военных диктаторов, фактически ничего не изменивших в жизненно важном для них вопросе о земле и мире.

Если из Америки и исходили какие-то изменения, то только по линии все большего увеличения воинских кон-тингентов, присылаемых в поддержку правительств, которые оказывались одинаково продажными, бездеятельными и лишенными поддержки народа. Тем временем вьетнамцы читали наши воззвания и регулярные обещания установить мир, демократию и провести земельную реформу. Теперь они изнывают и гибнут под нашими бомбежками и считают истинными врагами нас, а не своих соотечественников-вьетнамцев. Сгоняемые нами с земли отцов, понуро и апатично бредут они в концентрационные лагеря, где их обрекли на жалкое, не удовлетворяющее даже минимальные нужды существование. Они знают, что если не уйдут, то погибнут от наших бомб. И они идут — в основном женщины, дети и старики.

Они видят, как мы отравляем их воду, как уничтожаем миллионы акров урожая. Должно быть, они рыдают, когда бульдозеры с ревом проходят по земле, готовясь уничтожить ценные породы деревьев. Они попадают в больницы, где на двадцать жертв американского обстрела приходится одна жертва «вьетконговцев». Мы уже уничтожили около миллиона вьетнамцев, в основном детей. Они попадают в город и видят тысячи детей — бездомных, раздетых, бегающих по улицам стаями, как животные. Они видят, как солдаты унижают этих детей, просящих подаяния. Они видят, как дети продают своих сестер американским солдатам и водят солдат к своим матерям.

Что же думают о нас крестьяне, когда мы поддерживаем крупных землевладельцев и отказываемся предпринимать что-либо для осуществления неоднократно обещанной земельной реформы, что думают они, когда мы испытываем на них новейшие виды вооружения подобно тому, как немцы испытывали новые медицинские препараты и новые виды пыток на узниках концентрационных лагерей в Европе? Где же фундамент того независимого Вьетнама, который, по нашему утверждению, мы строим? Уж не среди ли этих безгласных людей?

Мы уничтожили два из их наиболее чтимых институтов — семью и деревню. Мы уничтожаем их землю и урожай. Мы приняли участие в подавлении их самой влиятельной некоммунистической политической силы — буддистской церкви. Мы поддерживаем врагов крестьян в Сайгоне. Мы развращаем их женщин и детей и убиваем мужчин. Хороши освободители!

Если не считать чувства горечи, в стране не осталось ничего, на чем можно было бы построить новый Вьетнам. Скоро сохранившиеся здания останутся лишь на наших военных базах и в концентрационных лагерях, которые мы называем укрепленными деревнями. Крестьяне могут справедливо удивляться нашему желанию построить новый Вьетнам именно на такой основе. Можем ли мы обвинять их за такие мысли? Мы обязаны выступить за них и поставить вопросы, которые они не в состоянии поднять. Ведь они тоже наши братья.

Еще более трудная, но не менее неотложная задача — говорить о тех вьетнамцах, которых у нас определяют как наших врагов. Как нам относиться к Фронту национального освобождения — к этим непонятным для нас людям, которых мы называем «вьетконговцами» или «коммунистами?». Что должны думать они о нас, американцах, понимая, что это мы допустили репрессии и жестокости Дьема, которые превратили их в группу сопротивления па Юге страны? Что думают они об оправдании нами насилия, которое заставляет их браться за оружие. Как могут они поверить в нашу честность, когда мы твердим об «агрессии с Севера», как будто нет никаких иных причин для этой войны. Как могут они верить нам, когда мы после кровавого правления Дьема обвиняем их в применении насилия, а сами наводняем их страну все новыми видами оружия массового уничтожения. Мы наверняка должны понять их чувства, даже если мы не оправдываем их действий. Конечно, нам следует признать, что именно люди, которых мы поддерживаем, толкнули их на насилие. Конечно, нам следует признать, что по сравнению с нашими хорошо рассчитанными планами уничтожения их самые крупные действия выглядят просто карликовыми.

Что они могут думать о нас, когда наши официальные лица упорно называют всех их коммунистами, хотя и знают, что коммунистов среди них менее 25%? Что должны они думать, когда, контролируя большую часть территории Вьетнама, их хорошо организованная политическая партия не может участвовать во всеобщих выборах, проводимых при нашем содействии? Они спрашивают, как можем мы говорить о свободных выборах, когда сай-гонская пресса контролируется военной хунтой и подвергается ее цензуре. И они справедливо недоумевают, как же мы надеемся помочь сформировать новое правительство без участия их партии, единственной партии, которая тесно связана с крестьянами. Они ставят под сомнение наши политические цели и отказываются признать реальным мирное урегулирование, которое будет достигнуто без их участия. Их вопросы поразительно точно бьют в цель. Уж не собирается ли наше правительство создать еще один политический миф о новом Вьетнаме и затем опять подкреплять его новой волной насилий?

Настоящий смысл и значение ненасилия состоит в том, чтобы оно помогало понять точку зрения противника, его проблемы и услышать от него оценку собственных действий. Познакомившись с его точкой зрения, мы могли бы лучше увидеть слабость нашего собственного положения и, если рассудить зрело, мы могли бы вырасти и научиться кое-чему из мудрости братьев, которых мы называем своими противниками.

Пример тому — Ханой. На Севере, где наши бомбы теперь исковеркали землю, а наши мины делают непроходимыми водные пути, на нас смотрят с глубоким, но вполне понятным недоверием. Говорить от их имени — это значит пытаться объяснить отсутствие доверия к словам Запада и особенно к намерениям Соединенных Штатов в настоящее время. В Ханое находятся люди, которые возглавляли борьбу за независимость Вьетнама против японских и французских агрессоров... Именно они, несмотря на огромные жертвы, во второй раз выступили против' французского господства, а их уговорили в Женеве временно отказаться от контролируемой ими территории между 13 и 17-й параллелью4. После 1954 г. они увидели, как мы вступили в заговор с Дьсмом, чтобы помешать выборам, которые наверняка поставили бы Хо Ши Мина во главе объединенного Вьетнама, и поняли, что их снова обманули.

Когда мы спрашиваем, почему они не желают вести переговоры, надо помнить об этом. Нам также должно быть ясно, что лидеры Ханоя считают присутствие американских войск, поддерживавших режим Дьема, односторонним вооруженным нарушением Женевских соглашений и напоминают нам, что они начали увеличивать свои войска и технику только тогда, когда американские солдаты десятками тысяч стали прибывать в их страну.

Ханой помнит, как наше правительство отказывалось говорить правду о первых попытках Северного Вьетнама добиться мира, как президент заявил, что таких попыток не существовало, хотя они на самом деле имели место. Хо Ши Мин видел, как американцы говорили о мире и наращивали силы, а теперь он, конечно, слышит все более усиливающиеся слухи об американских планах вторжения на Север. Он понимает, что наши бомбардировки, обстрелы и минирование — это часть обычной подготовки к наступлению. Возможно, что только чувство юмора и присущая Хо Щи Мину ирония помогают ему сохранять спокойствие, когда он слышит о том, как наиболее могущественная держава мира говорит об «агрессии с Севера», сбрасывая тысячи бомб на небольшое государство, расположенное более чем в 8 тыс. миль от ее берегов.

Здесь мне хотелось бы пояснить, что, пытаясь выступить от имени Вьетнама, лишенного права голоса, и понять аргументы тех, кого мы называем врагами, я не менее глубоко, чем другими проблемами, озабочен положением наших войск в этой стране.

Как мне кажется, мы подвергаем наших людей во Вьетнаме не только жестокой опасности, которая неизбежна при любых военных действиях, когда две армии оказываются лицом к лицу и стараются уничтожить друг друга. Мы примешиваем цинизм к самой мысли о смерти, так как через некоторое время наши солдаты должны неизбежно понять: в этой войне полностью отсутствует все, за что, по нашему утверждению, они сражаются. Очень скоро они начинают сознавать, что правительство послало их для вмешательства в войну между вьетнамцами, а наиболее искушенным из них ясно и то, что мы стоим на стороне богатых, обрушивая ад на головы бедняков.

Это безумие должно прекратиться. Мы должны остановиться сейчас. Я заявляю это как служитель бога и брат всех бедных страдающих вьетнамцев. Я выступаю от имени тех, чьи земли опустошены, чьи дома разрушены, чья культура уничтожена. Я говорю от имени бедняков Америки, которые расплачиваются вдвойне: за разбитые надежды у себя дома, за смерть и разрушения во Вьетнаме. Я выступаю как гражданин мира — мира, который с ужасом взирает на то, какой путь мы избрали. Как американец, я обращаюсь к моему правительству. Инициатива в этой войне принадлежит нам. Мы должны взять на себя инициативу прекратить ее.

Вот послание одного из крупнейших буддистских лидеров во Вьетнаме:

«Каждый новый день войны увеличивает ненависть в сердцах вьетнамцев и в сердцах всех людей, верящих в гуманизм. Даже своих друзей американцы превращают во врагов. Странно, что американцы, столь уверенно рассчитавшие все возможности победить в этой войне, не понимают, что она принесет им глубокое психологическое и политическое поражение.

Америка никогда больше не будет символом революции, свободы и демократии, а станет символом насилия и милитаризма».

Если мы будем продолжать войну, ни у меня, ни у мировой общественности не будет сомнений в том. что мы полны бесчестных намерений в отношении Вьетнама. Станет ясно, что нашим первым желанием является оккупация Вьетнама и превращение его в американскую колонию... Если мы немедленно не прекратим войну против вьетнамского народа, народам мира не останется ничего другого, как предположить, что мы решили до конца играть в эту ужасную, нелепую и смертельную игру.

Мир требует сейчас от Америки такой зрелости, которой, может быть, мы не в состоянии достичь. Он требует, чтобы мы признали свою неправоту с самого начала вьетнамской авантюры, признали, что сыграли гибельную для вьетнамского народа роль. Ситуация такова, что нам, возможно, придется быть готовыми круто повернуть с прежнего пути.

Для того чтобы искупить свою вину и ошибки во Вьетнаме, мы должны проявить инициативу и прекратить эту трагическую войну. Мне бы хотелось предложить пять конкретных шагов, которые нашему правительству следовало бы немедленно сделать, чтобы начать долгий и трудный процесс ликвидации этого кошмарного конфликта:

1. Прекратить все бомбардировки на Севере и Юге Вьетнама.

2. Объявить об одностороннем прекращении огня с тем, чтобы этот шаг создал обстановку для переговоров.

3. Предпринять немедленные шаги для ликвидации других очагов войны в Юго-Восточной Азии путем свертывания наших военных приготовлений в Таиланде и прекращения вмешательства в дела Лаоса.

4. Реалистически принять тот факт, что Национальный фронт освобождения пользуется большой поддержкой в Южном Вьетнаме и поэтому должен участвовать в любых серьезных переговорах и в любом будущем вьетнамском правительстве.

5. Наметить дату вывода всех иностранных войск из Вьетнама в соответствии с Женевскими соглашениями 1954 г.

После установления нового режима с участием Национального фронта освобождения частью нашей миссии могло бы стать предоставление права убежища любому вьетнамцу, опасающемуся за свою жизнь. Затем надо установить, какие репарации мы сможем внести за ущерб, нанесенный нами. Мы должны обеспечить медицинскую помощь, в которой так остро нуждаются в этой стране.


1 | 2 | 3 | 4 | 5 | 6 | 7 | 8 | 9 | 10 | 11 | 12 | 13 | 14 | 15 | 16 | 17 | 18 | 19 | 20 | 21 | 22 | 23 | 24 | 25 | 26 | 27 |

Поиск по сайту:



Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав. Студалл.Орг (0.005 сек.)