АвтоАвтоматизацияАрхитектураАстрономияАудитБиологияБухгалтерияВоенное делоГенетикаГеографияГеологияГосударствоДомДругоеЖурналистика и СМИИзобретательствоИностранные языкиИнформатикаИскусствоИсторияКомпьютерыКулинарияКультураЛексикологияЛитератураЛогикаМаркетингМатематикаМашиностроениеМедицинаМенеджментМеталлы и СваркаМеханикаМузыкаНаселениеОбразованиеОхрана безопасности жизниОхрана ТрудаПедагогикаПолитикаПравоПриборостроениеПрограммированиеПроизводствоПромышленностьПсихологияРадиоРегилияСвязьСоциологияСпортСтандартизацияСтроительствоТехнологииТорговляТуризмФизикаФизиологияФилософияФинансыХимияХозяйствоЦеннообразованиеЧерчениеЭкологияЭконометрикаЭкономикаЭлектроникаЮриспунденкция

О дальнейшем психологическом анализе деятельности

Читайте также:
  1. I. Институционализация рекламной и PR-деятельности.
  2. I. Финансовый менеджмент как научное направление и практическая сфера деятельности
  3. II Цель деятельности студентов на занятии
  4. II. Основные показатели деятельности лечебно-профилактических учреждений
  5. II. Пути противодействия психологическому воздействию противника.
  6. II. ЦЕЛИ И ФОРМЫ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ПРИХОДА
  7. II. ЦЕЛИ, ЗАДАЧИ И ПРИНЦИПЫ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ВОИ
  8. III. Анализ результатов психологического анализа 1 и 2 периодов деятельности привел к следующему пониманию обобщенной структуры состояния психологической готовности.
  9. III. Движение денежных средств от финансовой деятельности
  10. IV. Организация деятельности
  11. IV. Приоритетные направления деятельности Правительства Республики Карелия на период до 2017 года
  12. IX.2.Наука как особый вид деятельности

Речь будет идти не столько о проблемах, которые в рамках психологического анализа деятельности до сих пор не рассматривались, сколько о проблемах хотя и разрабатываемых, но место которых в общей системе представлений о движении деятельности, сознания и личности осталось недостаточно эксплицированным. К их числу принадлежит, в частности, проблема психологии общения.

Проблема общения осознается сейчас как важнейшая не только для социальной и педагогической психологии, но и для психологии теоретической. Становится все более очевидным, что содержание этой проблемы не совпадает ни с психологией речи, ни с более широкой теорией циркулирования знаковой информации вообще. Иногда она рассматривается как схватывающая совокупность отношений «субъект—субъект», в отличие от отношений «субъект—объект». Таким образом, получается, что жизнь индивида выступает двояко: как субъекта общения и как субъекта предметной деятельности. Вместе с этим высказывается мысль, что анализ общения раскрывает социальную обусловленность образа жизни индивида более непосредственно и полно, чем анализ его деятельности.

Эти положения представляются убедитель-


ными: ведь индивид действительно выступает во взаимосвязи не только с предметным миром, но и с другими людьми; верно и то, что именно в общении индивид усваивает общественный опыт и в этом процессе «социализируется». Если, однако, войти в более подробное рассмотрение соотношения предметной деятельности и общения, то оно выступит существенно иначе.

Прежде всего нужно дать отчет в содержании самого понятия общения. Если иметь в виду человеческое общение (а только о нем будет идти речь), то этот термин в широком смысле означает процессы, которые необходимо связывают людей друг с другом в их коллективной деятельности, в производстве. При этом не только отношения индивидов к предметному миру не существуют вне общения, но и само общение порождается развитием этих отношений.

На этапах становления общества трудовая деятельность людей и их общение в широком смысле непосредственно слиты между собой: предметная орудийная деятельность, включенная в предметное же общение. Их неотделимость, конечно, сохраняется и при дальнейшем развитии. Поэтому предметная деятельность и общение в указанном смысле отнюдь не могут пониматься как образующие разные сферы жизнедеятельности человека: одна, связывающая его с предметным миром, другая — с другими людьми.

Более сложной становится проблема, если иметь в виду общение в узком смысле, а именно общение на тех ступенях исторического и онтогенетического развития, когда оно приобретает самостоятельный характер, может отделяться от предметных действий, и его главной формой становится общение посредством языка. Как же возникает и развивается такое общение?

Чтобы освободиться от чисто гипотетических построений, относящихся к глубокой истории, обратимся к гораздо более доступным данным исследования онтогенетического развития. Как известно, в детской психологии долгие годы господствовал тот взгляд, что развитие у ребенка человеческих форм общения начинается с развития речи. Слушая взрослого, ребенок овладевает словесной речью — сначала пассивно, а затем и активно, начиная с немногих слов, число которых постепенно возрастает, он переходит от «слов-предложений» к фразам, которые усложняются и грамматизируются; вместе с развитием речевых операций у него развиваются словесные значения. Все эти процессы детально изучались, но именно как процессы речевые, точнее — речемыслительные. Главная трудность состояла в объяснении их становления, что и порождало либо спиритуалистические концепции, допускавшие спонтанное открытие ребенком сигнификативной функции слова (В. Штерн говорил об «озарении»), либо к упрощенным концепциям, объясняющим формирование речи по аналогии с формированием двигательных навыков.

Упускалось важнейшее: развитие симпраксического общения ребенка, в процессе которого только и возможно формирование словесной речи. Оно стало изучаться главным образом в последние десятилетия. Благодаря этим исследованиям (их обзор я здесь


опускаю) выявилось решающее значение того обстоятельства, что пробуждающаяся активность ребенка по отношению к окружающему предметному миру с самого начала является опосредствованной действиями взрослого. Когда младенец еще не способен осуществить предметного действия и оно замещается у него диффузными попытками, то взрослый, воспринимая эти попытки как выразительные движения, отвечает на них действиями: приближает предмет к ребенку, встряхивает погремушкой, подносит ребенка к окну и т. д.

Открывается удивительная, на первый взгляд даже парадоксальная, картина становления у ребенка специфически человеческих форм общения. Как и в филогенезе, они возникают в ходе развития практических связей с предметным миром, но только связи эти реализуются ребенком, так сказать, «чужими руками» — руками взрослого. Конечно, его непосредственные связи с окружающими сохраняются; возникает лишь новая их мотивация, которая переходит в сферу субъектно-объектных отношений. Этот факт можно считать сейчас установленным. Показано, например, что появление в поле восприятия младенца нового предмета вызывает у него обращение ко взрослому и осуществление зрительного указательного жеста в форме переноса взора со взрослого на предмет (Дж. Брунер).

Замечательная черта этих ранних процессов общения состоит в том, что входящие в их структуру действия взрослого безмерно превосходят не только двигательные, но и чувственно познавательные возможности ребенка и что именно действия взрослого открывают ему предметы в их человеческом значении. Нужно только подчеркнуть, что первоначально это еще «несловесные» значения и что процесс в целом протекает в форме своеобразно разделенной совместной внешней деятельности с вещественными объектами. Со стороны становления собственно общения главное событие, происходящее в этом процессе, состоит в том, что в нем формируются активные указательные жесты, т. е. первые выделения целей, зачатки предметного сознания. Вербализация этих жестов соответственно и выражается в появлении у ребенка первых «слов-предложений», которые, как известно, тоже выполняют прежде всего целеуказательную функцию.

С точки зрения генетического анализа деятельности это значит, что словесное общение возникает в форме действий, отделенных от побуждающих их предметных результатов. Достижение последних опосредствуется человеком, который и становится прямым объектом словесных действий («воздействий»). Вначале способы, средства таких действий крайне бедны; затем наступает период, когда происходит необычайно быстрое овладение ими. Это линия развития речевых операций, линия развития собственно речи. Но существует и еще одна линия, которая для психологического понимания проблемы общения является главной, решающе важной. Она выявляется в анализе трансформации субъектно-субъектных связей.

Генетическими предпосылками общения являются его естественные, инстинктивно-эмоциональные формы. Но вот что замечательно—


не их развитие порождает специфически человеческие формы общения. Последние возникают в субъектно-предметной деятельности, в результате трансформации в предметной деятельности субъекта, внутри которой выделяются особые действия, направленные на другого человека, ее участника. Так обстоит дело не только исторически, но и в своеобразных условиях онтогенеза, в которых этот процесс лишь маскируется.

Подобная трансформация деятельности заключается в том, что субъектно-объектные отношения лишь опосредствуются субъек-тно-субъектными.

Но субъектно-субъектные отношения продолжают существовать и как особые, самостоятельные. Первично они реализуются в, так сказать, натуральных, прямых формах. Другой человек выступает в них как конкретизация особой потребности субъекта. В этом и заключается специфическая мотивация этих отношений. Таким образом, в ходе становления человеческих форм общения возникает их дифференциация, но она прежде всего происходит внутри самой сферы субъектно-субъектных отношений.


1 | 2 | 3 | 4 | 5 | 6 | 7 | 8 | 9 | 10 | 11 | 12 | 13 | 14 | 15 | 16 | 17 | 18 | 19 | 20 | 21 | 22 | 23 | 24 | 25 | 26 | 27 | 28 | 29 | 30 | 31 | 32 | 33 | 34 | 35 | 36 | 37 | 38 | 39 | 40 | 41 | 42 | 43 | 44 | 45 | 46 |

Поиск по сайту:



Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав. Студалл.Орг (0.004 сек.)